— Господа. Мы с вами все собрались здесь, в этом отдаленном месте, для того чтобы дождавшись приезда наших друзей с запада, вместе всей общей группой отправиться на помощь к нашему белому воинству. Но друзья наши пока задерживаются по неизвестным нам причинам. Я в последнее время стал всё больше испытывать нетерпение. Время проходит, а мы прячемся здесь, в глуши. И вот с утра пораньше с хозяином этой хаты, моим бывшим сослуживцем, я и отправился сегодня на железнодорожную станцию для того чтобы попытаться разузнать о том, как складывается сейчас политическая ситуация в стране, может быть пока мы тут находимся, пришли уже вести о крахе большевистского режима.

И заодно попробовать договориться о том, чтобы нашу группу посадили на поезд, направляющийся вглубь страны, когда группа наша отправится в свой поход. Сразу хочу сказать, что сколь-нибудь важных известий у меня для вас о положении дел в стране нет. Договориться тоже оказалось невозможно, поскольку у местных властей нет точных данных о движении поездов. Но зато со мною сегодня произошел достаточно любопытный случай. Я по дороге со станции совершенно случайно встретил одного своего старого приятеля, с кем был знаком практически с самого своего детства. Этот человек настоящий герой, так уж получилось, что нам пришлось расстаться с ним в юношеском возрасте, мои родители по долгу службы переехали из тех мест, где мы жили, но и тогда, в совсем юные свои годы, этот человек был для меня во многом примером отчаянной храбрости и отваги.

Мы с ним обнялись. Разговорились, ведь после нашей последней встречи прошли долгие годы. И я ему рассказал о нас и наших целях. И потом пригласил его к нам погостить. Мой товарищ детства принял моё предложение и, выяснив место, где мы сейчас располагаемся, пообещал сегодня же нас посетить с визитом. Мой друг сказал, что ему обязательно будет нужно с нами повидаться, потому что он хотел бы нам предложить поучаствовать в одном великом и ужасном мероприятии. Он был не один на станции, с ним был его помощник. Так что мы не стали долго разговаривать. Я отправился назад. Так что хочу вам сообщить о том, что отныне скучать нам не придется, ибо скоро мы будем встречать гостей.

Тут один из офицеров недовольно промолвил:

— Значит, вы не видели своего друга детства много лет, и случайно встретив его на вокзале, сразу решили пригласить его к нам? Не поступили ли вы опрометчиво, господин капитан? Не отправился ли ваш знакомый сразу же после вашего с ним прощания в местное отделение ВЧК и не ждать ли нам в самое ближайшее время в гости эскадрон красных всадников, во главе с вашим другом, который весело покрошит нас с вами в кровавую капусту?

Капитан Швецов возмущенно отвечал на выпад одного из своих товарищей:

— Что вы себе вообразили? Нет никакой опасности в приглашении к нам моего друга детства. Не нужно излишне быть подозрительным. Всё будет хорошо с нами. Не о чем тут переживать! Еще раз вас уверяю, что нас сегодня ждет встреча с этим весьма любопытным человеком. Я не назвал его имени. Так вот. Барон Роман Унгерн фон Штейнберг — одна из самых в буквальном смысле этого слова загадочных и противоречивых фигур нашего времени. Удивительно, но даже мы, его близкие друзья, не знаем, ни точной даты его рождения, ни даже точного места его рождения. В разных документах барон писал, что родился то в Австрии, то в Эстляндии, то в конце декабря, то в конце января. Унгерн, с ранней молодости самозабвенно мифологизировал свою биографию. Барон Унгерн как рассказывал неоднократно мне сам, принадлежит к воинственному роду рыцарей и аскетов, мистиков и пиратов, известному со времен Крестовых походов. По словам барона, в его жилах смешалась кровь германских крестоносцев, участников крестовых походов средневековья, огнем и мечом насаждавших христианство среди чуди и ливов, основателей Тевтонского ордена, и кровь гуннов Аттилы, что якобы увековечено в самом родовом имени Унгернов.

Были в его роду и алхимик, снискавший у боязливых соседей прозвище «брат сатаны», и пираты, грабившие суда в Балтийском море и даже у берегов Индии. Но всё это я, как и все знаем только лишь с его слов. Единственно, что я доподлинно знаю о его родственниках, так это то, что его дед был управляющим бумагоделательной фабрики в Эстляндии, а отец — был некоторое время скромным доктором философии Лейпцигского университета, а после получил себе место при Министерстве государственных имуществ в Санкт-Петербурге. Знаю это, потому что сам родом из тех же самых мест, что и барон. Мы в детстве были добрыми друзьями, и я старался после нашего вынужденного расставания по возможности отслеживать информацию о бароне. Гимназистом Роман из-за «многочисленных школьных проступков» не стал, и в 1896 г. мать отдала его в Морской кадетский корпус в Санкт-Петербурге.

За год до выпуска, когда началась война с Японией, Унгерн поступил рядовым в пехотный полк, твердо решив уехать на фронт, в Маньчжурию. Однако сражаться с японцами ему не пришлось, он возвратился домой и поступил в элитное Павловское пехотное училище. В 1908 г. барон был зачислен в казачье сословие, стал офицером Забайкальского казачьего войска и снова отправился на Дальний Восток. Там он превратился в выносливого и лихого наездника, отчаянного дуэлянта. Я хочу вам сказать, что как человек, хорошо знающий Унгерна лично, что его отличали необыкновенная настойчивость, жестокость и инстинктивное чутьё на опасность. И, безусловно, смелость и предприимчивость. Так, однажды, заключив пари с товарищами по полку, Унгерн, не зная местности, верхом, без дорог, проводников, провианта и имея лишь винтовку с патронами, проехал более шести сотен верст по тайге от Даурии до Благовещенска и при этом переправился на своем коне вплавь через полноводную Зею. В оговоренный срок барон уложился и пари выиграл. Короче, человек он любопытнейший, послушать, что он нам может предложить будет не лишним.

Еще мне удалось узнать о том, что Унгерн участвовал в различных военных действиях на территории Монголии и Китая, во время которой отличился во многих сражения и был награжден командованием. И в это время этой малоизвестной войны несколько лет жил в Монголии, говорят, что там он близко сошелся с различными мистическими лидерами востока. Затем грянула мировая война, и барон и здесь сумел отличиться, он прославился своим бесстрашием и в мировую войну. Поверьте мне, этот человек не приведет сюда чекистов. Как раз к тому времени, когда рассказчик окончил своё повествование, дверь хижины приоткрылась, и в горницу вошел еще один мужчина в казачьей форме чуть старше тридцати лет от роду:

— Есаул Унгерн. Рад всех вас приветствовать — представился он офицерам.

— Барон присаживайтесь с нами за стол, чем богаты, тем и рады — сказал кто-то из офицеров.

— Спасибо, господа — ответил есаул.

— Господин, капитан Швецов, рассказал нам, что у вас есть к нам некое интересное предложение — сказал один из присутствующих офицеров.

— Да, так и есть. Я предлагаю вам присоединиться к реализации моего грандиозного замысла, который явно обречен на успех.

— Расскажите нам о своём плане, барон — спросил Унгерна один из офицеров.

— Это будет не так просто сделать, но время у меня есть, и я попытаюсь вас убедить в своей правоте. Правда, я честно вам признаюсь, что я встречался с руководством добровольческой армии, именно для этого я и приехал сюда, бросив формирующиеся части на попечении моего заместителя в Даурии и не смог их убедить в своей правоте. На мой взгляд, они совершают непоправимую ошибку. И время нас рассудит, и они поймут мою правоту, но будет слишком поздно. Итак, слушайте. Я ставлю перед собой задачу совершенно невозможную на первый взгляд. Это задача возрождения империи Чингисхана, роль императора, которой я оставляю за собой.