После этих слов руководитель совета сказал:

— Это хорошо, что вас прислали. Мы тут без помощников, как без рук. Ребята у нас замечательные. Но их мало. А работы… — начальник совета устало махнул рукой.

Еще раз, внимательно посмотрев на молодого чекиста, он спросил:

— Если не ошибаюсь, мы с вами уже встречались? По-моему, в Петрограде. Так ведь?

— Точно, — улыбнулся товарищ Николай. — Вы руководили тогда операцией по очистке одного из районов города от анархистов. Я же находился в составе группы.

— Хорошо. Успеха — сказал руководитель Совета и пожал товарищу Николаю руку. И на прощание добавил — как бы не было тяжело помните всегда слова товарища Дзержинского. Чекистом может быть лишь человек с холодной головой, горячим сердцем и чистыми руками. Тот, кто стал черствым, не годится больше для работы в ЧК. Чекист должен быть чище и честнее любого — он должен быть, как кристалл, прозрачным.

Когда руководитель губернского Чека, начальник гарнизона и товарищ Николай выехали в здание комендатуры, где решено было организовать штаб по подавлению мятежа, на улице было еще темно. Как только все три руководителя штаба по подавлению мятежа прибыли на место, товарищ Николай по телефону стал срочно обзванивать все уездные отделения Чека и организовывать работу по мобилизации сил для подавления белогвардейского мятежа. И буквально вторым звонком молодой чекист соединился с уездным отделением Чека и тут ему и рассказали о том, что в поезде, на подъезде к их станции были застрелены четыре человека неизвестными гражданами, которые назвались при проверке сотрудниками петроградского Чека. Товарищ Николай с замиранием сердца попросил описать внешность погибших в поезде граждан. И чекисты описали их внешность по его просьбе. Свет в глазах молодого человека на время погас. Сомнений быть не могло. Фон Бок попал в засаду и был убит вместе с Джангаром и еще двумя бойцами. Это был страшный удар. Но он силой воли заставил себя продолжить работу. Петроградских чекистов до выяснения всех обстоятельств задержали. Товарищ Николай приказал быстро начать мобилизацию всех наличных сил для недопущения белогвардейского мятежа в уезде и обязал каждый час сообщать в штаб информацию обо всех происходящих событиях. И так он провел за телефоном, обзванивая уездные отделения Чека и поднимая их в ружье всю ночь. А рано утром доложил на совещании о результатах своей ночной работы. Руководитель штаба поблагодарил товарища Николая за работу и сообщил, что ситуация в самой Астрахани на данный момент взята под контроль вооруженными отрядами красноармейцев. Проведенными ночными облавами выявлены несколько мест скопления белогвардейцев. В настоящий момент данные точки обезврежены, мятежники большей частью уничтожены, проведены так же массовые аресты подозрительных лиц. Так что по мятежникам был нанесен упреждающий удар, который спутал им все карты. После завершения доклада руководитель штаба сказал, обращаясь к товарищу Николаю:

— Дорогой друг! Вам следует отдохнуть. Вы выглядите очень плохо. Я приказываю вам сейчас же отправиться домой. Вы свою работу с честью сегодня выполнили. Так что имеете полное право сейчас на отдых. Мой водитель отвезет вас домой.

Молодой чекист ответил:

— Большое спасибо за заботу. Я действительно в последнее время плохо себя чувствую, заболел. Пусть ваш водитель отвезет меня в аптеку, и там меня подождет несколько минут, а потом мне нужно будет отправиться на вокзал, мы там должны с товарищем Сусловым будем встретить поезд. Это очень важно. Это связано с делом банды Орлова. На вокзале я останусь дожидаться товарища Суслова. А водителя вашего сразу же отправлю назад.

Начальник штаба сказал:

— Хорошо. Но только пусть шофер остается с вами до тех пор, пока вы не отправитесь на отдых в свой номер гостиницы. Я сегодня не планирую покидать штаб в первой половине дня.

Товарищ Николай выехал на автомобиле из здания губернского Чека и отправился в аптеку. Он постучался и ему открыли дверь. Молодой чекист поднялся в кабинет к Иоганну. Было, похоже, что хозяин кабинета в эту ночь вовсе не ложился спать. Товарищ Николай сказал:

— у меня три минуты. Фон Бок попал в засаду. Он и Джангар и еще два наших бойца погибли в поезде. Подробности я постараюсь сегодня узнать.

Иоганн спросил:

— Что считаешь нужным сейчас сделать?

Николай ответил:

— Нам нужно срочно ликвидировать Суслова. Он стал опасным для меня свидетелем. Он единственный может показать, что передал мне информацию о том, что в данном поезде везут особо ценный груз. Других свидетелей тому не было.

Иоганн снова задал вопрос:

— Ликвидацию Суслова проведешь сам?

Товарищ Николай ответил:

— Проведем акцию так, как было написано в библии. Я отправлюсь сейчас на вокзал, и там буду дожидаться Суслова. Как только я его увижу, я подойду к нему и поцелую его. После этого Суслова нужно сразу же застрелить. Всё. У меня больше нет времени. Я должен ехать.

После этих слов, товарищ Николай покинул аптеку и отправился в автомобиле на вокзал. Там он около получаса дожидался Суслова. Как только Суслов появился в поле зрения Николая, он сразу же с радостной улыбкой на лице подошел к оперуполномоченному агенту Чека и, обняв его, поцеловал. После этого они оба направились к зданию вокзала, но в этот момент неожиданно грянул выстрел и товарищ Суслов медленно упал на землю. Молодой чекист выхватил оружие и постарался спрятаться за клумбой. На звук выстрела прибежали красноармейцы. Перрон быстро опустел. Товарищ Николай поднялся и подошел к лежавшему на земле Суслову. С первого взгляда было ясно. Ранение оказалось смертельным. Пуля попала чекисту прямо в лоб.

Товарищ Иванов вместе со своими сотрудниками был задержан местными органами ВЧК. Начальник уездного ВЧК товарищ Анцупов не хотел слушать объяснений Иванова. Он вкратце обрисовал обстановку в уезде. Даже из его порой обрывочных фраз было ясно, что положение на местах весьма серьезное. В уездных учреждениях пригрелись белогвардейцы, только внешне смирившиеся с победой Советской власти. В селах поднимали головы кулаки. Серьезным противником нового строя начальник местного Чека считал и зажиточную верхушку казачества, под влиянием которой продолжало оставаться большинство станичников. Вот в такой сложной обстановке происходит расстрел четырех граждан в поезде. Начальник Чека в продолжение разговора сказал:

— Ты не удивляйся, товарищ Иванов, но слишком всё подозрительно получается. Мне здесь многое известно. Я здесь родился и вырос, но такого ожесточения никогда раньше не видел. Сам я чудом несколько раз уходил от смерти в последние дни, я несколько раз от погони у крестьян по селам скрывался. Сам, своими собственными ушами слышал рассказ о том, что из Белой армии едет сюда эмиссар с неограниченными полномочиями. И вот появляешься ты со своими хлопцами. И расстреливаешь в поезде четырех безоружных граждан. Один из них известный советский работник, командированный в Астрахань из Петрограда. Другой местный священнослужитель, которого опознали местные жители. Это Джангар, калмыцкий лама, который неоднократно выступал в поддержку советской власти. Обстановка у нас и без этого предельно сложная. А теперь она становится просто взрывоопасной. Как я людям объясню убийство калмыцкого ламы? что еще можно лучшее придумать для того, чтобы запалить огонь восстания в этих местах. И сам собой возникает вопрос. А случаем вы товарищ Иванов и эмиссар из Белой армии, не один ли и тот же человек? Вы заметьте. Если убитые были бандитами, то почему тогда у них не было с собой никакого оружия? Потом никто из ваших людей и не говорит о том, что эти люди проявляли бы хоть какую-то агрессию. Просто человек заглянул в купе, и вы почти сразу же открыли по нему огонь. Насколько я понимаю, он даже ничего и спросить у вас не успел, как вы в него начали стрелять. Мало того. Вы прибыли в линейное управление ВЧК и предъявили свои документы и взяли с собой на задание группу молодых чекистов. Перед выполнением задания предупредили своих сотрудников о том, что предстоит задержание особо опасных преступников, виртуозно владеющих воинским искусством и поэтому, как только услышите выстрел, сразу же открывайте огонь на поражение по тем людям, что будут идти через вагон. А в итоге вы перебили как безоружных баранов четырех человек, а у них с собой не было даже перочинного ножика. Как это понимать? Если это не провокация против советской власти, то, что тогда называть провокацией? Ваши сотрудники освобождены, так как их личности не вызывают у нас подозрений и они действовали исполняя полученный приказ. Так что к ним у нас претензий нет. А вот к вам есть.