Громко крича о единстве румынского и молдавского народа, Бухарест присоединил к себе Бессарабию. Подобные действия вызвали энергичный протест Москвы, но были полностью одобрены странами победителями: Англией, Францией, Италией и Японией. Сфатул Цэрий поспешил зафиксировать вхождение Бессарабии в состав румынского королевства, и началась 20-летняя оккупация.

В тот день, когда покровители румынов и организаторы 'Санитарного кордона' вокруг СССР ставили свои подписи под протоколом капитуляции в Компьене, в Москве было принято решение о создании Южного фронта, во главе которого был поставлен генерал армии Жуков. После разгрома японцев в Монголии, его военная карьера пошла стремительно вверх.

С введением генеральских званий, он из комкоров шагнул сразу в генералы армии, что соответствовало командарму 1-го ранга. Выше его нового звания был только маршал Советского Союза и герой Халхин-Гола считал, что ждать его ему недолго.

Наглядный пример такой карьеры был Семен Тимошенко. За успешное командование Северо-Западным фронтом, он получил звание маршала, звезду Героя и должность наркома обороны.

Получив назначение на Южный фронт, Георгий Константинович был готов энергичными боевыми действиями выкинуть наглых захватчиков с бессарабской земли. Для этого командующий Киевским военным округом стал под видом внезапных учений, стягивать войска на румынскую границу.

В числе тех, кто принял участие в 'молдавском походе' был и капитан Любавин. Грудь его украшал орден Красной Звезды вместе с нашивкой за ранение. Вместе с другими героями Карельского перешейка, он был готов, как следует всыпать угнетателям молдавского народа, но это, слава богу, не понадобилось.

После получения ноты советского правительства о возвращении Советскому Союзу территории Бессарабии, румынское правительство взяло паузу на размышление, а затем согласилось с требованиями Москвы.

Советские войска без единого выстрела перешли границу и не встречая сопротивления со стороны в страхе разбегавшихся от них румынских солдат и полицейских вышли на левый берег реки Прут.

Благополучное завершение 'молдавского похода' было отмечено торжественным парадом войск-освободителей на Соборной площади в Кишиневе 4 июля. Орденов и медалей, равно как и продвижение по службе его участники не получили, но у каждого из них появилась особая запись в учетном листе наркомата обороны.

Примерно такая же запись легла в личное дело бывшего комдива, ставшего генерал-майором Константина Рокоссовского. Он руководил стрелковой дивизией, что была введена на территорию Латвии для поддержки новых властей Латвийской республики.

Летом сорокового года все три прибалтийские республики получили ультиматум о недопустимости нахождения у власти авторитарных правителей Сметоны, Улманиса, Пятса и потребовали избрания подлинно народных правительств этих стран.

Для большего воздействия на умы профашистских правителей Прибалтики, на территорию Литвы, Латвии и Эстонии были введены ограниченные контингенты советских войск, появление которых, было радостно встречено простыми жителями этих республик.

Как и 'молдавский поход' освободительный поход в Прибалтику также окончился без серьезных столкновений и кровопролития. В Вильнюсе, Риге и Таллине советские воин, были, тепло приняты горожанами, приветствовавшими их цветами и радостными криками.

После завершения этой миссии, генерал-майор Рокоссовский получил назначение командиром 9-го механизированного корпуса, дислоцированного в Новоград-Волынском на Украине. В воздухе витали искры большой войны, до начала которой оставалось меньше года.

За напряженным положением в Европе внимательно следили по ту сторону океана. Соединенные Штаты Америки с огромным трудом выползали из пропасти кризиса, в которую их столкнула 'Великая депрессия', порожденная акулами крупного капитала.

Хотя президент Рузвельт радостно уверял своих сограждан, что самый худший момент в истории страны уже позади, многие понимали, что это не совсем так. Достаточно было одного средней руки кризиса, и экономика Америки вновь бы рухнула на колени с гораздо худшими последствиями для себя, чем в начале 30-ъ годов.

Спасти США могла только большая война и желательно в Европе. По этой причине президент Рузвельт с радостью встретил известие о нападении Гитлера на Францию, которое ему принес его госсекретарь Халл.

Расчетливый циник, запретивший прием еврейских беженцев из Европы на американской территории, ворвался к президенту с радостным видом и торжественно доложил Рузвельту: 'Это война'!

Оба собеседника прекрасно понимали, что слово война имело для Америки совсем иной смысл.

- Нам надо как можно внимательнее следить за этими событиями, Корделл. В том, как хорошо мы будем заниматься этим - зависит судьба нашего государства - произнес президент, и госсекретарь не оплошал. Почти всю неделю он лично занимался проблемой Европы, после чего доложил Рузвельту, что все в порядке.

- Они будут славно драться, чтобы мы могли хорошо поесть - процитировал Халл латинскую пословицу, чем вызвал умиление у хозяина Белого дома.

- Да будет так - отозвался Рузвельт и поставил свою подпись под посланием в конгресс о начале создания крупнейшего в мире военно-промышленного комплекса. На американском континенте началась гонка вооружения, которая должна была окончательно отодвинуть Америку от пропасти кризиса и поднять высоко вверх над остальными странами и народами земного шара.

Конец.