Убийца хмыкнул. Он сидел на трубе и ощупывал сквозь штанину уродливый шрам на бедре. Эта боль была родом из прошлой жизни. Когда Ранкир умер, она исчезла. А когда очнулся в комнате Тиры, все началось заново. И никакой другой боли, кроме проклятой раны на бедре, он не чувствовал. Только теплая кровь, стекающая по ноге, только расходящийся от напряжения глубокий порез. Только алое пятно, расползающееся на девичьей ночной рубашке...
- Ты меня слышишь? - Ачек заглянул в лицо школьного товарища.
Тот не сразу понял его вопрос. Внимание убийцы было приковано к полоске светлой ткани, повязанной на запястье. В ней почти не осталось тепла Тиры, которое согревало мертвую душу Ранкира все это время. Только сейчас он понял, насколько же холоден мир.
- Пошли уже, - пробормотал убийца, слезая с трубы.
- Куда?
- Кажется, ты в лес собирался. К своим психопатам. Заждались небось.
Ачек согласно кивнул, но затем его взгляд наткнулся на приземистые башенки дворца наместника Евы, едва различимые за завесой вездесущей коричневой пыли.
- Подожди, - лидер сектантов остановил Ранкира. - Сперва надо убедиться, что с Амениром все в порядке.
- Чего ты о нем так печешься?
- Владыка решил сохранить ему жизнь, - Ачек достал монетку и подбросил ее, задумчиво проводив взглядом короткий полет. - Он еще должен проявить себя в замысле Нгахнаре, да и, насколько я могу судить, в Комитете на него тоже возлагают определенные надежды. Весьма вероятно, что тут интересы владыки и комитов сходятся, но...
- Понял. Просто пойдем уже, - прервал его убийца и, прихрамывая, пошел по крышам в сторону дворца, но затем нервно дернулся и обернулся, почувствовав на себе любопытный взгляд Тормуны. - И пусть эта дурочка помалкивает, у меня от ее болтовни голова разбаливается.
Пасмурное утро уже вступило в законные права, предоставленные педантичным временем. Влажная после ночной прохлады пыль оседала на одежде, безжалостно придавая ткани единый серо-коричневый цвет. За прошедшую неделю Новый Крусток изменился отнюдь не в лучшую сторону. Разруха и тоска, что таились внутри людей и тщательно скрывались безвкусными украшениями на приходящих в упадок домах, выплеснулись на улицы города. И активация формулы Маноем Саром была лишь поводом для этого, причиной же стало всепоглощающее отчаяние, рожденное гражданской войной и вскормленное жуткими ветрами перемен.
Столица Евы опустела, безжизненные трущобы превратились в памятник жалкого существования проживавших там людей, забрызганные кровью стены безразлично смотрели выбитыми окнами друг на друга, а на мостовых лежали трупы горожан и фармагулов. Кое-как жизнь теплилась лишь в центральном районе, где люди, потерявшие все, нашли временное укрытие. Раньше жители Нового Крустока с неприязнью смотрели на прячущихся от войны и купола чужаков, а теперь они сами стали беженцами в родном городе. Не прошел еще траур по прошлому, а жестокая неизвестность уже тащила их за руку в будущее. На счастливый конец никто больше не надеялся.
Скрываясь от глаз агентов Тайной канцелярии и стражников, которыми был наводнен весь центральный район, смертепоклонники и убийца добрались до дворца. Новый Крусток был похож на запыленное поле боя, но дворцовая стража, чувствуя себя в относительной безопасности, с самого утра была пьяна и уже мирно дремала в кислых алкогольных парах. Незаметное проникновение в резиденцию наместника не составило никакого труда.
В Еве роскошь - понятие очень специфическое. Местная знать почему-то решила, что их жилища будут выглядеть очень красиво и представительно, если завесить помещения огромным количеством ткани, которая отяжелела от кладок яиц моли в складках, и расставить повсюду несуразные каменные вазы с увядающими цветами и клумбы с чахлыми кустиками. Картину дополняла облупившаяся штукатурка, неумело измазанная дорогой краской, утратившей свой изысканный цвет от постоянной сырости, тени и плесени. И дворец наместника не был исключением.
- Как красиво-о-о! - Тормуна постанывала от восторга, разглядывая очередной эталон безвкусицы. - Живут же люди!
- Не шуми, нас могут услышать, - предостерег ее Ачек и обратился к Ранкиру. - Ты, кажется, можешь учуять людей. Здесь есть кто-нибудь?
- Я это не контролирую, - пробормотал убийца, обходя очередную клумбу.
Он собрался уже пройти мимо высохшего розового куста, но внезапно остановился и внимательно посмотрел на него. На ломких веточках сидели девушки в осыпающихся платьях. Живот скрутило, и Мит посчитал, что внутренний позыв велел ему подойти к ожившим цветам. Прихрамывая, он шел по жухлым листьям. От девушек продолжали отрываться лепестки, оголяя их мышцы, внутренние органы и кости. Одна из них взяла Ранкира за руку и прыгнула вниз. Убийца упал на потолок. Он поднял голову и увидел себя, Ачека и Тормуну. Смертепоклонники приклеивали к нему осыпавшиеся лепестки роз и ругались, когда Ранкир падал с ветки розового куста. И снова упал. Из-за покрытой патиной люстры вышел наблюдатель из Синдиката. Приблизившись к своему бывшему подопечному, он с любопытством посмотрел на копошащихся вверху сектантов.
- Ты плохо выглядишь, Салдай, - заметил Ранкир. - Что случилось?
- Умер, - ответил амбал, придерживая оторванную челюсть руками.
Убийца понимающе кивнул. Его кто-то осторожно дернул за штанину. Он взглянул вниз и увидел безногую Палану, за которой тянулся кровавый след.
- Танец? - предложила жена сапожника.
- Извините, - Ранкир виновато улыбнулся. - У меня болит бедро.
Волочивший за собой ноги супруги Ванар Пок что-то сказал ему, но ничего не было понятно из-за размозженной головы.
- Папа говорит, что он мог бы помочь тебе, - перевела Дорана, смущенно поглядывая на убийцу.
Руки Тиры ослабли. Она потеряла слишком много крови, светлая ночная рубаха целиком окрасилась в алый цвет, насквозь промокла и стала тяжелой. Раз за разом бледнокожая марийка отрывала от нее рукав и привязывала к запястью Ранкира. Закрыв глаза, она упала на пол. С раздражающим звуком стекла, постукивающего по дощатому полу, к стене откатилась бутылка знаменитой медовухи из городка со странным названием Спасение. Мит наклонился и поднял звук, но не смог удержать его во вспотевших ладонях и уронил с потолка. Бутылка разбилась.
- Это оттуда, - напрягся Ачек. - Насколько я помню, там приемная наместника. Она же - зал заседания Комитета.
- Пойдем посмотрим! - обрадовалась Тормуна. - Бутылки бьют. Должно быть, у них очень весело! Принцесса На-Резка любит разгуляйки! Мелкая, конечно, обычно стесняется, но тоже пойдет. Ведь к принцессе будут приставать, да-да-да...
- Пожалуйста, потише, - попросил лидер сектантов и повернулся к Ранкиру. - Аменир либо там, либо в гостевых покоях. Что думаешь?
Убийца наконец оторвал взгляд от куста с чахлыми цветами. Призраки прошлого спрятались в тенях.
- Думаю, мы зря теряем время.
- Надо убедиться, что с ним все в порядке, - возразил Ачек.
- Так убеждайся, - огрызнулся Ранкир. - Зачем ты мне постоянно какие-то вопросы задаешь? Мне плевать, понимаешь? Плевать! Найди уже мне главаря Синдиката и отвяжись, в конце-то концов.
Хмыкнув, По-Тоно пошел в сторону, откуда донесся звук бьющегося стекла. Тормуна пожала плечами и вприпрыжку побежала за ним, оставив Ранкира в одиночестве у розового куста. Раздраженно выругавшись, убийца растаял в черном дыму и мгновение спустя уже хромал впереди сектантов.
- Быстрее проверим, быстрее выберемся из этой помойки, - пробормотал он.
Пройдя очередную совершенно ненужную комнату посреди коридора, они вышли к приемной наместника Евы. У двери скучали два бугая, у которых на лицах отчетливо проступало бандитское прошлое, а весь остальной вид говорил о не менее бандитском настоящем.
- Опа, - один из головорезов удивленно приподнял бровь. - Это же Ранкир.
- Да ну? - второй вгляделся в приближающуюся троицу. - Ну да. Живой еще.
- Живой, - согласился первый, протягивая руку к внушительному тесаку на поясе. - Это хорошо. Босс обещал за его голову...