- Гражданская война тоже была неправильной и бессмысленной, но ты ведь сражался за свои идеалы и убивал людей, которые пытались их оспорить.

- Раньше я об этом не задумывался...

- Ты еще слишком молод, - печально улыбнулся Бахирон. - Но уже очень умен. Ты действительно осознал, что люди не должны убивать людей, как бы наивно это ни звучало. Я в два раза старше тебя, а столь простую истину мы поняли практически одновременно.

Миро взглянул на суету в лагере сектантов.

- Но тем не менее вы собираетесь их убить.

- Я вынужден это сделать, - король жестом приказал разведчикам вернуться к основным силам и подвести те к опушке. - Мне бы хотелось жить в спокойном мире, и я даже думал, что Алокрия и есть тот самый мир. Я делал все, чтобы сохранить его. Но огромный механизм причин и следствий, называемый жизнью, заставил меня поступать как надо, а не как хотелось. А шестеренки этого механизма смазываются кровью, мой юный друг.

- И все же...

Мариец замолчал на полуслове. Он сейчас пытался защитить смертепоклонников? Безумных маньяков, которые истребили все живое в Донкаре и направились в Новый Крусток, чтобы продолжить резню? Это их он хотел спасти? Что за глупость... "Но они же люди, - Миро взглянул на усеянную трупами полянку и ровные пирамидки живых алтарей. - Или нет... Что делает человека человеком? Бред, не до этого сейчас..."

- У них большие потери, но на ногах держатся еще примерно три с половиной сотни, - изменившимся тоном произнес По-Кара. - Многие ранены и испытывают недомогание из-за столкновений с искажениями, привнесенными ветрами. На нашей стороне эффект неожиданности, но они почти в три раза превосходят нас числом. Мы точно с ними справимся?

Бахирон скрипнул доспехом, поднимаясь с земли.

- Мы должны справиться, - прокряхтел король, разминая затекшие мышцы. - Во всяком случае, надо попробовать. Вечно жить все равно не получится.

Он дал отмашку, и пронзительный свист разрезал воздух. Сразу со всех сторон из изуродованного леса высыпались солдаты в изношенных марийских и илийских доспехах. По опушке прокатился воинственный клич, и прежде чем смертепоклонники успели опомниться, четверть из них уже отправилась на встречу с обожаемой смертью.

Мечи перепахивали человеческую плоть, прикрытую лишь черными мантиями, топоры с хрустом вгрызались в незащищенные черепа сектантов, но людям Бахирона и Миро доставалось не меньше. Последователи Нгахнаре не боялись умереть, в этом была их сила. Они бросались на врага, не обращая внимания на боль, атаковали, даже ослепнув от заливающей глаза крови, бежали вперед, наступая на собственные разматывающиеся кишки. Закаленные бесконечными боями солдаты легко расправлялись со смертепоклонниками, но стоило убить одного, как сверху тут же наваливался второй, прикрывающий рану на груди и улыбающийся маниакальной окровавленной улыбкой, и тогда третий уже перерезал горло обездвиженному бойцу, а иногда и своему товарищу тоже.

К счастью, сектанты не были обучены строевому бою, поэтому успешные для них отдельные схватки очень быстро закончились, и им оставалось лишь отступать вглубь лагеря, теряя одного человека за другим. Плотное кольцо солдат марийско-илийского отряда сжималось все сильнее, оставляя за своими границами изрубленные трупы смертепоклонников, на лицах которых навсегда застыли блаженно-уродливые гримасы смерти. Они нашли свое единственно истинное в жизни.

Потеряв половину людей, сектанты практически перестали сопротивляться, их опьянил наполнивший воздух терпкий запах крови, они лениво подставлялись под удары и падали под ноги наступающих солдат. В хлюпающих звуках разрубаемого мяса и хрусте костей смертепоклонники слышали, как багрово-черный владыка звал своих слуг следовать за ним по пути Умирающего. Кто они такие, чтобы ослушаться само воплощение смерти?

Бахирон лично участвовал в этом сражении. Нет, в бойне. Без жалости и сожалений король истреблял фанатиков. Нет им прощения, их действия и мотивы безумны даже на фоне всеобщего помешательства, в которое беспощадными ветрами была затянута Алокрия. Хрупкая и несчастная страна. Она беззащитна, и Бахирон, откинув страхи и сомнения, твердо решил отстоять ее. Он не боялся смерти - король не может позволить себе умереть, пока страна погружена в хаос. Поэтому Мур сражался. Ради своей семьи: Алокрии, Джоанны и будущего наследника престола.

Вскоре все закончилось. Было захвачено несколько пленников, но они предпочли убить себя, выкрикивая что-то про истину и милость багрово-черного владыки. Дошло до того, что последний смертепоклонник, которого удалось оглушить, очнулся, попытался высвободить связанные руки, а потом свернул себе шею своими же ногами.

"Прав был мудрец, сказавший, что в бою детали не важны. Две стороны сражались - одна потерпела поражение, - подумал Миро, глядя на горящую кучу тел. - А когда-то, пройдя пару-тройку боев, я вспоминал все в мельчайших подробностях, припоминал каждое свое движение, взгляд врага, его искривленное яростью лицо и недоумение от встречи со смертью. А на самом деле - двое сражались, один умер". Он сел на бочку в лагере смертепоклонников и попытался приладить наплечник к нагруднику. Какой-то сектант умудрился рассечь кинжалом кожаные ремни доспеха и даже пустил марийцу кровь.

- Ранен?

Миро взглянул на подошедшего Бахирона. После боя король был сильно измотан, все-таки возраст и годы спокойной жизни напоминали о себе, но он все равно помогал стаскивать тела в один огромный погребальный костер, подсчитывал потери, обошел каждого солдата и распределил трофейное оружие и провиант из лагеря сектантов.

- Царапина, - ответил Миро и немного смутился, поняв, что пауза неестественно затянулась. - Извините.

Бахирон хмыкнул и присел на соседнюю бочку. Неиспорченная ветрами купола пресная вода. Смертепоклонники тащили ее на носилках, и теперь она досталась солдатам объединенного отряда. Щедрый подарок.

По-Кара со вздохом отложил наплечник в сторону. Застежка разлетелась, ремень разрезан, доспех помят - в полевых условиях это так просто не починить. Мариец посмотрел на короля. Бахирон сосредоточенно жевал пресную лепешку и молча ждал, когда Миро бросит тщетные попытки подлатать броню.

- Семнадцать убиты, около двух десятков ранены, - прожевав, Бахирон озвучил причиненный отряду урон. - В целом косые, хромые, беспалые и кривые, но сражаться пока еще можем.

- Нам бы не помешало подкрепление.

- Ты постоянно это говоришь. Но сам же понимаешь, что сейчас Комитету нельзя распылять силы.

- Новый Крусток не сильно потеряет в обороне, если Ева выделит нам пару сотен бойцов, - возразил Миро.

- И что потом? Подует ветер или попадем мы в окружение чудовищ, и тогда погибнут уже триста солдат, а не сто. Нет уж, когда мы умрем, пусть они лучше будут защищать людей на стенах города, там от них куда больше пользы.

- Но король же не может позволить себе умереть, пока его страна погружена в хаос, - напомнил бывший командир гвардии.

- Король не может, - согласился Бахирон и в очередной раз печально ухмыльнулся. - Но когда его страна раскрошится под южными ветрами, а подданными овладеет отчаяние и безумие, король станет простым человеком. А простые люди умирают очень легко.

Они молча следили за вялотекущим переустройством захваченного лагеря. Солдаты перевязывали раны и баловали себя скудным пайком. Несколько человек уже отправились в дозор, другие же переносили легкие самодельные палатки ближе к центру и сооружали нехитрый частокол. Вода, еда и дырявая крыша над головой. Эту ночь они проведут в роскоши, которая и не снилась им уже больше месяца.

- Выходит, мы просто жертвуем собой, выигрывая время Комитету, - задумчиво пробормотал мариец. - А сами даже не знаем, чем там комиты занимаются.

- Тебе выдался шанс умереть как герою. Ты не рад этому?

- Я не хочу умирать, - вздохнул Миро. - Хоть героем, хоть трусом.

- Тогда зачем ты сражаешься? - сверкнул глазами Бахирон. - Я никого не держу.