Шаг за шагом мы двигались к зауженной части ручья. Трава по самому краю берега почти не росла, тут тоже ее было мало, и мне без труда удалось найти удобное место для захода. По выступающим камням, я определил примерную глубину текущего томатного сока. Так я про себя окрестил эти странные воды, чтобы не наводить жутких мыслей. И подобно помидоре, бережно окунул первую ногу по щиколотку, в родную среду. Вода ледяная, как и положено ручью с проточной водой. Нащупал стопой дно, песочек, годится, поставил вторую. Прислушался к ощущениям. Кроме сводящего чувства обледеневших ног, ничего нового не появилось. Пошел к центру ступая как можно тише. Когда я зашел по колено, мне пришлось сопротивляться течению, а когда вода достигла уровня груди, я с трудом удерживал равновесие, держась за подводные камни. Проделав еще пару шагов, мои ноги оторвались от дна и я повис на плаву, держась только за протянутый между нами пояс, а напарник умело держал меня, подобно воздушному змею или если сказать точнее, водному змею, крепко при этом упираясь в плоские камни на берегу.

— Готов двигаться дальше? — Участливо отозвался мой страхующий напарник.

До того места, где переливающаяся от солнца радужкой паутино-нить, уходила под воду, мне оставалось пару ярдов. На плаву мне с легкостью удавалось находится все это время, как и в любом другом водоеме имевшем течение, а может просто это я, своими сведенными от холода конечностями, махал как плавниками водный змей, пытаясь не терять в них чуствительность и хоть как то согреться.

— Страви еще на пару шагов. — Выкрикнул я, и приблизился почти в плотную к нити. — Я в полушаге от того места, где мне придется нырнуть, чтобы посмотреть куда она ведет дальше.

— Отлично! — Почти без напряжения перекрикивал напарник журчание томатного сока. Связующий нас пояс, он пропустил через плече и бедро, а сам лежа на спине, упирался в уходящие в землю массивные блины камней. — Только знай Лууч! Если с тобой что нибудь случится, это будет моя самая большая утрата в жизни, ты уж постарайся не пропадать. Я в тебя верю. То что КерукЭде с меня спустит, все мои шкуры, ты и так догадался.

Последнее он сказал с явной иронией, чтобы разрядить возникшую напряженность.

— Скорее ХайСыл, а то я уже ног не чувствую! — Прокричал я.

— У меня все под контролем. — Брякнул напарник и отпустил меня еще немного в свободное плавание.

Я трижды глубоко вздохнул, последний раз набрал полные легкие воздуха на дорожку и занырнул так лихо, что ноги вынырнули на поверхность. Лицо обдало особенным холодом, но я осмелился и открыл глаза, в мутных водах, я различил нить она почти сияла, и уходила прямо вниз, я поплыл в ее направлении. Глубина оказалась больше чем я предполагал и вскоре, мне не хватило длины нашей псевдо веревки. До дна оставалось каких то пару тройку ярдов, это мне стало заметно, потому как вода здесь, была уже не такая мутная и окрашенная как на поверхности, родники стало быть, оттуда и ледяная вода. Путеводная нить уходила в подобие водоворота на самом дне. У меня промелькнула забавная мысль, что это слив какого нибудь бассейна или чего похуже. Но додумывать не стал, а подергал псевдо веревку, мол дай еще, я почти достал. Понял ли меня ХайСыл там наверху я не знал, однако веревку он не давал. Кислорода мне совсем не хватало. Я развернулся и поплыл наверх.

Выплыл на поверхность и борясь с течением, глотая воздух рассказывал ХайСыл что увидел.

— Там круговорот на дне, туда затягивается вода, и туда же идет наша нить из этого леса. Надо туда нырять. Вариантов других у меня нет.

— Надо все хорошенько взвесить и основательно подготовиться. — Заключил ХайСыл.

Он вышел из позиции, лежа, и стоя у края ручья не давал течению уносить меня. Солнце скрылось за тучами и вдруг со дна пошли пузыри, а потом яркое алое свечение. Обменявшись реактивно быстрыми взглядами и не сговариваясь, я рванул к берегу кролем, а ХайСыл зачастил подтягивать меня за пояс. Подул очень сильный, штормовой ветер. Водоворот поднялся со дна и теперь затягивал чуть ли не весь поток воды, я почти ухватился рукой за выступ берега, но меня понесло с неиссякаемой, увеличивающейся силой назад. ХайСыл резко схватился за поясную перевязь и напрягся всем телом, не давая мне уплыть в растущую воронку. Поток ветра рванул с такой мощью в спину напарнику, что его даже подбросило вверх, и я лишенный единственной помощи, мгновенно был втянут в водоворот. ХайСыл окончательно потерял шанс меня вытянуть и теперь уже я, тянул его за собой в воду. За шесть головокружительных скоростных витков, мы очутились в самом центре огромной воронки. Я без остановки кричал, а потом седьмой виток меня поглотил окончательно, и красное свечение заполонило собой все. Помню ор ХайСыл, и то что не успел задержать дыхание, и вдохнул в себя большую порцию светящегося томатного сока.

Глава 11

То, что с нами приключилось, после попадания в томатный водоворот, можно описать не иначе, как падение в пустоту, образно выражаясь в вакуум, где отсутствует какие либо понятия. Потеряли свое значение ход времени, а материя, эмоции, мысли, цвета и все такое прочее стало пустым звуком лишенным всякого смысла. Нас с ХайСыл словно несло, по какому-то невероятно быстрому коридору, будто мы были письмом, завернутым в капсулу, запущенную по самой скоростной пневмопочте. Только не было никакой капсулы, лишь наш связующий пояс, да слившееся в один бесконечно серый и длинный поток нечто, вместе стен трубы. Ни что то думать, ни тем более мыслить и рассуждать про себя, а вслух и подавно, в таком состоянии полета не получалось абсолютно, дыхание и то здесь было излишним и неуместным. Лишь стремительное вращение и направление полета.

Постепенно скорость наша замедлялась, и мы почти остановились, как вдруг с одной стороны, серая тьма стала светлеть и проявлять сквозь себя, смутные очертания комнаты. Показались деревянные стены, внутренне убранство неизвестной избы, стол, скамья. Люди. Настоящие человеки, по форме одежды и манере поведения, очень похожие по происхождению на людей из моего мира, того в котором я родился и жил, до недавнего времени. Они были одеты преимущественно в серые и черные брюки, черные кожаные куртки и тканевые темные пиджаки, рубашки, галстуков не было, прически строгие. По лицам, всем далеко за тридцать, некоторым за сорок лет. Три человека, еще один стоит за окном у черной машины, будто водитель, курит. Самое интересное, что глаза их постепенно у одного за другим, начали обращать на нас внимание. А потом, вперились в нас, как птицы на еду, и что-то быстро начали обсуждать. Пара из них достала пистолеты, со скоростью которой может позавидовать ХайСыл, в своем умелом доставании рогатки.

Самый старый из них, с большой проседью на висках, и голове в целом, жестом остановил их. Пара вооруженных мужчин, убрали пальцы со спусковых крючков, по-прежнему выцеливая нас. Другой опустил пистолет и немного прищурился, глядя на нас, что то сказал седому. Третий, из них, самый коренастый и низкорослый, по прежнему держал нас на прицеле. Седой еще, что-то сказал, и резко развернувшись, пошел к двери, ведущей на улицу, коренастый пятясь спиной и не убирая оружия, вышел следом за ним. Последний оставшийся мужчина, опять прищурился, убрал, куда-то внутрь кожаного пиджака пистолет и пошел к столу. На столе, в толстом слое пыли, были разложены свертки пожелтевшей бумаги, старая чернильница, подсвечник на три свечи, глиняный горшок с давно высохшим растением и еще какие-то предметы, назначения которых мне не удалось определить с расстояния нас разделявшего.

Щур, именно так я окрестил его про себя, за привычку прищуривать глаза, взял один предмет, кажется, это была глиняная статуэтка, сжал двумя руками. В этот же момент, некая пелена между нами начала расплываться, и мы увидели друг друга в более ясных очертаниях. Тела наши по-прежнему, как бы витали в воздухе, словно мы для щура были видением. Слышно было его дыхание, возбужденное явно и грудь вздымается, волнуется наверно.