Обстановка еще больше обострилась в 1952 году, когда за первое полугодие было задержано 3 139 человек за расхищение готовой продукции, вынос взрывчатки, нарушение пропускного режима и другие провинности. У них было изъято 62,6 кг готовой продукции и взрывчатки.

Для наведения порядка и ограждения «Висмута» от вражеских элементов Главнокомандующий Группой советских войск в июле 1952 года приказал установить по периметру территории комбината зону с особым режимом. Все эти годы охрану комбината осуществляли части войск МВД в Германии. Только в середине 1956 года часть объектов «Висмута» была передана под охрану немецкой полиции.

На других предприятиях Советской зоны обстановка тоже была беспокойной. Однако большинство немецкого рабочего класса трудилось добросовестно, и благодаря его труду молодая республика достигла определенных успехов в экономическом развитии.

Вместе с тем следует подчеркнуть, что складывавшаяся тогда в ГДР структура экономики вела к резкому ограничению частного сектора и создавала предпосылки для значительного расширения государственного, как основы будущей социалистической экономики ГДР. Позднее руководство СЕПГ официально признало, что впоследствии предприятия САО стали школой социалистического хозяйствования, социалистической демократии и пролетарского интернационализма.

Некоторые немецкие исследователи считают, что массированное вторжение в установившуюся в Германии структуру собственности, осуществлявшееся СВАГ, при поддержке КПГ/СЕПГ, обосновывалось ими необходимостью ликвидировать экономические корни фашизма и интересами возрождения экономической жизни страны. Но в действительности же такое вторжение приводило к дезорганизации хозяйства, по крайней мере, в переходный период, и затруднило его восстановление. Кроме того, оно привело к дезинтеграции и отчуждению экономики Восточной Германии от западно-европейской экономики, в которой восстановительный процесс протекал достаточно быстро[194].

Определенные основания для таких выводов, конечно, имелись. Но нельзя отрицать и того факта, что по ряду параметров процессы в экономике Восточной Германии шли более быстрыми темпами, чем в западных зонах. Немецкие исследователи объясняют это только тем, что СВАГ более смело доверяла немцам создавать свои центральные экономические органы, тогда как западные оккупационные власти опасались предпринимать что-либо подобное[195].

Ослабленная и частично разоренная в годы войны и оккупации советская экономика нуждалась не только в материальном возмещении. Экономические органы СВАГ были также крайне заинтересованы и в максимальном использовании мощного научно-технического потенциала, которым располагала Германия, и особенно в научно-технических кадрах. Эта же задача стала важной составной частью военно-экономического разоружения Германии, которой занимались органы СВАГ.

В июле 1946 года этими проблемами занимались две организации — с советской стороны Управление по изучению достижений науки и техники в Германии, подчинявшееся уполномоченным соответствующих министерств, и с немецкой стороны — научно-исследовательские органы, которыми руководили центральные немецкие управления, а в Берлине — магистрат. Работники советского Управления обнаружили и организовали вывоз в Советский Союз многих документов с грифом «секретно», «совершенно секретно» и «для служебного пользования». Были найдены ценные изобретения по электротехнике и радиотехнике, зарегистрированные в Германии в период с 1929-го по 1945 год[196].

В 1946 году особенно широко развернулось изучение научно-технических достижений Германии. Им занимались высококвалифицированные специалисты из 52 советских министерств. По состоянию на 1 декабря 1945 года их насчитывалось 9 332 человека. Правда, к 1 августа 1946 года их число было сокращено до 5 076 человек. Советские специалисты организовали в Германии 200 технических бюро, в которых были заняты около 8 тысяч немецких специалистов и 11 тысяч рабочих, и около 50 экспериментальных цехов и лабораторий. В итоге их работы в соответствующие советские министерства было направлено свыше 3 тысяч законченных научно-технических работ, опытных образцов двигателей, приборов, металлорежущих станков, электромашин, мотоциклов и др. Многие из них экспонировались на «Выставке германской техники», устроенной в Москве[197].

В июне 1946 года в Лондоне состоялась конференция 12 стран — членов Межсоюзнической комиссии по репарациям. На ней. было подписано соглашение об использовании германских патентов, вступившее в силу с 30 ноября 194 6 года. Решено было также обеспечить бесплатное пользование немецкими патентами. К 1939 году в Германии значилось выданными 800 тысяч патентов на изобретения. К началу войны в США было зарегистрировано более двух тысяч германских патентов, тогда как в СССР — только 150.

Советский Союз был приглашен на Лондонскую конференцию, однако он отказался прислать своих представителей, обвинив США и Великобританию в стремлении «обеспечить монопольное владение» захваченными германскими патентами. С этим странным решением советского правительства согласились и маршал Соколовский, и министр внешней торговли Сергеев и начальник Бюро изобретений Михайлов.

Создав орган по изучению достижений германских ученых лишь через год после окончания войны, советское правительство допустило непростительную ошибку. Советские ученые и инженеры должны были бы следовать вместе с передовыми частями по территории Германии и вступать в важные научно-исследовательские центры и города, может быть и раньше, чем туда войдут войска. Именно так поступали американские и английские «ловцы» технических и научных секретов.

Американский генерал Л. Гровс, отвечавший за программу создания атомного оружия, позднее признавал, что такой крупнейший немецкий ученый-атомщик, как В. Гейзенберг, в «момент раскола Германии значил для нас больше, чем десять немецких дивизий». «Если бы Гейзернберг, — продолжал Гровс, — попал в руки русских, он оказался бы для них ценной находкой. А так он остался на стороне Запада. Мы были почти одиноки в понимании потенциальной ценности немецких ученых для России»[198].

После окончания войны стало известно, что американцы создали специальную разведывательную группу под кодовым названием «Алсос», которой командовал полковник Паш. Она имела задание еще в ходе боевых действий на территории Германии собирать немецкую научно-техническую документацию в области ядерных исследований, а также уран, тяжелую воду и соответствующее оборудование, обнаруживать и вербовать ведущих ученых-атомщиков (О. Хана, В. Гейзенберга, В. Боте, Б. Герлаха, М. фон Лауэ и других).

Свои операции группа «Алсос» начала 24 февраля 1945 года близ Аахена. После занятия г. Гейдельберга в нем были захвачены ценные лаборатории и несколько видных ученых. В ходе своей деятельности «Алсос» скрывала свои задачи не только от советских, но и от французских властей, в оккупационной зоне которых она действовала. Генерал Гровс признавал, что опыт с Фр. Жолио-Кюри (речь, видимо, шла о том, что американцы подозревали коммуниста Жолио-Кюри в шпионаже в пользу Советского Союза) убедил его, что «нельзя допускать, чтобы в руки французов попало что-нибудь интересующее русских». С генералом были согласны военный министр США Стимсон и государственный секретарь генерал Маршалл. Выдвигалось даже предложение о пересмотре границ зон оккупации Германии, так как наиболее важные немецкие учреждения по ядерным исследованиям находились на территории французской зоны оккупации.

В конечном счете, уже к концу апреля 1945 года, еще до прибытия французских войск американцам удалось обнаружить хранилища тяжелой воды и окиси урана. В первых числах мая группа «Алсос» нашла несколько известных ученых, в том числе и профессора В. Гейзенберга.