– Неоправданно высокий риск. Община красных вдов существует на самом деле, в этом нет сомнений. А твоя спасительница прямо заявила, что её мужа укокошили.

– Обвинив еретиком, – уточнил я. – А мужья красных вдов были воинами.

– Она могла и переврать факты. – Холодов задумался. – Хотя обычно они не живут в одиночестве, а находят себе мягкотелых мужей для прикрытия.

– Ну вот.

Ещё раз всё взвесив, Николай категорично замотал головой:

– Нет, опасность зашкаливает. Мы рискуем угодить в смертельную ловушку. Причём, запихаем себя туда собственноручно.

Так-так. И с каких пор этот юнец в теле скороспелой школьницы возомнил себя главным червём и принимает окончательные решения?

– Есть предложения получше? Таймер запущен. – Я постучал по голому запястью. – У нас нет времени отсиживаться в библиотеках и ждать манны небесной, как аборигены Империала.

– А мы и не будем отсиживаться, – отпарировалХолодов. – Нам вообще нечего делать в городе. Всё, что нам нужно, находится у еретиков на Руинах.

– Ты знаешь, как туда пробраться? – спросил я и отшвырнул камень.

– Конечно. Зря времени не терял, – хмыкнул Николай. – Пошли в библиотеку, там всё обсудим.

Хотелось возразить, поспорить, но я понимал, что Холодов прав. По крайней мере, стоило его выслушать, а к леди Трисе всегда можно вернуться позже. Пока мы шли к временному убежищу, у меня созрело пару вопросов к юному напарнику. Посмотрим, что он скажет.

Возникла острая нужда переговорить с аборигеном, поэтому я приоткрыл дверь темницы Сумволя и спросил:

– Что скажешь по поводу предложения моего напарника?

– Сунуться к еретикам? – вяло уточнил Сумволь.

Долгое безмолвие усыпило его прежнюю прыть. Да и признание Холодова касательно Лузы не прибавило радости.

– К ним самым.

– Как только проберёмся к Руинам, нас тут же схватят, посчитав имперскими вассалами. – Он продолжал считать нас единым целым. – Насколько знаю, еретики сами вербуют жителей и не привыкли, чтобы к ним приходили добровольно. И обратного пути точно не будет.

– Но это ведь лучше, чем попасть в лапы красной вдове?

– Из двух зол я бы выбрал еретиков.

Похоже, парня до чёртиков пугали вдовьи страшилки. Боюсь представить, чего он наслушался про участь пропавших юношей. Этот глубоко запрятанный сундук страхов и воспоминаний мне пока не попадался на глаза. Всё, что я знал – пленников превращали в обезличенных слуг, но тому предшествовали мучительные испытания и процедуры. Да и сама служба в имперском дворце – то ещё испытание. Неугодных и единожды провинившихся отдавали на рассмотрение Призраку Пустынь. Изгоняли в пустыню, как всякого преступника, за исключением проклятых и еретиков – ими возбранялось марать Священные Пески. Считалось, что невиновные вернутся к следующему рассвету, а виновные понесут заслуженное наказание.

Судебная система средневековой выделки, зато экономичная для казны. Судили лишь тех, кто мог позволить себе официального защитника. Само собой, изгнанники не возвращались. Смерть в страшных муках, на фоне которой сжигание еретиков можно считать благородной эвтаназией. Но дело в том, что «пёстрые» не считали изгнание неминуемой смертью. Для них оно выглядело правосудием с возможностью выжить.

В библиотеке пахло запрелыми папирусами. Письмена равномерно грудились на столах и настилах одинаковыми блоками, создавая ощущение упорядоченного хаоса. На мягких лежбищах вдоль стен развалились чтецы, некоторые блаженно дремали, выбрав неподходящее чтиво. По первому ощущению, настенные факелы выдавали недостаточно света для комфортного чтения. Но мы ведь пришли не за этим.

Холодов потащил меня в другой зал. С запылившимися непопулярными письменами, без единого посетителя и ещё более скудным освещением. Неприметное и безопасное местечко. Убедившись, что за нами действительно никто не наблюдает, я схватил напарника за ворот халата и с силой прижал к стене.

– Эй! – пискнул он перепуганным голоском.

– А теперь, Никола, ты выложишь всю подноготную о своей персоне, – грозно проговорил я, сполна пользуясь превосходством доставшегося мне тела.

– О чём ты?

– Уж больно хладнокровен ты в совершенно незнакомом тебе мире. Обычно «мотыльков» с Земли отличает авантюризм и безрассудство, чего не скажешь о тебе.

Он попытался вырваться, но возможности оболочки Лузы не позволяли тягаться с удальской мощью юного Сумволя. Правой рукой я впился в девичье горло, стараясь не переборщить с усилиями. Холодов мог оказаться просто смышлёным парнем, поэтому убедительность блефа стоило дозировать во избежание нежелательных последствий. Умение блефовать – это умение ходить по тонкому льду, не проваливаясь в холодную чёрную воду.

– Не советую юлить, Ник. У меня собачий нюх на ложь. Про «запаску» Мойвина ты тоже не должен был знать.

– Отпусти, – просипел он.

Я ослабил хватку.

– Ну?

– Я не «мотылёк», а работаю на «Магеллан».

Да уж. Лёд оказался метровой толщины. Даже на Криопсисе мне подсунули крысу, ну что за жизнь?

– Продолжай, – потребовал я, медленно убирая правую руку от его горла. Левой же продолжал вдавливать в стену.

Холодов понимал, что не справится со мной в рукопашном бою, а звать на помощь – значит угробить нас обоих. Я уже его раскусил, так что он разумно предпочёл сбросить с плеч тяжёлую ношу двойного агента.

– Я их штатный червь, агент, – заговорил он. – Один из лучших в своём деле.

– Неужели? – усмехнулся я.

– Это моё третье погружение. Обычная практика «Магеллана» в исследовании прошлого Криопсиса – засылать троих в одном заходе. Одного агента и двух несведущих червей для удерживания квазирегенерированной реальности от преждевременного разрушения.

Здорово. Выходит, нас с Мойвиным заранее взяли на роли расходных материалов.

– Чтобы не рисковать тремя агентами сразу? – спросил я.

– В том числе, – нехотя подтвердил Холодов.

– Почему же ещё? Ведь надёжнее послать трёх подготовленных агентов.

– Да, но мероприятие, как ты понял, рискованное… Потери неизбежны в каждом заходе.

Подлец явно что-то недоговаривал. Благо, я давно избавился от смертельно опасных для жизни агента сантиментов и нарастил толстую шкуру. Пришлось приложиться коленом в живот. Хрупкое тельце свернулось пополам.

– Ну же, говори!

– Из-за цифрофагов! – прокашлял Холодов. – Ты покалечишь мою оболочку, чёртов псих!

– Что с ними не так? – Одним движением я поднял его на ноги и выпрямил.

– Количество. За горизонтом их не всегда оказывается нужное количество.

– За горизонтом? Выходит, заранее известно, где искать цифрофаги?

В ту секунду впервые с момента пробуждения на Криопсисе я подумал, что нахожусь в дерьме не по уши, а всего лишь по горло. Можно было вдохнуть чистого воздуха.

– Нам удалось нащупать временной диапазон, где работающие цифрофаги попадаются в доступном радиусе в нескольких километрах от города. – Холодов вздохнул. – Но так как доктор Джудо и команда пока не научились с хирургической точностью выбирать дату и время, всегда остаётся риск не найти в пустыне трёх заправленных цифрофагов. С поиском одного всегда проще.

Я непроизвольно ослабил хватку, мысленно анализируя новые открывшиеся карты на игровом столе. Сумволя пришлось убрать в дальний ящик. В текущей ситуации пользы от него никакой.

– Ты знаешь, в каком направлении искать?

Николай улыбнулся. Природа наделила Лузу одной из тех пленяющих улыбок, что помогают без ключей открывать многие двери. И от которых у Майло Трэпта имелся приобретённый иммунитет.

– Схема проста, – сказал Холодов, – выбраться из города после заката, прихватив факел. Начинать лучше с востока. Найдёшь за ночь – вернёшься, нет – разделишь участь изгнанных.

– Значит, ты мне не нужен, Ник, – проговорил я. – Верно?

В глубоких карих глазах блеснул испуг.

– Что ты задумал, Майло? Мы ведь в одной лодке, старина.