- Они желали испытать меня, ранив. Что ж, они увидели, как того желали.

Он расправился с ними, понял Каперед. Наверняка, демон не торопился, развлекаясь с глупыми варварами. На руках Капереда теперь еще больше крови. От этого ему стало тошно, сырое мясо (рыбье ли?) подступило к горлу.

- Жалеешь дикарей? - поинтересовался Мефадон. - Не понимаю вас отринувших. Ведь эти твари сами желали наслаждения мучениями. В этот раз мучились они, но не ты. Что с того? Чего их жалеть?!

Каперед не отвечал, но мысли свои закрыть не мог.

- А, ты не их жалеешь, а себя. Теперь я понимаю и удовлетворен объяснением. Вскоре сопротивляться ты не сможешь, я окончательно завладею этой плотью. Право, долго мне пришлось ожидать, как никогда прежде. Полагаю, это из-за крови отрекшихся, наших родичей изгнанников, чей ты потомок. Но не важно. Вставай! Продолжай путь!

Выбора не было. Каперед поднялся, стряхнул с одежды грязь и поплелся вниз по реке.

Пробираться через камыш было затруднительно, но отходить от реки Каперед не хотел. Боялся, что наткнется на следы зверств паразита. К тому же у воды можно встретить рыбаков, которые переправят его на другой берег. Если Мефадону не приспичит развлечься с ними.

Теперь придется учитывать этот фактор. Паразит становится сильнее, проникает глубже в сердце носителя. Каперед знал, что это произойдет, но был ослеплен собственной недальновидностью.

Спросить про Морина, он не решался. Как знать, вдруг полукровке удалось выжить. Тогда он сможет помешать Капереду. Ведь выходил он на бой с ним два раза, выживал! Так почему должен погибнуть в третий раз.

Теша себя надеждами, Каперед отправился в путь.

Он знал, с какой целью идет на юг, в сторону Дереции. Не знал он только о том, что замышляет Мефадон. Где его мысли, а где собственные. Провести черту в сознании нельзя, не получилось отделить идеи демона от собственных.

- Я не умру, - внезапно понял Каперед.

Мефадон не ответил, но его молчание было красноречивее. Паразит не желал сливаться с носителем, он собирался стать полноправным хозяином этого куска мяса. А получалось так, что он сам растворялся в чужом разуме. Не таком сильном, мудром и жестоком. Почему же Мефадон теряет себя, сдается этому никчемному созданию вселенной. И слияние лишает его сил, он становится просто человеком! И многое начал забывать.

Но пока Мефадон помнил, как провести ритуал перемещения, он не беспокоился. Ведь этот торговец травами и снадобьями был лишь промежуточным носителем. Конечный носитель обитает в ином месте и еще не знает о том, что к нему направляется.

В конечном носителе, облеченном безграничной властью и лишенном тех моральных принципов, что так пропитали Капереда, демону удастся воплотить все свои планы.

Память торговца доступна паразиту, из нее он черпал знания об окружающем мире. Ведь за тысячи лет многое поменялось. Даже природа: знойный полуостров Гирции, почти пустыня, где разместилось Государство, превратился в тучную и зеленую страну.

Не изменились люди. И как прежде, среди потомков древнего народа рождаются уроды. Гениальные и ужасные правители. Это ли не замечательно?

Глава 14.

Все получилось так, как предполагал Каперед. Он встретил рыбаков, которые без лишних вопросов переправили его на другой берег Лода. Конечно, людям было интересно узнать, откуда явился чужак, чем он занимается. Каперед отвечал на все вопросы так, что рыбаки не узнали ничего нового.

Помогало то, что торговец выглядел как гражданин. Это в варварской Коматии он выделялся.

Соответственно, достаточно вести себя как гражданин и никто не станет задавать ненужных вопросов.

Путешественник, знахарь - этого достаточно, чтобы объяснить внешний вид и появление в безлюдном краю. Отсутствие личных вещей тоже вполне объяснимо. Даже в мирные времена, в землях, объединенных Государством, опасно странствовать по дорогам морским и сухопутным.

Пираты, разбойники и местные жители всегда готовы наложить руки на имущество более слабого человека.

Капереда не отпустили дальше в путь, не снабдив едой и кое-какими инструментами. Знахарь ничем не мог отплатить рыбакам, но те не требовали платы. Наоборот, предложение заплатить за нож, ложку, миску и снедь могло оскорбить благодетелей.

Все-таки религиозность простого люда есть благо, решил Каперед.

Поблагодарив своих спасителей, он отправился по грунтовой дороге на юго-восток. Дорога проходила рядом с рекой. Это правильно - река служит лучшим ориентиром для путешественников, нежели холмы, рощи или редкие в этих местах постройки.

За день пути Каперед несколько раз пересекался с пастухами, гнавшими стада с одного луга на другой. Песнь пастухов предупреждала об их появлении раньше всего. Каперед шел на звук, затем замечал стадо и, вдруг, появлялся человек с пращой или луком.

Обычно дружелюбные, одинокие пастухи долго расспрашивали путешественника, не отпуская его без подарка, в оплату требуя только истории. Вечером некоторые вернутся в свои деревни, если останутся силы, пойдут в корчму, чтобы пересказать и переврать басни странствующего знахаря.

Таков удел путешественника, идущего по цивилизованной стране. В Коматии Каперед мог легко избежать встречи с людьми. А здесь же, его поджидал очередной веселый или безумный житель, липнущий к путешественнику подобно слепню.

Поведение местных жителей заметно отличалось от холодности нельветов и жителей Редиланума. Природа претерпевала метаморфозы: потеплело, дул мягкий восточный бриз. Чувствовалось дыхание внутреннего моря, холодного и неприветливого только зимой.

Внешне местные жители походили на полукровок, но их характер явно достался в наследство от южных народов. Каперед еще не набрел на хитрых, любящих роскошь и удовольствие людей, потомков племен талассократов, обитавших южнее долины Лод.

Дереция была основана выходцами из этого племени. Что наложило отпечаток на характер города. Радовало только то, что Морин, если он выжил, не сможет найти себе помощников в этом городе. Там у него не может сыскаться родичей или друзей. Иначе, Морин никогда бы не сунулся в свои горы, не пошел в услужение к варварскому царьку. Зачем, если Дереция могла предложить гораздо больше!

Размышляя об этом, Каперед пытался подготовиться к дальнейшим событиям. Его не беспокоило, что в Дереции может случиться тоже, что в Редилануме. Больше всего торговца заботила судьба полукровки. Очень желательно, чтобы варвар был жив и сумел остановить то, с чем не справился сам Каперед.

Он как титан нес на плечах небосвод. Нельзя ни опустить эту ношу, ни терпеть ее вес. Конечно, это иллюзия, самовнушение, но Капереду чудилось, что внутри шевелится нечто чужое. Огромный червь, испускающий черную слизь, отравляет его, пожирает внутренности.

Теперь Мефадон не скрывается. Он закрепился в теле носителя, избавиться от него не получится. У Капереда был шанс, теперь уже упущенный.

А природа как в насмешку сияла красотой. Родной край благоухал и цвел, но Каперед не замечал всего этого. Он мечтал увидеть красоту родного края, а теперь совсем не глядит на окрестности. Усталость от всех испытаний довлела над ним.

И пусть эти тропы не знакомы Капереду, он не хаживал по ним в детстве. Все-таки это родной край. Леса загнаны в резервации, распаханы огромные площади под пшеницу и рожь; плодовые деревья увиты ухоженными виноградниками; каменистые почвы разбиты под маслинники.

Усадьбы возвышались над окрестностями подобно крепостям. Защищали они не от набегов варваров, а от дикого космоса, окружающего этот островок мира и спокойствия. Дым сотен печей отравлял воздух, перерабатывая дерево в уголь, глину в керамику или металлы в изделия. Кузниц намного меньше, конечно, но и они имеются. Благо, что топлива достаточно.

Каперед мог предложить свои услуги, но не останавливался и переходил с троп на дороги и обратно. Он боялся общества людей, страшился заразы, источником которой стал. Ведь Морин прав: этому нельзя оставаться в теле Капереда.