Вскоре по совету Георге Виеру свернули на одну из проселочных дорог, по которой разведчики благополучно добрались до леса и, спрятав бронетранспортер, ушли в горы.

Немцы пока еще не знали, где скрываются разведчики, но тщательно прочесывали окрестности города и подступы к их укрытию в горах, все туже затягивая петлю. Чувствовалась железная хватка и опыт полковника Дитриха.

Сопоставив сведения, которые им сообщил Георге Виеру, с теми данными, какими располагали разведчики, Маркелов уже ни капли не сомневался в масштабности и значимости игры, затеянной контрразведчиками вермахта, а также какую цель они этим преследовали — скрыть сосредоточение крупных и хорошо оснащенных новейшей техникой соединений на кишиневском направлении, где, судя по всему, гитлеровцы ждали наступления советских войск. И теперь, зная планы немецкого командования, старший лейтенант ломал голову над тем, как выбраться из западни, устроенной полковником Дитрихом, или, что еще более желательно, как раздобыть рацию.

— Командир! Сюда!

Маркелов соскочил с камня у входа в неглубокую пещеру, где расположились разведчики, и поспешил на зов.

В глубине пещеры на ложе из веток и охапок травы лежал Ласкин. Ему уже стало легче, но передвигаться без посторонней помощи он не мог. Необычно было видеть улыбчивого, веселого Ласкина хмурым, неразговорчивым и каким-то отрешенным.

Ласкин открыл глаза, посмотрел на Маркелова и тихо ответил:

— Оставьте меня… Уходите… Вы обязаны вернуться… к нашим… Не хочу быть… обузой…

Ласкин потерял сознание.

Разведчики, угрюмые и сосредоточенные, окружили Маркелова.

— Попробуем сегодня, — Маркелов старался не встречаться с ними взглядом. — В последний раз… Завтра может быть поздно.

— В каком направлении пойдем? — спросил Кучмин.

— Еще не знаю. Мы пытались где только возможно…

— Нет, не везде.

— Что ты имеешь в виду? — в недоумении спросил Маркелов Кучмииа.

— Город. Там нас не должны ждать. А если проскочим незаметно, то искать в той стороне и вовсе не будут…

— Постой, постой! Адрес! — Алексей хлопнул себя ладонью. — Ведь мне дали явку в этом городе! Решено — идем в город!

— А патрули, а сторожевые посты? — отозвался Татарчук. — Если не сумеем пройти тихо, из города нам уже не выбраться.

— Хорошо бы знать пароль, — вздохнул Кучмин. — Или какие документы иметь…

— Это идея, — Маркелов посветлел. — Попытаемся…

Бронетранспортер был в целости и сохранности. К нему добрались незамеченными. И впрямь со стороны города оцепление было жидковатым и состояло из румынских солдат-новобранцев, как определил Георге Виеру.

Ехали по проселочным дорогам на малом газу, не включая фар. Возле шоссейной дороги, которая вела в город, устроили засаду.

Вскоре показался огонек одинокой фары. Сомнений не оставалось мотоцикл.

Пригода и Кучмии перескочили на другую сторону шоссейной дороги, на ходу разматывая катушку телефонного кабеля, который нашли в бронетранспортере; Татарчук и Маркелов легли на поросших травой откосах.

Мотоцикл приближался. Водитель мотоцикла прибавлял газу — темнота пугала его.

Офицер, который сидел в коляске, почувствовал состояние солдата-водителя, покрепче прижал к себе сумку с документами и насторожился.

Разведчики вскочили одновременно. Водитель мотоцикла каким-то чудом успел рассмотреть натянутый кабель и даже попытался среагировать, пригнувшись к рулю, но не успел — его подхватило и швырнуло на землю. Мотоцикл вильнул, скатился на обочину и перевернулся.

— Зажигание! — Маркелов ринулся к офицеру, который успел подняться, опрокинул на землю и быстро связал ему руки.

Татарчук тем временем заглушил мотор мотоцикла и поспешил к Пригоде и Кучмину.

— Готов, — Степан не без сожаления пытался рассмотреть «шмайссер» солдата-водителя, стараясь определить степень пригодности после сильного удара о землю.

Солдат был мертв.

— С дороги! — скомандовал Маркелов, тревожно посматривая на приближающуюся автоколонну…

Пленник оказался офицером связи, курьером, и толку от него было мало, поскольку прибыл в группу армий «Южная Украина» всего неделю назад из госпиталя (правда, пароль все-таки сообщил), но бумаги, которые он вез, оказались весьма ценными, что не преминул отметить Маркелов, рассматривая их при свете фонарика, пока бронетранспортер катил в сторону города. В сумке курьера были интендантские разнарядки на продовольствие, а в них расчет недельного запаса продуктов для группы армий. Зная суточную потребность в них, довольно просто подсчитать численность войск, поскольку солдатские и офицерские нормы были хорошо известны в штабе фронта.

Вплоть до самого города сторожевых постов не оказалось. Маркелов уже было облегченно вздохнул, когда миновали пустынный перекресток — уж где-где, а здесь место для поста в самый раз. Но на спуске к знакомому старому мосту, возле которого они позаимствовали у гитлеровцев бронетранспортер, сердце у старшего лейтенанта екнуло: мост был перегорожен шлагбаумом, возле которого, на обочине, стояла караульная будка и два мотоцикла.

— Фельджандармы… — при виде часовых у моста тяжело вздохнул Татарчук. — У этих нюх собачий, без драки вряд ли обойдется.

Степан Кучмин поправил пулеметную ленту и попробовал турель, довольно хмыкнул и поймал в прицельную рамку рослого фельдфебеля с бляхой на груди, который властно вскинул руку, требуя остановиться.

— Какого черта! — заорал Маркелов. — Срочный пакет в комендатуру! Быстрее открывайте!

— Но, господин… — Фельдфебель на мгновение осветил карманным фонариком Маркелова, и при виде офицерских погон и Железного креста сник. — Господин капитан, нам приказано…

— Ты что, не понял, дубовая голова! — пуще прежнего напустился на ошарашенного фельдфебеля Маркелов. — Срочный пакет! Пароль — «Дунай»! Вот документы! — Ткнул под самый нос удостоверение курьера и тут же сунул в карман мундира. Я долго буду ждать?! Хайль! Поехали! Черт знает что…

Бронетранспортер загнали через пролом в стене на территорию старого полуразрушенного монастыря, давно оставленного хозяевами, и замаскировали в саду, среди кустов дикого винограда.

— Со мной идет Кучмин, — Маркелов торопился, — Татарчук, останешься за старшего. — В случае чего — задача вам ясна: любой ценой добраться к своим.

Маркелов было засомневался, что это был именно тот дом, адрес которого дал ему полковник Северилов, но в узкой горбатой улочке, параллельной одной из центральных улиц города, аптека была единственной. И Алексей нерешительно дернул за конец цепочки, которая висела возле входной двери.

Где-то внутри звякнул колокольчик.

— Иду, иду! — раздался за дверью приглушенный толстыми стенами голос. Дверь отворилась, и на пороге появился невысокий круглолицый человек в старомодном пенсне.

Оплывшая свеча испуганно затрепетала желтым неярким язычком пламени внутри жестяного фонарика с выбитым стеклом.

— Что угодно господину офицеру? — спросил он на хорошем немецком.

Маркелов небрежным жестом отстранил его и молча шагнул внутрь аптеки, Кучмин остался у входа.

— Зажгите свет! — приказал Маркелов.

Человек быстро забегал вдоль прилавка, и вскоре три керосиновые лампы осветили неожиданно уютное и чистое помещение аптеки.

— Вы провизор? — спросил его Алексей.

— Да, господин офицер, — угодливо изогнулся тот.

— Фамилия!

— Войкулеску, господин офицер.

— Та-ак… — Маркелов прошелся по аптеке, рассматривая витрины с лекарствами.

Провизор следил за ним тревожным взглядом.

— У вас есть хинин в таблетках? — четко выговаривая слова, спросил Маркелов.

Провизор слегка вздрогнул, чуть прищурил глаза и так же четко ответил:

— В таблетках не держим. Есть в порошках.