- Тебе было три года.

- Он любил планировать все заранее. Ринда - сильный телекинетик и эмпат. Мой отец предпочел бы телепата, но в одном Превосходном очень редко сочетаются телекинез и управление разумом. Они почти никогда не встречаются вместе. Он опасался, что если я женюсь на Превосходном телепате, наши дети могут утратить телекинез. Отец Ринды - телекинетик, ее мать - псионик, поэтому ее набор генов был идеален для его целей. Предварительная договоренность о нашей помолвке была заключена, когда мне было три, а ей два года. Это был первый раз, когда она попыталась левитировать объект и ей это удалось.

- Что она левитировала? - невольно спросила я.

- Ее родители ссорились, и она попыталась сунуть соску в рот матери, чтобы заставить ее замолчать.

Я представила себе Оливию с соской во рту и усмехнулась.

- Ринда всегда была миротворцем. Ей нравится, когда все спокойно.

- Выходит, ты всю свою жизнь знал, что женишься на ней?

- Да, - кивнул он. - И большую часть детства и юности меня это вполне устраивало. Свадьба была чем-то, что должно было случиться в далеком будущем, и мне нравилась Ринда. Особенно, после полового созревания.

Ревность впилась в меня множеством острых иголочек.

- Ринда красивая.

- Великолепная, - подхватил он. - Элегантная, утонченная, изысканная, неповторимая...

Теперь он решил надо мной поиздеваться. Я сделала вид, что разглядываю ногти.

- Вижу, ты расстроен, что у нее дети от другого мужчины. Все в порядке, Роган. Не нужно так убиваться. Я уверена, ты найдешь кого-нибудь, кто тебя пожалеет... в конечном счете.

Он тихо засмеялся.

- А ты любишь поёрничать с утра. Я мог бы к этому привыкнуть.

- Не-а. Ты собираешь рассказать мне историю до конца или я уже могу идти домой?

- Ладно. Когда мне было шестнадцать, Ринда пришла на вечеринку в нашем доме. Я уже не помню, по какому случаю было торжество, но я очень сильно расстроил мать, и она все еще из-за этого переживала. Я был трудным подростком.

- Да неужели. - Я закатила глаза.

- Мне было шестнадцать. - Роган пожал плечами.

- Что ты сделал, что твоя мама так на тебя злилась?

Он вздохнул.

- Ранее тем летом мы с отцом поссорились, и он заявил, что если мне не нравятся правила дома, то я могу убираться вон и жить в картонной коробке на улице. Я так и сделал. Я ушел, в чем был, с пустыми руками. Им понадобилось почти три недели, чтобы меня найти.

- Куда ты направился?

- В центр, - ответил он. - Я не думал, что со мной может случиться что-то плохое. Я спал на улице, питался с раздачи еды для малоимущих, и несколько раз дрался с другими бездомными парнями. Затем я обнаружил, что люди делают ставки на бои под эстакадой, и избил пару парней за деньги. Я заработал пятьдесят баксов и разбитую голову, благодаря парню, который мог магически усиливать свои кулаки. Один мужик пытался подцепить меня обещаниями водки и пиццы. Мне не понравился его взгляд, поэтому я сел к нему в машину, посмотреть, что будет дальше. Как оказалось, он был любителем душить. Для него это плохо кончилось. Я так и не умудрился найти себе картонную коробку для сна. Я спал в парке под кустами, пока охрана моего отца не оглушила меня «тазером», накачала успокоительными и доставила меня обратно домой.

Я просто уставилась на него. Он не лгал.

- Короче, когда я очнулся в своей комнате, мать устроила мне разнос. Она говорила, как она волновалась, и что я не имел права так ее пугать. Это было куда хуже любой ночевки на улице. Ко времени вечеринки, мы уже разрешили наши семейные конфликты, поэтому, когда Ринда спросила у моей матери, где я был последние три недели, мать ей рассказала. Ринда расплакалась.

- Почему?

- Она переняла остаточные следы стресса и страха от моей матери. Это ее расстроило. Она сидела, заливаясь слезами, и спрашивала мою мать, как она справляется со мной. Мама сказала ей, что я одаренный ребенок, а одаренные дети часто делают неординарные поступки. Ринда ответила, что в таком случае, она не хочет одаренных детей. Тогда-то я и понял, что не могу на ней жениться.

- Потому что она не хотела одаренных детей?

Коннор наклонился поближе и улыбнулся снова, но улыбка не коснулась его глаз.

- Нет. Потому что я не любил ее. Браки между Превосходными редко основаны на любви, но Ринда бы знала, что я ее не люблю и это всегда причиняло бы ей боль. А еще я понимал, что быть с Риндой - значит всегда быть одному. Она хотела семью, детей и стабильность. Безопасность. Я не знал, что именно я хочу, но точно знал, что не этого. Я бы шел на риск и это бы ее убивало. И если бы я подавил свою волю и согласился на брак, то всегда был бы холоден с ней. Я бы никогда не позволил ей почувствовать всю силу моего гнева, страха или беспокойства, потому что это было бы жестоко.

Личность Рогана была подобна его магии: мощный тайфун, сметающий все на своем пути. Я видела мощь его гнева и силу его желания. Когда он сосредотачивается на тебе, то делает это со всей душой, и ты невольно чувствуешь себя привилегированной быть объектом его внимания. Настоящие отношения требуют честности. Будучи испуганным, разгневанным, или беспомощным, ему пришлось бы успокоиться и справиться со своими чувствами, прежде чем отправиться домой. Он был бы вынужден ей лгать.

Роган никогда мне не лгал. Осознание этого рухнуло на меня, словно тонна кирпичей. Иногда он тщательно подбирал свои ответы, но никогда не врал мне, за исключением того раза на балконе, после просмотра записи об убийстве его людей. Он соврал намеренно, зная, что я отреагирую. Он мог бы отказаться отвечать на мои вопросы, но вместо этого всегда говорил мне правду, даже зная, что мне не понравятся ответы.

- Что-то не так? - спросил он.

- Нет, - солгала я. - Продолжай историю.

- Осталось уже немного. Я официально разорвал помолвку в восемнадцать лет. Они еще надеялись переубедить меня в следующем году, но, когда я вступил в армию, стало ясно, что все их планы прогорели. Спустя полгода Ринда вышла замуж за своего нынешнего мужа. Он не интересуется политикой и рискованными играми, и, судя по всему, он ее любит.

- Ты сожалеешь об этом?

- Нет. Она счастлива, а мне нужен кто-нибудь другой. Кто-нибудь, кто не сломается под моим давлением.

Правда.

- Это непростая задача.

Выражение его лица стало задумчивым.

- Помнишь ту длинную речь, которую я произнес в твоем гараже?

- Какую именно? - Я вздохнула. - Их было несколько. Я уже подумываю установить тебе личную трибуну с табличкой.

- Где я сказал, что ты будешь умолять меня переспать с тобой?

- А, эту. Как я могла ее забыть? Все жду, когда ты начнешь колотить себя в грудь, как вожак горилл.

- Забудь, что я сказал...

Включился громкоговоритель и в комнате раздался голос Бага.

- Невада, проснись. Берн просит ему сейчас же перезвонить. Это срочно.

Я схватила телефон с тумбочки. Кто-то поставил его на беззвучный режим. Я набрала Берна.

- Да?

- Монтгомери на видеосвязи в твоем офисе, - сообщил кузен. - Он в ярости. Я пытался объяснить ему, что ты перезвонишь, но он по-прежнему висит на линии.

Случилось что-то плохое.

Я соскочила с дивана, подхватила стоявшие рядом ботинки и стала обуваться. Роган наблюдал за мной.

- Проблемы?

- Вероятно.

- Тебе нужна помощь?

- Нет. - Августин знал, где я. Он не стал звонить сюда, а значит, каким бы срочным ни было дело, оно касалось меня и только меня. Со своими делами я буду разбираться сама.

Я взглянула на него. Он снова превратился в знакомого холодного Превосходного - могущественного, жесткого и смертельно опасного.

- Если я стану Превосходной, ты будешь моим врагом, Роган?

- Нет, - ответил он. - Тебе нечего меня опасаться.

- Ловлю тебя на слове.

Я помчалась на склад. Голубая «Хонда CR-V» стояла на моем месте на парковке. Берн встретил меня в дверях.

Я указала на «хонду».