— Спасибо, говорить не стану. Оно всё равно вам не понадобится. Да, кстати, вы уж или крест снимите или трусы наденьте. Одновременно не бывает, одновременно как-то уж совсем глаз режет. Неправильно живёте. От жадности одно лекарство есть — могила. Попомните мои слова, — и к Тимофею. — В путь дорогу, нам пора!

Отойдя метров на двадцать, коротышка Анисий, обернулся, и всё-таки спасибо прошептал:

— Спасибо этому дому, поскакали до другого!

— Э-ге-гей! Давай скорей! Так мы с тобой всё самое интересное в жизни пропустим, — кричал Анисий, подгоняя Тимофея. Тимофей устал, шёл второй час пути. Причём пути по бездорожью. По козьим и коровьим тропам, пролегал тот путь. Дорог, автомобилей и трамваев в мире этом, за ненадобностью не имелось.

— Нет, ты ещё попробуй! Вон видишь, дерево склонилось, причудливою формой. Давай, к нему все устремленья, всё лишнее откинь. Как будто жизни или смерти решается вопрос, а дерево — спаситель и укрытие от смерти. Закрой глаза, и прямиком к нему шагни. Энергия скачка уже у дерева витает, её ты подцепи, и лихо скакани, но не забудь, потом вернуть, — наставлял Призанутый, Тимофея на скачок.

— Да не получается у меня. Я с детства в сказки не верил, а тут вы со своими скачками. Не выходит, хоть убей.

— Туго дело! А чего это ты, кстати, у Демьяна делал? То ещё семейство! Завсегда с превеликим удовольствием их объедаю. Всякий раз, истерики и слёзы.

— Первые на кого наткнулись, оказавшись в этом «волшебном», не побоюсь этого слова, мире. Просто страна Лимония какая-то, честное дело. Первый блин, всегда комом. Чушь всякую несли, напоили, обобрали, наркотиками накачали, затем рассыпали и растеряли. Первое впечатление о вашем мире, немного с тухлятинкой получилось, — делился пережитым Тимофей.

— Что ты такое говоришь?! И много обобрали? Алтын? Быть может несколько алтынов? Ну и семейка, палец в рот положишь, откусят ногу!

— Какой там алтын. Одиннадцать с половиной рублей. Мелочь конечно, а всё равно неприятно, — рассказал Тимофей, а у Анисия глаза округлились и стали похожи на два чайных блюдца.

— Сам где столько взял? Ведь это же состояние! С паразитовыми слугами случайно не в связях?

— Где-где, дома, вот где! В гости приглашаю, если мудрец поможет, я и тебе столько, легко насыплю.

— Так, ладно! Жди меня здесь, никуда не уходи. Я мигом! Сейчас вернём все твои денежки, — Призанутый чуть не ускакал, но был остановлен Тимофеем.

— Успокойся, пусть живут. Им видимо нужнее. Нет надобности в том!

— Сиди и не бибикай! Пять минут! — Анисий испарился.

Прошло десять минут, а коротышка так и не появлялся. В голову поползли скверные мысли. Отберёт сейчас деньги, да плюнет на Тимофея, бросит его одного. Они тут все, похоже, такие. А дорогу назад, Тимофей уж и не найдёт никогда. И зачем убрёл неизвестно куда. Кота бросил, со Светкой не понятно, зачем. Да уж, кота действительно нужно было поискать в округе. А со Светкой, как быть? Может вообще обманули, может её в рабство в чулан, а кота на шаурму. Твою мать! Надо думать, как возвратиться. Вроде бы от туда пришли. Тимофей уже было встал, как появился призанутый.

— Хороших новостей нет, и не будет! Горько мне, и бесконечно стыдно. Это в наше то славное время. Ну, ничего, наведём порядок, очистимся от скверны, дай только сроку. Гнилые и жадные они завсегда в любом обществе водятся. Одним словом — барыги. А ещё пахарями себя, имеют наглость, именовать. Представляешь, старуха с деньгами ускакала на юга. Демьяна бросила и дочь Агафью. Напоследок заявила, что душа требует моря тёплого да ласки мужской, собрала в кучу все фотографии, и была такова. Мало того! Закодировала свой образ. Пурги напустила в пространство. Раньше, её свизуализировав, можно было моментально к ней прискакать. А теперь, никто не помнит, как она выглядит. Даже муж и дочь родная. Сидят и горюнятся на крылечке. Им теперь самим, без денег то, товар перетаскивать. Логист, зря потревоженный, с бригадой переносчиков прискакивал. Требует неустойку, грозится Демьяну набитием рыла. Селянам за работу заплатить нечем. Такие вот дела. Я и сам было, попробовал старуху представить, да найти и покарать. Не смог — чушь всякая в голову лезет. Попробуй, может ты? — выпалил всё, как на духу Анисий, и выжидательно уставился на Тимофея.

Прежде чем представлять образ старухи, Тимофей всё сказанное тщательно переварил. Далее попробовал представить. Представилось следующее: чайка, парящая над морем; угрюмое огородное пугало; веник с раскрытым ртом. Тогда Тимофей напрягся, и снова: башка бизона с телом голой девки; помойка доверху набитая, аж с горкой; и уравнение Менделеева-Клапейрона; — вот всё, что получилось. Даже не верилось, какие-то два часа назад, беседовал со старухой, воочию ту лицезрел, а вот сейчас, её как будто бы размыло. Была она, а какова не ясно. Очередное из чудес. Сколько ещё их будет, подумать страшно.

— Вот, я про то и говорю. Безобразие! Как говорится: и про старуху бывает порнуха! Когда-нибудь и ей, за место баночки варенья, положат кизяка лопату. Ничего, накупается в морях, воздастся ей за всё. Пёс с ними! Веселее друг! Со мной не пропадёшь. Держи хвост по ветру! Слушай, а чего мы сразу да к мудрецу?! Кисель сплошной устроит, до зевоты заболтает, ничего весёлого. Тут, как раз, по дороге, не далеко, имеется одна замечательная буферная зона. Так вот, сейчас с визитом в ней, бордель «Медовая ловушка» и благотворительное казино. Тем более три с половиною рубля, конечно не одиннадцать, но всё же состоянье не маленькое. Знал бы ты, какие там выступают, фигуранты и трубадуры, эстрадники и куплетисты, да лицедеи с мастаками. Правда, всяческие кликуши да юродивые, а также прочие калики перехожие, тоже стекаются туда в большом количестве, но уверяю: от этих вреда никакого. Предлагаю, ненадолго завернуть и как следует кутнуть. Тебе ведь должно всё быть любопытно и интересно? Я прав?

— Как бы — Да, только устал я и проголодался, — ответил Тимофей.

— Чудесно! Жмём тогда туда! Мудрец он никуда не денется, он в пещере сидит подле вулкана и ничего другого ему ненужно, — просиял Анисий.

— Только не гони, ты через три метра скачешь, а у меня ноги скоро отвяжутся.

Тронулись! В отличие от Демьяна, Призанутый не ускакивал от Тимофея, а шёл с ним в ногу. Один раз Анисий предложил попробовать скакнуть вместе. То есть Тимофею залезть Анисию на спину, а тот скакнёт. Вдруг получится. На деле вышло, Анисий то скакнул, а Тимофей остался и упал, ударив больно руку. Шли где-то ещё с часик, и вот, наконец-то, на горизонте замаячили постройки и шатёр. К шатру и устремились первым делом. Возле шатра толпилось десятка три коротышек обоего полу. Под самим шатром имелась небольшая деревянная сцена и кулиса.

— Как раз вовремя. Вон куплетист куплеты мажет по ветру. Разогревает публику перед представлением дневным, — молвил радостно Анисий, продираясь поближе к сцене и таща за собой Тимофея. И действительно, на сцене стоял нарядный гном и что-то читал. Публике он явно не нравился, и публика гудела. Поэтому нарядный гном был вынужден переходить на крик местами.

Закончил куплетист, явно начатый до прихода Тимофея, какой-то куплет. Толпа раздражённо зевала. Тогда куплетист решил убить наповал неблагодарную публику следующим творением: