— По морде хочешь?! — тоже не злобно, а даже как-то весело парировала Властелина, и прибавила:

— Когда старая дева выходит замуж, она тут же превращается в молодую невесту! Тем более с одиннадцатью рублями.

Агафья родителям подобно, запрыгала от радости такой, скакнула к Тимофею и чмокнула его пять раз.

— Вы мне порядком надоели. Какое-то не лукоморье, а полудурье! Потом повеселитесь, мне-то чего делать прикажете? — Тимофея начало отпускать, но ещё один бутерброд, он не рискнул закинуть. Зато на радостях старуха, прямо из банки пальцем, ту пасту лопала и хохотала. Затем её осенило, что товар то теперь Тимофея, а раз забирать он его не хочет, то кто будет оплачивать храненье и мороки по перетаскиванию.

— Добавить бы ещё алтынчика четыре и порядок, — имела наглость попросить.

— Остынь, — был чёткий дан ответ.

И вдруг, посередине этого всего веселья, метрах в пятидесяти от стола, какая-то фигура прискакала. Фигура эта плавно прокрутилась, цветок, сорвав, понюхала его, да пританцовывая, медленно прямо к столу и побрела.

— Боже ж ты мой! Призанутый! — воскликнула старуха.

— Батюшки мои, точно! Который из них? Пурген или Анисий? — поддакнула близорукая Агафья.

— Чёрт, как не вовремя! — подобно псу охотничьему, навострив и уши и глаза, да затаив дыханье, им, эхом вторил сам отец семейства. — Анисий, что б его корова забодала!

— Сейчас объест и брать начнёт взаймы. Агафья, чёртова девка, чего рот разинула? Каждая секунда дорога! Бегом прячь, все настойки. Да не туда дубина, не успеешь. За поленницу кидай. Колбасу не забудь, пасту то пасту! Как назло весь товар лицом выложен. На тебе призанутый, выбирай что хошь! А ты чего растерялся, осёл на двух копытах, помоги дочери! Горе то какое! — мгновенно с радости на беду переключила скорость старуха.

Всё селенье загудело. Надо сказать, что не одна эта алчная семейка, а все селяне, до того работавшие по раскладке товару, как призанутого увидали, так тут же ускакали. Селенье словно вымерло. Каждый поскакал прятать своё. Призанутый, тем временем не торопясь и нелепо приплясывая, через минуту оказался возле стола.

— Чем порадуете, огородные работнички? А это, кто такой длинный? Вы его, что ли размягчили и вытянули? Не обижайся друг, настроение сегодня преотличное, — извинился за шутку призанутый и начал по-хамски давать указания хозяевам. — Всё, как всегда! Ничего нового! Чего рты расстегнули? Тащите парадную скатерть, а не эту половую тряпку. Настойки несите, и чтобы никаких одуванчиков. Закуски, колбасы, сыры, хлеба, вялено-солёного молока, башрамы, всего тащите и побольше. Я не завтракал ещё.

Видя злобную нерешительность на лицах радушных хозяев, призанутый не забыл и припугнуть.

— Я кому сказал?! Бегом, а не то мельтона свистну, в два раза больше опишем!

— Он что ваш родственник? Панибратски себя ведёт как-то! — шепнул Агафье Тимофей.

— Ага! Нашему забору, троюродный плетень! Призанутые все как один, наглей другого, и все без исключения с прекрасным аппетитом. Для них, прискакать, объесть несчастную семью, да следом попросить взаймы — семечки!

— Чего это вы товару понакидали из амбаров? Неужели сделку провернули? Как сердцем чуял. Хотел ведь на Зайкину гору позавтракать, так нет же, думаю, давно у Демьяна не был. Шестое чувство! А я как раз поистрепался в этом кутеже. Думаете, оно кутить без меры день и ночь, легко? Как бы ни так. Очень бы мне пару алтынчиков взаймы не повредили. Очень. Или мельтона свистеть? — говоря всё это, рэкетир призанутый, был абсолютно серьёзен, как будто, так всегда было и должно быть.

Страданьям душевным и мукам внутренним, старухиным, казалось, нет предела. Демьян стал чуточку седее прежнего весёлого Демьяна. Агафья и та, ссутулив плечи, будто на каторгу пошла, всё выполнять, под молчаливое согласье Властелины.

— Ну-с! Чего не веселы, пахари вы мои дражайшие? Много от сделки выручили? Я грусти не потерплю за столом. Приказываю всем улыбаться, — распоряжался, как у себя дома, наглейший коротышка призанутый.

— Что поделаешь, имеет полное право, — шепнул Тимофею расстроенный Демьян.

Тимофей, же, как-то отстранился от происходящего и лишь, внимал и слушал. Ему уже стало казаться, что эта реальность — фантом, галлюцинация, химера и обман.

Меж тем, нет худа без добра. Старухе хитрой, раскисшей поначалу, вот что сквознуло в голову серпом. Обузой скверной конечно Призанутый без сомнения являлся. Потерями в еде запасах, не дай Бог, потерями в деньгах. Но почему бы не извлечь из ситуации такой и пользу. Точнее сбагрить с призанутым Тимофея — лоха ушастого. Налопается пусть, уж тут никуда не деться и не отвертеться, а далее попросить, Анисия треклятого: обманутого Тимофея к мудрецу сопроводить. Дескать, не местный Тимофей, скакать не может, а дорог не знает. Да и куда ему теперь, как не к мудрецу. Кто, как не мудрец, всё объяснит, научит, что дальше делать. А призанутому, какая разница, когда, где и с кем бездельничать, болтаться. Отличный план, отличная идея. Должна сработать, к бабке не ходи. Старуха чем выгодно от остальных и отличалась, так это тем, что от прихода в голову идеи до её фактического воплощения, у старухи всегда были минуты времени или часы. Минуты не прошло, как нашептала и Агафье и Демьяну. Тем временем, Анисий восседал за царский стол, которого не довелось увидеть даже Тимофею. Как дьявольский богач, Анисий от каждого блюда, откусывал кусочек или два и тут же принимался за другое угощенье. Чем самым перепортил кучу блюд, и вызвал слёзы на глазах старухи. Насытившись и напившись таким вот образом, Анисий немного подобрел, откинулся на спинку и завёл беседу.

— Недурственно! Смотрю и с урожаем у вас полнейший кильватер! Ух, а меня порой берёт, такая жаль, что сектор приз я вытянул на барабане. Был бы, к примеру, сейчас лепилой, или, как вот ты Демьян, огородных дел мастером. Надоело всё! Ни семьи, ни покоя, ни угла собственного. Да ладно, на словах мы все, как на органах.

— Золотые слова, драгоценный Анисий, золотые! Устал ты, отдохнуть тебе надо! Не возьмёшься ли ты добрейший Анисий, проводить нашего гостя, до мудреца ближайшего. Сам он не местный, дороги не знает, а скакать, не обучен, — отвечал ему Демьян, по бабкиной подсказке.

— Шутишь?! — изумился Призанутый.

— Никак нет! Хромая утка, все дела…, - вставила Властелина.

— К какому ещё мудрецу, — немного растерялся Тимофей, поняв, что свадьба играется без жениха.

— К ближайшему мудрецу. До другого мудреца ты попросту не дойдёшь. А уж мудрец, уж он решит все ребусы, откроет всех загадок крышки, к софизму твоему, он подберёт свои ключи. В такого рода делах, компетентней мудреца, никого нет. Последняя инстанция, выше него только горы, — отвечала Тимофею, чёртова девка, Агафья.

— Так ведите меня к нему! — подскочил Тимофей.

— Нельзя нам! Огород, урожай, товар обратно перетаскивать, иначе испортится. А ему вот можно, — среагировала старуха, показывая пальцем на Анисия.

— Ты это действительно скакать не умеешь али придуриваешься? Ты из каких далёких мест? То-то я смотрю, какие-то пропорции неправильные у тебя с ростом, — обратился Анисий, непосредственно к Тимофею.

Устало, в который раз, Тимофей пересказал, всю свою историю, удивлённому Призанутому. Во время этого пересказа, призанутый, заинтересовался, давиться начал любопытством, а с тем и развеселился в край.

— Конечно же, пошли! Чего тут думать! Вместе веселей, а я никуда, кстати, и не тороплюсь.

— Благое дело! Господь с вами ребята! — вставила старуха.

— Ну, так пошли, я готов, — впервые за утро, обрадованно отвечал Тимофей.

— Одну минутку! Долго не задержу, — оживился, встал из-за стола Анисий, и тут же обратился к Демьяну. — Чуть не забыл! Пару алтынчиков бы мне, до четверга следующего лета. У твоей прижимистой старухи клянчить, всё равно, что искать пульс на протезе. Чертям и то станет тошно. Давай уж сам, тащи не жмоться, а не то мельтона свистну!

Демьян посерел лицом, поглядел сперва на Агафью, затем на старуху. Агафья раскраснелась и прерывисто дышала, старуха не выдержала и заплакала в рукав. Помощи ждать было неоткуда, пришлось скакнуть в избу и обратно. Дрожащею рукою два алтына протянул, и дальше с этим камнем в сердце жить остался.