15 марта 1960 г Сергей Владимирович Курашов был снят с должности министра здравоохранения СССР, и направлен руководить санаторно-курортными лечебными учреждениями. Министром здравоохранения была назначена Ковригина Мария Дмитриевна (АИ).

   Пока готовились перестановки в Минздраве, Хрущёв успел посетить Институт атомной энергии. Там ему показали образцы ионных и плазменных двигателей, о которых говорилось на совещании, предметно и подробно рассказали о ведущихся в институте работах по созданию перспективных реакторов, об исследованиях физики плазмы, как чисто теоретических, так и прикладных.

   – У нас ещё одна работа проводится, Никита Сергеич, – сказал академик Арцимович, когда экскурсия подходила к концу. – И там наметился прогресс. Готов работающий экспериментальный образец, который мы хотели бы вам показать. Изделие небольшое, его можно посмотреть в действии, но уже не в лаборатории, а в опытовом ангаре. Чтобы на полигон не ездить...

   – Это какой образец? – заинтересовался Первый секретарь.

   – Рельсотрон.

   – Ого! Экспериментальный, говорите? Вообще-то экспериментальный образец мне Мстислав Всеволодович ещё в 55-м году показывал.

   – Это уже другой уровень эксперимента, Никита Сергеич, – пояснил академик Александров. – В 55-м вы видели лабораторную установку. Сейчас это далеко ещё не готовый образец оружия, но значительно ближе к нему.

   – Ведите! – решительно повернулся к выходу Хрущёв.

   Его провели на нижние этажи, долго водили по коридорам, наконец, открылась дверь, и Первый секретарь оказался в большом ангаре. Вдоль стен выстроилось мигающее сотнями разноцветных огоньков научное оборудование, а в центре ангара, ближе к внутренней двери стоял БТР-152.

   – Бронетранспортёр? – удивился Хрущёв.

   Лев Андреевич Арцимович показал на пулемётную турель. На ней был укреплён агрегат, который Никита Сергеевич вначале принял за необычный, прямоугольного вида пулемёт.

   (В дальнейшем описании нет ничего фантастического, описывается рабочий образец малой мощности, приблизительно аналогичный этому: https://geektimes.ru/post/266128/ В статье указана мощность 27000 Дж, на канале https://www.youtube.com/channel/UCCyJF66176hT8hIt0x0RWKw/videos сообщается, что мощность увеличена до 35000 Дж.)

   – Это – экспериментальный образец небольшой мощности, – пояснил Арцимович. – Когда мы столкнулись с очень быстрым износом рельсов на лабораторной установке, много времени ушло на подбор наиболее подходящих пар материалов – для рельсов и для поддона снаряда. Рельсы, понятное дело, пришлось делать медные, там важна проводимость, а вот поддон снаряда сделали из алюминия, и это оказалось решающим фактором для успеха.

   – Это почему? – тут же заинтересовался Первый секретарь.

   – Алюминий при выстреле подплавляется и служит очень хорошей смазкой, защищающей медные рельсы от износа, – пояснил академик. – Сейчас мы произведём выстрел, и вы сами всё увидите.

   – Погодите, погодите... А как же мне говорили, что нужна огромная мощность, как у атомной электростанции, какой-то там уни... генератор...

   – Униполярный генератор? Это один из возможных вариантов. Для мощных образцов мы рассматриваем использование взрывомагнитного генератора конструкции товарища Сахарова, или твердотопливного МГД-генератора, а здесь используется обычная батарея конденсаторов, заряжаемая от бензинового генератора внутри кузова бронетранспортёра, – ответил Лев Андреевич.

   Он показал Первому секретарю батарею из нескольких десятков мощных конденсаторов, каждый был чуть меньше гранёного стакана. Конденсаторы были скреплены простой и прочной алюминиевой конструкцией, установленной на изоляторах в кузове БТР.

   – Мы постепенно добавляем к батарее всё больше конденсаторов, чтобы понять предел работоспособности этой схемы, – пояснил Арцимович. – Пока дошли до 35 тысяч джоулей. Это слишком мало для настоящего оружия, но для исследовательских целей годится.

   – А чем эта штуковина стреляет? – поинтересовался Хрущёв.

   Арцимович показал Первому секретарю «снаряд» – U-образный брусок алюминия, к которому был прикреплён стальной оперённый стреловидный сердечник.

   – Если просто вставить снаряд между рельсами и дать ток, снаряд расплавится и никуда не полетит, – пояснил академик. – Чтобы он полетел, мы при выстреле предварительно разгоняем снаряд сжатым воздухом примерно до 80 километров в час. После этого он влетает между рельсами, и тут подаётся электричество из батареи конденсаторов. Снаряд зажат между рельсами очень плотно, чтобы обеспечить хороший контакт. При прохождении тока алюминий плавится, ток идёт такой силы, что кабели к контактам рельсов пришлось крепить легко соскальзывающими зажимами, иначе их обрывало. Так их хотя бы обратно прицепить можно. Сейчас всё сами увидите.

   (В роликах хорошо видно, как при выстреле мотает питающие кабели https://www.youtube.com/channel/UCCyJF66176hT8hIt0x0RWKw/videos)

   Арцимович вручил Хрущёву защитные наушники, и сам надел такие же:

   – Наденьте, это не пушка Гаусса, бабахает не хуже обычного орудия.

   Мишенью служил большой брикет вещества, напоминающего желтовато-коричневый желатин.

   – Химики постарались, сделали для баллистических экспериментов мягкий желатиновый композит, соответствующий по механическим свойствам человеческому телу, – пояснил академик. – Это чтобы по свиным тушам не стрелять, как раньше делали.

   Он поднялся по обычной приставной лестнице, вложил снарядик в приёмную камеру рельсотрона, затем спустился и проверил наводку. Прицеливание осуществлялось телекамерой, объектив которой был укреплён на оружии, а основная электронная часть, соединённая с ним кабелем, располагалась в забронированном объёме. Изображение выводилось на телевизор, стоявший рядом с БТР на столике. На экране телевизора Никита Сергеевич видел кусок баллистического геля, рельсотрон был нацелен примерно в его центр.

   – Готовы? – спросил Лев Андреевич. – Тогда смотрите.

   Хрущёв поправил наушники, надвинув их поплотнее на уши. Арцимович нажал кнопку на выносном пульте.

   Ангар осветила ослепительная вспышка, из «ствола» рельсотрона вылетело сияющее пламя и сноп искр от расплавленного алюминия, заклубилось облако светло-серого дыма, тяжёлый удар хлестнул по ушам, быстро остывающие капельки металла, жёлто-оранжевым светящимся ливнем пролетели далеко вперёд и весело запрыгали по полу. Кабели, присоединённые к рельсотрону, сорвало, они чёрными щупальцами взметнулись в воздух, а затем упали на переднюю броневую заслонку бронетранспортёра. Никита Сергеевич увидел, как заколыхался коричневый желатин мишени.

   – Пойдёмте смотреть, – пригласил академик, сняв наушники.

   Хрущёв и Арцимович подошли к мишени. Академик подобрал оплавленные части алюминиевого поддона.

   – Видите, как оплавились? Внутри пришлось вставлять разрезную керамическую втулку, чтобы при выстреле стальная стрелка не сплавлялась с алюминием. Видите, в толще геля сквозной канал?

   Брикет желатина был пробит насквозь, канал с рваными краями проходил по всей его толщине, края выходного отверстия вывернулись наружу.

   – А где стрелка? – спросил Никита Сергеевич.

   – Вот, – Арцимович показал на толстую доску, поставленную позади брикета геля.

   Стальной заострённый сердечник почти пробил её и застрял, зацепившись стабилизаторами. Они тоже глубоко ушли в дерево, наконечник стрелки торчал с другой стороны доски.

   – Если стрелять только алюминиевым снарядом, он из-за своей необтекаемой формы быстро теряет скорость. Дальность получается маленькая. Стрелка имеет минимальное сопротивление воздуха, поэтому летит заметно дальше, – пояснил Лев Андреевич.

   – Впечатляет! – одобрил Хрущёв. – Теперь ясно, куда народные деньги ушли. До боевого образца, конечно, ещё далеко. Заряжать надо не вручную, да и с кабелями что-то решить нужно. Если их после каждого выстрела надо вручную на контакты цеплять, это явно не боевой образец. Ну, и дальность, конечно, маловата...