– Ого! Дети? – удивился Юткин.

   – С научным руководителем, разумеется, – пояснил Хрущёв. – Я вот и подумал, что для космического корабля ваш метод переработки отходов в удобрения – как раз то, что надо. Хочу попросить вас связаться с их научным руководителем, профессором Чесноковым и подключиться к этой работе. Руководство Главкосмоса я попрошу ваше открытие самым внимательным образом изучить и по возможности использовать.

   Андрей Степанович, выясните, как с Львом Александровичем связаться, и его контакты передайте профессору Чеснокову, как только будет получено описание метода получения удобрений. Михаил Алексеевич, – Первый секретарь повернулся к академику Лаврентьеву. – Я на вас надеюсь, держите связь через Андрея Степаныча, или через товарища Шуйского. Телефоны у вас все есть.

   – Всё организую, Никита Сергеич, – заверил Лаврентьев. – У меня ещё сейчас идёт отработка важной тематики – направленного взрыва. Когда будет результат, хорошо бы вам с товарищем Косыгиным тоже взглянуть. Большая польза для народного хозяйства может получиться.

   – Направленный взрыв? Это как в кумулятивных боеприпасах?

   – Не совсем, но отчасти похоже.

   – Где-то мне попадалась фраза: «Большинство проблем человечества может быть решено грамотно рассчитанным зарядом взрывчатки», – пошутил Хрущёв.

   Лаврентьев засмеялся:

   – Точно подмечено. Я, пока методику применения направленного взрыва отрабатывал, у себя на даче все пни повыкорчевал.

   – Оп-па! – удивился Никита Сергеевич. – Пни? Взрывом? А дача-то не пострадала?

   – Так там же навеска ВВ мизерная, – пояснил академик. – Происходит небольшой хлопок, и всё. Вся сила взрыва уходит в пень.

   – Гениально! А детонаторы какие?

   – Да любые, я электрические использовал, можно что-то на основе ружейных капсюлей попробовать сделать, ударного действия, по типу реле, – пожал плечами Лаврентьев. – Это уже детали. Дойдём до промышленного применения – придумаем. Есть ещё способ сварки взрывом, тоже сейчас над ним работаем.

   – Здорово, Михаил Алексеич! Порадовали, – Хрущёв взял академика за локоть и отвёл в сторону. – Скажите, а Иван Александрович Серов и Пётр Иваныч Ивашутин к вам за помощью не обращались?

   – Э-э-э… – Лаврентьев тут же посерьёзнел. – Пока нет. А должны были?

   – Ну, у них по роду работы тоже встречается немало «пней», которых трудно выкорчевать, – вполголоса пояснил Никита Сергеевич. – Им ваши разработки наверняка пригодились бы.

   – Если есть такая необходимость – конечно, помогу, пусть обращаются, – заверил академик. – Есть и методики расчёта формы и массы зарядов, и пособия по установке напишем, вплоть до учебных курсов для сотрудников.

   – Вот и хорошо, я тогда товарищу Серову передам, – улыбнулся Хрущёв.

   Помимо ознакомления с новейшими технологиями и достижениями, Никита Сергеевич, как обычно, пообщался и с рабочими обоих заводов. Его интересовало всё – как платят, как люди оценивают снабжение, обеспечены ли они жильём, питанием на работе, спецодеждой, справедливые ли расценки и нормы, как работает городской транспорт и удобно ли добираться до работы. Эти поездки на заводы и в колхозы помогали держать руку на пульсе, иначе за бесконечной чередой текущих дел очень легко было оторваться от реальной жизни и нужд народа.

   Рабочие сразу почувствовали неподдельный интерес Первого секретаря, в разговор вступали охотно. Тем более – в народе знали, что Первый привык решать проблемы, не отходя от кассы, тут же даёт поручения своим помощникам, директорам предприятий и секретарям райкомов и горкомов, а может и всыпать по первое число, если есть за что.

   – Жильё дают! – ответили на его вопрос едва ли не хором. – Строят сейчас много, да ещё и порядок заведён чёткий – жильё в первую очередь самым нуждающимся, многодетным и передовикам производства. Кто хорошо работает – без жилья не останется.

   – Нормы? А что нормы? Нормальные! – засмеялся пожилой рабочий. – Выполнимые, если работать, а не чаи гонять полдня. Расценки… да кто ж ими доволен бывает? Не срезают, и хорошо. Стабильность есть. Опять же, система перекрёстного премирования работает.

   – А систему социальной оценки у вас не вводили? – спросил Хрущёв.

   – У нас в цеху – система коммунистического труда, социальную оценку мы не вводили, – ответил рабочий. – В других цехах вводили, люди работают, получают неплохо. Многие пить бросают – невыгодно. У детей в школе успеваемость улучшается – мужики пить бросили, а заняться-то чем-то надо, особенно – зимой. Вот и делают уроки с детьми.

   – Снабжение улучшилось! Раньше за хлебом в 6 утра очередь занимали, мясо только по праздникам видели, а сейчас всего завались в магазинах, даже фрукты тропические!

   – Снабжению, товарищи, партия и правительство уделяют первейшее значение. – А как на работе питание организовано? – спросил Хрущёв.

   – Грех жаловаться, столовая работает, кормят вкусно. Хорошо сделали – скатерти со столов убрали, столы новые, пластиком хитрым покрыты – и горячее можно поставить, и крошки стереть легко. На раздаче сделали самообслуживание, выбор есть из двух-трёх блюд, берёшь то, что нравится, да ещё салатов три-четыре вида всегда, – похвалила женщина в спецовке.

   – Рюмочку вот только наливать перестали, – посетовал кто-то из задних рядов.

   – Тебе налей! Забыл, как палец едва прессом не оттяпало, после рюмочки-то?

   – Дык, это… Тогда не рюмочка была, а стакан целый…

   – Транспорт стал лучше ходить, Никита Сергеич! Особенно как трамваи новые появились, эти, скоростные, что по отдельной дорожке ходят. Они и гремят меньше, и идут быстро.

   – Да главное – до метро доехать, а там уже в любую точку города удобно добираться.

   – Так то в Москве, а в других-то городах метро нет!

   – В других городах, товарищи, будем пускать скоростные трамваи и внутригородские электрички, – объявил Первый секретарь. – В Ленинграде вот, уже такую электричку пустили, метро там ещё далеко не весь город охватывает, а у электрички вместимость даже больше, но есть проблема с рельсами, они город разрезают на куски, приходится туннели или эстакады строить. Поэтому трамвай удобнее.

   – Да, трамвай, который новый, длинный – хорош. Удобный, зимой тепло, едет быстро!

   – Да и ходить транспорт стал чаще!

   – Хорошо, товарищи, – улыбнулся Хрущёв. – А в туристические поездки за границу кто-нибудь из вас уже ездил? Или у вас тоже – только начальство по заграницам катается?

   – Начальство, конечно, чаще ездит, – ответил один из рабочих. – Но и из нас, из народа, уже многие за границей побывали.

   – О! И как впечатления? – спросил Никита Сергеевич.

   – Впечатления? Да как вам сказать? Разные впечатления, – ответил рабочий. – У нас тут люди в разных странах побывали. И в Европе, и в Азии, и в арабских странах. В Европе, конечно, нашим всё больше красивые да богатые районы стараются показать. Но иногда проезжали через рабочие районы. Вот где помойка-то! Вот где ужас.

   И в Азии тоже самое – бедность и бардак, насмотрелись на ихние «восточные базары»... С виду да, богато, а посмотришь повнимательнее, что народ покупает, а они больше ходят, да смотрят, чем покупают. Большинство населения живёт очень бедно. Такие лачуги из не пойми чего налеплены! Если с нашей страной сравнивать, то мы-то куда лучше живём...

   – Никита Сергеич, – Андрей Степанович Шевченко, наклонившись, прошептал на ухо. – Тут иностранец с женой на экскурсии, увидел вас, спрашивает, можно ли пообщаться?

   – Какой иностранец? – удивился Хрущёв.

   На завод имени Сталина иностранца не пустили бы, а на МЗМА, где шёл разговор, порядки были менее строгие. Здесь собирались «Ситроены», и к присутствию французов в цехах уже привыкли. Однако сейчас ситуация была другая.