С этого момента маршал Гречко стал убеждённым сторонником внедрения мобильных ЭВМ в Вооружённых силах. Его мечтой стало внедрение в войсках системы электронного управления, подобной более поздней АСУВ «Маневр». Гречко пристал к Сергею Алексеевичу Лебедеву с требованием сделать комплексную АСУ для управления войсками. Лебедев, крайне загруженный работой сразу по нескольким темам – новые ЭВМ, ОГАС, ПРО, зенитные комплексы – объяснил маршалу, что надо лет 30 подождать, но обещал подумать, что можно сделать. Тем более, что Лебедев уже разрабатывал мобильный вариант ЭВМ для зенитно-ракетного комплекса «Даль» (АИ).
Результатом его раздумий стала цифровая модернизация командного поста системы «Воздух-1П» (передвижной). Аппаратуру разработки начала 50-х заменила новая цифровая система, основанная на последних технических наработках – в том числе, тонкоплёночной памяти и новейших малогабаритных ЭВМ – ZR-24 конструкции Конрада Цузе, большого мастера строить компьютеры из г..на и палок. ZR-24 производились в ГДР на комбинате VEB «Robotron», их производство готовились освоить и в СССР (АИ, см. гл. 04-20). В военной версии ЭВМ память и АЛУ выполнялись не на хрупких стеклянных пластинах, а на печатных платах, протравленных на фольгированном гетинаксе. Дополнительным преимуществом немецкой разработки была меньшая чувствительность машины, построенной на ферритной тонкоплёночной памяти и таком же ферритном АЛУ, к электромагнитному импульсу ядерного взрыва.
В передающей аппаратуре АСПД-1 системы «Воздух-1» с самого начала использовался двоичный код, что позволило без особых хлопот перевести систему с электронно-вакуумной элементной базы на полупроводниковую.
(Структура сигнала системы «Воздух-1» см. http://rtv-pvo-gsvg.ucoz.ru/doc/Wozduch_1-2.djvu стр. 12)
ЭВМ и боевые посты монтировались в стандартных 6-метровых контейнерах. Военные, конечно, потребовали установить аппаратуру внутри шасси бронированной машины. На что Лебедев прямо ответил начальнику 4-го Главного управления Министерства обороны, прославленному полярному лётчику Георгию Филипповичу Байдукову, являвшемуся главным в стране «представителем заказчика» по системам ПВО:
– Давайте машину, установлю. Есть у вас подходящая машина, Георгий Филиппович?
Подходящей машины в стране ещё не было. Тогда Лебедев сам прошерстил «электронную энциклопедию» и выяснил, что в недалёком будущем подобные системы будут устанавливаться на шасси гусеничного тягача МТ-ЛБ, которого ещё не существовало. Сергей Алексеевич поехал на Харьковский тракторный завод, побеседовал с директором, Павлом Ефимовичем Саблевым. Директор направил его в заводское КБ, где академик обсудил задачу с конструкторами, в том числе с Анатолием Фёдоровичем Белоусовым. Вскоре после этого визита появился и эскизный проект.
Всё было бы хорошо, и страна получила бы МТ-ЛБ на 5 лет раньше, но при обсуждении проекта вмешалось Главное Автобронетанковое управление, выставив ряд своих требований. Лебедев понял, что работа над гусеничным тягачом затянется. Снова покопавшись в энциклопедии, он предложил Байдукову сделать универсальное гусеничное шасси на базе уже существующего ПТ-76. (универсальное гусеничное шасси http://www1.fips.ru/fips_servl/fips_servlet?DB=RUPAT&DocNumber=2399856&TypeFile=html)
– Пока ГАБТУ все свои хотелки с ХТЗ согласует, я вам уже готовый образец сделаю, - – пояснил генералу Лебедев. – Только протолкните разработку как народно-хозяйственную, тогда её быстрее получится запустить в серию. А потом мы с вами её «мобилизуем».
Георгий Филиппович Байдуков, понимая, что академик предлагает простой и быстрый выход из ситуации, сам поехал в Сталинград, а затем протолкнул через министра обороны заказ на «военно-гражданскую модификацию гусеничного вездехода на базе агрегатов ПТ-76».
На СТЗ долго не заморачивались, взяли без изменений нижнюю часть корпуса танка, присобачили к нему лёгкую двухместную кабину с выходом в стороны и назад, а позади кабины решили сделать грузовую платформу, с креплениями для стандартного контейнера. В ходе проектирования выяснилось, что длина машины для размещения контейнера недостаточна. Тогда корпус танка удлинили, установив два дополнительных катка. Машина вышла длинная, не особо маневренная, зато на неё без проблем, чуть выступая назад, устанавливался стандартный 6-метровый контейнер с электронной аппаратурой и рабочими местами операторов.
В итоговой версии получились три машины, внешне похожие друг на друга – командно-штабная машина (КШМ), пункт боевого управления – ПБУ, где располагалась аппаратура связи и рабочие места операторов, и мобильная счётно-координатная станция (МСКС), где, собственно, и находилась ЭВМ. Эта машина, согласно своей аббревиатуре, получила в войсках шутливое наименование «моск». На четвёртой машине располагалась передвижная дизель-электростанция, обеспечивавшая аппаратный комплекс питанием.
Эти машины обеспечивали обнаружение и опознавание воздушных целей на малых и средних высотах на месте и в движении; автоматический прием и отображение на индикаторе кругового обзора (ИКО) сведений о воздушной обстановке, полученных по телекодовому каналу связи от пункта управления начальника ПВО дивизии или от радиолокационной станции разведки целей (СРЦ) дивизии; логическое решение задачи целераспределения, полуавтоматический съём с ИКО координат целей и передачу на пункт управления начальника ПВО дивизии по телекодовому каналу донесений о состоянии и результатах боевых действий подразделений ПВО полка; непрерывную выработку навигационных данных о своем положении на местности в движении и ввод их в аппаратуру передачи данных.
(Более поздний функциональный аналог – http://www.arms-expo.ru/armament/samples/1091/59254/)
Министр обороны Гречко, увидев предложенный электронщиками из ИТМиВТ «эрзац», сразу понял, что предлагаемая система может стать первым шагом к появлению в войсках всеобъемлющей автоматизированной системы управления боем. Несмотря на возражения военных, требовавших размещения аппаратуры на бронированном тягаче, вооружённом пулемётом, министр лично убедился, что система работает, и решительно пресёк все попытки затянуть её принятие на вооружение:
– Вам на этих машинах в атаку не ходить! – заявил Андрей Антонович. – Так какая, нафиг, разница, есть у неё броня или нет? Зато машины с контейнерами можно начинать делать и передавать в войска уже сейчас, а свой бронированный тягач вы ещё лет пять ждать будете! Машины и аппаратуру надо запускать в производство немедленно, а вам, Сергей Алексеич, от меня – коньяк.
Так народное хозяйство получило удобное гусеничное шасси с несколькими вариантами длины и грузоподъёмности, ПВО сухопутных войск – современный передвижной командный пункт, а Сергей Алексеевич Лебедев – бутылку хорошего армянского коньяка. (АИ)
Как ни хороша была информационная сеть, но её «оконечными устройствами», без которых для военных она теряла смысл, были многочисленные зенитно-ракетные комплексы. К этому времени на вооружении ПВО страны уже стоял и неоднократно применялся по воздушному противнику ЗРК средней дальности С-75. В дополнение к нему Пётр Дмитриевич Грушин разрабатывал комплекс малой дальности С-125, для работы по маловысотным целям.
Ракету к этому комплексу первоначально предполагалось поручить КБ завода № 82. Оба проекта – их и грушинский – были основаны на сходных технических решениях. Обе ракеты были двухступенчатые, твердотопливные, с радиокомандным наведением. Председатель ВПК Устинов предложил обоим разработчикам объединить усилия.
Опытный образец станции наведения ракет СНР-125 для проведения наладочных работ и определения диаграммы направленности антенн весной 1958 г. был развернут на площадке КБ-1 в подмосковном ЛИИ. Летом экспериментальный образец системы в составе станции наведения ракет – кабины УНК и антенного поста УНВ, двухбалочных пусковых установок СМ-78 и средств энергообеспечения для проведения испытаний с ракетами В-625 вывезли на полигон Капустин Яр. Первые же пуски показали, что у изделия завода № 82 много проблем, и грушинская ракета, хотя и будет готова позже, имеет больше шансов на успех.