В 1963 году дополнительными пусками телеметрических и программных ракет были подтверждены принятые аэродинамические и баллистические характеристики принятой конструкции ракеты, но работа над малогабаритной головкой самонаведения ещё продолжалась.
Самой дорогой и амбициозной разработкой для ПВО страны была «Даль», создаваемая в ОКБ-301 Семёна Алексеевича Лавочкина. Судьбоносные решения, принятые на совещании НТС СССР по системе ПВО Ленинграда в январе 1957 года, превратившемся в программное мероприятие, определившее пути развития ПВО страны на десятилетия вперёд (АИ, см. гл. 02-23), сэкономили Лавочкину почти год работы над ракетой. Первые бросковые пуски с габаритно-весовым макетом второй ступени были проведены уже в декабре 1957 года (АИ, в реальной истории – в декабре 1958). Теперь вторая ступень ракеты была сделана с ампулизированной топливной системой, что исключало необходимость её заправки топливными компонентами и сжатым воздухом на технической позиции. Это значительно удешевило комплекс в целом – теперь на каждой позиции уже не требовалось возводить полноценный завод с десятком цехов.
(первоначальный вариант технической позиции комплекса «Даль» http://www.vko.ru/sites/default/files/images/1508/31-01.jpg)
В течение 1958 года Лавочкин тщательно отработал ракету, получившую заводское обозначение «изделие 400» и индекс ГРАУ 5В11. Параллельно он выдвинул предложение увеличить дальность действия комплекса путём введения дополнительной твердотопливной разгонной ступени. 4 РДТТ длительного действия, конструкции И.И. Картукова, подвешивались к маршевой ступени ракеты между крестообразными крыльями, что увеличило её дальность полёта до 400 километров. Трёхступенчатая версия получила заводской индекс «изделие 420». (Было реально, но попозже)
Затем работа замедлилась до 1959 года, когда начала «созревать» многочисленная радиоэлектронная аппаратура. Схема управления «Дали» была новаторской и потребовала длительной отработки. Однако на январском, 1957 года совещании НТС были приняты решения, позволившие коренным образом изменить организацию работ.
Генеральным конструктором, председателем Совета Главных конструкторов системы «Даль», был назначен Семён Алексеевич Лавочкин. Главным конструктором радиотехнических средств системы «Даль» назначили высококлассного опытного специалиста, начальника отдела КБ-1 Валентина Петровича Шишова, имевшего опыт разработки счетно-решающего устройства станции наведения ракет Б-200 Системы-25 – блока выработки команд управления ракетой. Главным конструктором ракеты Лавочкин назначил своего заместителя Михаила Михайловича Пашинина.
Решением Хрущёва разработку от МРП курировал лично министр радиопромышленности Валерий Дмитриевич Калмыков, первоначально бывший главным «толкачом» – лоббистом «Дали» в Совете министров.
К тому же к 1959-му году промышленность уже неплохо освоила новую, полупроводниковую элементную базу. Доля электровакуумных приборов в новых разработках неуклонно сокращалась. В составе «Дали» они применялись, в основном как мощные лампы в составе излучающей аппаратуры РЛС. Вся слаботочная электроника комплекса уже была выполнена на полупроводниках. Это очень улучшило надёжность аппаратуры (АИ).
Главным решением, в дальнейшем обеспечившим успех, стала унификация по управляющей ЭВМ ЗРК «Даль» с создаваемой параллельно противоракетной системой «А» конструкции Григория Васильевича Кисунько (АИ). Хрущёв решительно отстранил от разработки «Дали» Главного конструктора СКБ-245 Базилевского, не посмотрев на его заслуги в виде звания Героя Социалистического Труда, и убедил всех, что в составе комплекса следует использовать ЭВМ конструкции Сергея Алексеевича Лебедева. (АИ, см. гл. 02-23)
Полной унификации достичь не получилось – всё же ЗРК и ПРО системы хотя и близкие, но различающиеся. Однако на базе уже разрабатываемой М-40 Лебедев сумел сделать мобильную версию, обслуживающую большее количество каналов наведения и размещаемую в нескольких контейнерах на шасси грузовика ЗиС-157. Работать на ходу ЭВМ, разумеется, не могла, но после остановки связь между контейнерами и остальными радиотехническими средствами комплекса устанавливалась в течение нескольких минут.
Новая ЭВМ, а также снижение требований заказчика по скорострельности, в связи с переходом Стратегического Авиационного Командования США от прорыва в составе компактных многочисленных групп самолётов к прорыву ПВО одиночными бомбардировщиками на широком фронте, определили новый, мобильный облик создаваемого комплекса.
Исходя из принятой изменённой модели применения, комплекс «Даль» теперь состоял из управляющей ЭВМ М-40М (АИ), двух станций системы активного запроса-ответа (САЗО), станции передачи команд (СПК), объединённых в единый блок САЗО-СПК, ракет 5В11 с активной радиолокационной головкой самонаведения на заключительном участке траектории, мобильных пусковых установок на шасси МАЗ-543 (АИ), а также многочисленных машин обслуживания, в т.ч. транспортно-зарядных, передвижных командных постов боевого управления, бытовых блоков, и т. п. Большая часть из них была построена на базе стандартных контейнеров и перемещалась на шасси ЗиС-157 с полуприцепами. (АИ)
Антенные посты САЗО-СПК в первоначальном стационарном варианте должны были монтироваться на бетонном основании, в мобильном они получили более компактные щелевые антенны и теперь также размещались на шасси ЗиС-157 с полуприцепом.
Мобильный вариант комплекса получался заметно дешевле, так как сокращался объём капитального строительства. Вместо целого завода теперь строилась одна тыловая ракетная база, обслуживавшая несколько комплексов единовременно, причём вместо нескольких цехов в её составе был теперь только цех стыковки и диагностики, так как ракеты приходили с завода заправленными. Разумеется, для персонала и членов семей требовался жилой городок, а также гаражи и ремонтная база для всей колёсной техники, но это всё равно выходило дешевле первого стационарного варианта.
Основным препятствием для создания мобильной версии комплекса стала радиолокационная станция П-90 «Памир», разрабатывавшаяся коллективом ВНИИРТ под руководством Главного конструктора Бориса Петровича Лебедева. Способная обнаруживать цели с эффективной площадью рассеяния, сравнимой с ЭПР бомбардировщика Ту-16 на расстоянии около 500 километров, станция имела передающие антенны размером 13х7 метра, установленные над принимающими антеннами в виде сферического сегмента размером 15х18 метров. Две пары антенн вращались со скоростью 1 оборот в 5,4 секунды. Масса вращающейся части достигала 130 тонн, антенны монтировались на бетонной башне высотой 25 метров. Понятно, что сделать такую РЛС мобильной было невозможно в принципе.
В ходе создания РЛС были применены новаторские идеи и технические решения. В результате был освоен дециметровый диапазон волн – ранее создававшиеся радары обзора работали в основном в метровом диапазоне; применен двухчастотный метод защиты от пассивных помех; созданы средства защиты от активных помех противника и несинхронных помех от соседних РЛС; впервые реализован парциальный метод кругового обзора пространства, обеспечивающий одновременное определение всех трёх координат воздушных целей.
Ранее создававшиеся РЛС были двухкоординатными, то есть, определяли только азимут и дальность, но не высоту цели. Для определения высоты в состав комплекса РЛС обычно вводился радиовысотомер, легко узнаваемый на фотографиях 50-х – вытянутая в вертикальной плоскости антенна, напоминающая по форме шкурку от дольки апельсина.
(вот такой http://www.vko.ru/oruzhie/luchshiy-iz-podvizhnyh-radiolokacionnyh-vysotomerov)
«Памир» стал первой РЛС, определявшей одновременно все три координаты цели, причём – на проходе, не переходя от вращения к излучению в одном направлении, то есть, наблюдение за воздушным пространством велось постоянно, не прерываясь. Большая дальность обнаружения целей позволяла ставить РЛС П-90 на значительном удалении одной от другой, порядка 350-400 км, при этом обеспечивалась степень перекрытия зон обнаружения, достаточная для создания сплошного радиолокационного поля.