Командующий округом генерал-полковник Иванов, находившийся на КП, запросил Центральный командный пункт Войск ПВО страны в Москве: как быть, цель уходит в сторону Турции? Вскоре был получен ответ: действуйте в соответствии с обстановкой. Иванов принял решение сбить нарушителя.

   Истребители открыли огонь, самолёт загорелся. Пять членов экипажа выбросились с парашютами. В это время пилот самолёта майор Лалл сумел энергичным маневром сбить пламя и по команде истребителей посадить повреждённую машину на военный полевой аэродром Гиндарх на территории Армении. В самолёте были задержаны 4 человека. Парашютистов задержали и передали в милицию местные жители.

   После первичного допроса в районных отделах КГБ американцев передали в руки прилетевшей из Баку межведомственной комиссии, куда входили представители КГБ, министерства обороны, погранвойск. Затем из Москвы прилетела специальная группа следователей КГБ.

   Американцев доставили сначала в Кировабад, а оттуда в Баку, разместили в здании КГБ. Но тут уже Серов действовал иначе. По его указанию американцев с самого начала разделили, выявили сотрудников ЦРУ – в частности, это был старший на борту полковник Дейл Бреннер, и майор Бенни Шуп – и подвергли их вежливому, но длительному допросу.

   Однако офицеры ЦРУ оказались на высоте. Никто из них не сознался в принадлежности к разведке и причастности к организации полётов U-2. Американцы, даже будучи разделёнными, придерживались одной и той же версии – что их самолет выполнял обычный рейс по обслуживанию американского посольства в Иране и следовал в Тегеран, но, обходя над Турцией грозовой фронт, принял озеро Севан в Армении за находившееся в Турции озеро Ван.

   В самолёте были обнаружены следы уничтожения каких-то бумаг, но никаких доказательств принадлежности задержанных к ЦРУ обнаружить не удалось.

   СССР и США обменялись официальными нотами. Нота СССР была опубликована 28 июня 1958 года, в ней правительство Советского Союза требовало от США принятия серьезных мер по недопущении впредь подобных ситуаций нарушения воздушных границ. В ответной ноте американского правительства было заявлено: «Погода была облачная, горы. Самолет заблудился. Нарушение непреднамеренное. Просьба вернуть экипаж и самолет, если можно, или оставшиеся его части». Заявления о том, что С-118 игнорировал приказы посадить самолет, американская сторона оставила без ответа.

   Продержав пленных в течение 9 дней и не добившись ничего, кроме повторявшейся на разные лады легенды о грозовом фронте, после выяснения обстоятельств нарушения воздушной границы СССР 7 июля 1958 года экипаж самолета С-118 был передан на советско-иранской границе в г. Астара представителям США.

   (источник http://militera.lib.ru/research/orlov_as1/05.html)

   Через 2 месяца, 2 сентября 1958 г, в том же районе произошел новый инцидент. Вновь американский самолет-разведчик ВВС США С-130А, бортовой номер 60528 в 15 часов 6 минут на высоте до 10 000 метров, следуя со скоростью 650–720 км/ч со стороны Турции, нарушил государственную границу СССР в 20 километрах южнее Ленинакана, и следуя курсом 120 градусов, углубился на территорию СССР на расстояние до 45 километров.

   На перехват американского разведчика были подняты четыре истребителя МИГ-17. В 15.10 они перехватили нарушителя. Два перехватчика слева и справа от С-130 подавали ему сигнал: «Следуй за нами». Нарушитель уходил от них к границе, не реагируя на предупредительные очереди.

   В 15.12 ведущий истребитель второй пары старший лейтенант Виктор Лопатков открыл огонь на поражение. Горящий самолет упал на землю в районе Мастара, в 20 километров юго-восточнее Ленинакана, и продолжал гореть ещё около двух часов. Из-за огня подойти к самолету не представлялось возможным. Генерал В. Д. Созинов выставил охрану, чтобы избежать жертв среди населения. Были приняты все возможные меры к тушению пожара. Все 17 человек, находившиеся на борту С-130, погибли. Через несколько дней американцам были переданы останки семи тел. Из них смогли опознать только четырех.

   В том же 1958-м году, 7 ноября – как видим, традиция нарушать советскую границу по государственным праздникам в США началась отнюдь не 1 мая 1960 года – разведчик RB-47 вошёл в советское воздушное пространство над Балтийским морем в районе г. Вентспилс. Два истребителя МиГ-17 перехватили нарушителя и обстреляли. Однако подбитый RB-47 сумел оторваться и уйти над нейтральными водами.

   Хрущёв был зол и раздражён, он жёстко отчитал стоявших перед ним по стойке «смирно» маршалов – Бирюзова, Вершинина и генерал-полковника Савицкого:

   – Что, опять обосрались?! Реактивных сбивать – это вам не козявки трескать! То, что американцы нам на праздник прямо в душу плюнули – это полбеды! Вот что делать, если таких B-47 сразу тыща с атомными бомбами на нас попрёт?

   Маршалы, красные и злые, стояли перед ним навытяжку, понимая, что Первый секретарь прав – ситуация была неприятная, истребители не смогли сбить бомбардировщик, и уже далеко не в первый раз. Фактически, B-47 летали над страной беспрепятственно. Как видим, у Хрущёва были основания считать, что авиация устарела, изжила себя, и будущее принадлежит ракетам.

   Поэтому, когда Серов через пару месяцев предложил маршалу Бирюзову устроить ракетную засаду на предполагаемый RB-47 в районе горы Холат-Сяхыл (АИ, см. гл. 04-02), Сергей Семёнович немедленно согласился, рассчитывая хоть как-то восстановить репутацию войск ПВО. В тот раз, за счёт тщательно спланированной ловушки и пары мегатонн везения тяжело повреждённый RB-47 удалось-таки завалить на лёд Надымской губы, но руководители ПВО понимали, что в реальных условиях массированного налёта госпожа Удача уже не будет так благосклонна.

   Готовясь к американской провокации, Серов обсудил проблему с Первым секретарём ЦК.

   – «Кто предупреждён – тот вооружён», – привёл в ответ полюбившуюся ему поговорку Никита Сергеевич. – Мы знаем, как это было, к чему привело, и чем закончилось. Ситуация в наших руках, и мы можем корректировать нашу политическую реакцию как угодно. Можем просто сбить его по-тихому, сказать, что никакого самолёта не видели, и как ни в чём не бывало продолжить переговоры в Париже.

   – Угу. Малику только ничего не говорить, и вообще обеспечить полную секретность, – проворчал Серов.

   (В реальной истории вскоре после инцидента 1 мая 1960 г на дипломатическом приёме заместитель министра иностранных дел Яков Александрович Малик, как утверждают, злоупотребил коньяком и проболтался шведскому послу Сульману, что пилот сбитого U-2 жив и находится в КГБ, сорвав тем самым советскую дипломатическую операцию. см. С.Н. Хрущёв «Рождение сверхдержавы»)

   – А если не получится? – продолжал Иван Александрович. – Это ведь такое шило, которое удержать в мешке будет очень сложно. Сами же американцы, как в прошлый раз, могут нарочно обратиться к нам с запросом о поисках «заблудившегося самолёта» (АИ, см. гл. 02-42)

   – Это маловероятно, – покачала головой Хрущёв. – Прошлый раз полёт выполнялся с разрешения президента, а сейчас, как ты говоришь, они собираются лететь без его санкции. Думаю, они будут держать Айка в неведении до последнего. По сути, Даллес собирается подставить президента. Жаль, Айк оказался неплохим стариканом, мы с ним даже сумели в итоге найти что-то вроде взаимопонимания и договориться.

   – Вот этого «ястребы» в Вашингтоне и Лэнгли больше всего и боятся, – буркнул Серов. – Я, конечно, не имею права диктовать Президиуму ЦК, как реагировать, но посоветовать могу. Моё мнение – нельзя вестись на эту провокацию, а требовать от президента ещё и официальных извинений – вообще нет смысла. Великие державы не извиняются. Если бы в результате нам был нанесён какой-то материальный ущерб, можно было бы требовать компенсацию, но ведь и этого не было.

   – Я тоже документы изучал, – ответил Никита Сергеевич. – В Париже Айк был готов официально извиниться, прямо на заседании, но его отговорил Гертер.