― Швея Вигу́ш. Рада помочь, если захотите приодеться, ― она глядела высокомерно, даже когда сидела, взгляд был направлен как бы сверху-вниз из-под полуопущенных длинных ресниц.
Я повернулся к третьей представительнице Перекрёстка, бывшей по левую руку от Сахар.
― Это Ле́жка, ― представила изобретательница. ― Моя верная помощница, она не слишком разговорчивая.
Лежка, обладающая лицом, похожим на плохо стёсанный камень, коротко кивнула. Она держала правую ладонь на поверхности стола и тихонько постукивала лопатообразными пальцами. Левая её рука безжизненно свисала вдоль тела, это показалось мне неестественным и странным.
― Какие вы тут речи ведёте, ― прозвучал знакомый голос слева от нас. ― Об отсталости и тряпках.
Повернув голову, я чуть не рухнул со стула. Димбо сидела на расстоянии вытянутой руки от меня и хмуро сдвигала брови, хотя до Айя ей, конечно, было далеко. На кожаном жилете красовалась нашивка, полученная за победу на недавних скачках.
― Я объездчица Димбо, ― представилась она присутствующим, встав, и снова плюхнулась на стул. ― Не собираюсь предлагать кому-либо свои услуги.
Вигуш бросила на объездчицу колкий и враждебный взгляд.
― Пивоварщица Свеп, ― сказала взрослая женщина, устроившаяся рядом с Димбо, такая обыкновенная на вид, что я был уверен, что тут же забуду её, как только покину эту комнату.
― А что за ребёнок пристроился рядом с вами? ― поинтересовалась Сахар, указывая на девочку лет шестнадцати, оказавшуюся среди представительниц Подковы. ― Это чья-то дочь?
― Могу поспорить, что все мы тут находящиеся чьи-то дочери, ― саркастично отозвалась Димбо. ― Но это Ма́лка, она одна из нас.
― Ребёнок? ― Вигуш шокировано подняла брови. ― О чём вы думали вообще, притаскивая её сюда?
― Нигде не сказано, что в жребии не могут принимать участие ответственные дети, которые сами того хотят, ― рассудительно и спокойно объяснила пивоварщица Свеп. ― Потому мы ей и позволили, всё равно вести хроники поселения совсем не тяжело. Никто в самом деле не ждала, что случится напасть, вынудившая нас примчаться на Собрание Девяти.
Глаза девочки, которую обсуждали, были скрыты под густой светлой чёлкой, похожей на лесную чащу. Широкий нос и тонкие губы составляли контраст на её загорелом как у Димбо лице. Для своего возраста Малка обладала достаточно крепкими и сильными руками. Трудно было понять, трепещет она от страха или просто волнуется, оказавшись в эпицентре чего-то столь важного. Девочка сидела почти не шелохнувшись, пальцами стиснув край стола. И я подумал, что возможно кто-то из её родных проживал в Ракушке.
― А из Мельницы больше никто не явиться? ― раздражённо поинтересовалась Вигуш, наконец, отворачиваясь от стола Подковы.
Справа, примостившись у самого краешка стола, находилась единственная представительница поселения фермерш, прославившемся хлебом и табаком. Голову ей венчала широкополая соломенная шляпа. В белоснежной плотно застёгнутой просторной рубахе, с хлопковыми перчатками на руках, она подняла голову, окинув присутствующим взглядом кроваво-красных глаз, окаймлённых бесцветными ресницами, и проговорила виновато:
― Боюсь, в Мельнице вот уже четвёртое лето не избирают представительниц, а хроники веду я, всё равно от меня больше нет никакого толку. Зовите меня Снежка.
Ни разу в жизни я ещё не видел столь светлой кожи и белых, почти бесцветных, волос. Она и впрямь походила на снег и словно светилась в комнате из серого кирпича, где и посмотреть было не на что, кроме стен, обвешанных непонятными мне схемами и графиками.
Услышав ответ Снежки, Вигуш просто потеряла дар речи и закрыла рот, осуждающе покачав головой.
― Раз никто больше не присоединиться, предлагаю начать, ― неуместно приподнято призвала Сахар. ― Давайте ещё раз взглянем на письмо.
Всё это время молча стоящая у стены распорядительница меняльного поста дёрнулась и поспешно протянула изобретательнице свиток, запачканный, как я теперь смог разглядеть, парой капелек крови.
― На Ракушку напали неизвестные. Они забрали половину женщин, а другую половину убили. Пожалуйста, помогите, ― ровным тоном прочитала Сахар, ни разу не изменившись в лице.
Повисло напряжённое молчание. Каждая осмысливала как могла содержание послания, судя по выражениям серьёзных и задумчивых лиц. Хотя я не мог взять в толк, что тут осмысливать.
― Как такое возможно? ― подала слабый нерешительный голосок Снежка.
― Сама этим вопросом задаюсь, ― Димбо почесала лохматый затылок. ― Кто мог напасть на Ракушку? Сколько лет мы уже живём на этой земле, сколько поколений минуло, и ничего подобного не случалось. И главное зачем кому-то нападать? С какой целью? Если им было что-то нужно, можно было просто договориться. Мы всегда готовы поделиться.
Пивоварщица Свеп кивнула, скрестив на груди руки. А мне хотелось с размаху ударить по своему лицу ладонью.
― Может они не хотели договариваться и делиться, а решили просто забрать всё, ― прозвучал голос разума в лице швеи Вигуш, до этого момента меня раздражавшей.
― Но зачем им понадобились наши люди? ― озадачилась пивоварщица Свеп.
― Кому им? ― не выдержал я, вскакивая на ноги. ― Первое, что мы должны выяснить ― это лицо нашего врага.
― Врага? ― отозвалась Сахар.
Это слово хоть и имелось в местном языке, но использовалось крайне редко.
― Как ещё можно назвать тех, кто приходит в твой дом и разоряет его, убивая невинных? ― меня просто распирало от негодования. ― Хватит разговоров! Прямо сейчас нужно отправляться в Ракушку и увидеть, что произошло своими глазами.
― Если всё так, как ты говоришь, то там может быть опасно, ― веско заметила Сахар. ― Если они, кто бы они ни были, справились с целым поселением, то как мы можем рисковать ещё несколькими жизнями. И странно, что из Жемчужины, ближайшего к Ракушке поселения, так и не прислали весточки. Им должно было быть слышнее и виднее всё там случившееся.
― Я согласна с Васхой, ― подала голос Димбо (мне аж захотелось её обнять в благодарность за нежданную поддержку). ― Нужно ехать прямо сейчас. Потеряно уже достаточно времени. Давно стоило кого-нибудь отправить. А бояться можно до самой смерти, это делу не поможет.
― Раз вы так решительно настроены, может вдвоём и поедете? ― равнодушно предложила Вигуш, явно не пережевавшая о нашей дальнейшей судьбе.
Мы с Димбо переглянулись. Объездчица ухмыльнулась:
― Хватай свою сумку, третья хранительница Быстроречья. Моя Золотка домчит нас быстрее ветра, ― повернулась к Новже. ― Прости, но лошадка двухместная, а если там действительно опасно, то чем меньше людей пострадает, тем лучше.
Только я собрался бежать к выходу, как подруга крепко обняла меня, прошептав на ухо:
― Береги себя, ― и только после этого отпустила.
― Не пропаду, ― сам не знаю зачем, я коротко чмокнул её в щёку, затем быстро двинувшись следом за Димбо.
Никто больше не стал нас задерживать. Всё равно от Собрания Девяти не было толку, пока так мало известно о нападении на поселение.
Димбо быстро вывела лошадку из конюшни, накинула на неё седло, я успел сбегать за водой и кое-какой едой. Когда вернулся, объездчица уже сидела верхом и протягивала мне руку. Схватившись, я устроился прямо за широкой спиной. Мы ринулись с места, и мне оставалось лишь держаться как можно крепче, чтобы не рухнуть на землю.
Селянки провожали нас встревоженными взглядами. Но Золотка скакала легко, не ведая о трудностях, что могли нас ожидать впереди.
― До Ракушки четыре дня ходу. Это если на Золотке, ― сообщила Димбо. ― Придётся попотеть. Не ожидала я, что кто-то ринется в место, вероятнее всего, усеянное мертвецами.
― А как же ты?
― Ну, кроме меня. Но даже я ни в чём не уверена.
Весь путь нас одолевали тяжёлые думы о том, что ожидало впереди. Я пытался нарисовать в своём воображении грозных женщин с мечами наперевес, которые явились и убили сотни невинных жительниц. Может это была Жемчужина, и поэтому от них не было весточки? Или они и сами стали очередными жертвами, а следующими будут обитательницы Безбрежных равнин? Пока враг не доберётся до обменного моста, соединяющего Быстроречье с остальным миром. От этой мысли холодело нутро, а наш скромный ужин у костра не лез в глотку.