Сильно, ныряющей носом в океанскую штормовую бушующую воду из-за мокрых свисающих с ее носа треугольных под самый киль кливеров.
На верху, где-то там, на палубе Черного аиста, сквозь нарастающий дикий шум шторма раздались крики и выстрелы. Там, сквозь шум свирепого штормового сокрушительного ветра все, сколько есть выскочили на верхнюю палубу черной гангстерской яхты. Я слышал крики команд и слышен был стук кованных армейских ботинок. И этот стук приближался к корме яхты. Выскочили, видно все. И все нас искали по всей той яхте.
Я обрезал подводным своим ножом нейлоновые веревки лебедки. И резиновая надувная лодка полетела на волнах, прямо к носу нашей яхты Арабеллы. Было некогда даже думать. И мы, прижавшись телами, друг к другу, даже не договариваясь, просто сами по себе на автомате, выпрыгнули из той резиновой лодки. И она, ударившись о нос Арабеллы, просто лопнула . И с шипение воздуха и пузырями, ушла под днище нашей яхты.
Я схватился за болтающиеся на волнах мокрые кливера. И подхватил свою Джейн, выскакивая из резиновой той надувной лопнувшей от удара о нос Арабеллы лодки, бросая ее попавшую под днище нашей буксируемой яхты.
В это время Джейн сильно вскрикнула, и выгнулась назад в гибкой своей талии. Запрокинувшись назад в моей подхватившей ее правой с пистолетом руке. И выпятив вперед свой голый черненький из раскрытого от верха до пояса порванного гидрокостюма пупком девичий овальный животик. Она, чуть не вырвалась из моих рук, взбрыкнув своими голыми загоревшими до черноты девичьими стройными ножками, вытянув их во всю длину в воде черненькими маленькими ступнями. Раскинув в стороны, свои она оголенные, почти черные от плотного загара мокрые от воды тоже в синяках и ссадинах девичьи руки, ахнув, громко простонала. И вцепилась ими в мокрые паруса, прижавшись ко мне от пронзившей ее тело острой боли. Она прижалась ко мне мокрой в слипшихся черными вьющимися локонами сосульками волосах миленькой девичьей отекшей от побоев головкой . И затихла, закатив под веки свои черненькие цыганские латиноамериканки глаза.
Я даже, не сразу все понял, что произошло. Я лишь, слышал, тогда выстрелы с кормы Черного аиста. Когда держал любимую за выгнувшуюся гибкую, талию, прижав к себе по пояс уже в воде. У носа самой Арабеллы.
Я мертвой хваткой вцепился левой рукой в мокрые, болтающиеся с
бушприта нашей яхты паруса. И знал, что если отпущусь, то конец нам обоим. Мы попадем, как и эта резиновая лодка под киль своей же яхты. И нас размажет по ее корпусу штормовыми волнами.
Я понял, в любимую попали. Кто-то попал из стрелявших. Оттуда с кормы той черной яхты.
Джейн, вдруг пришла в себя, громко простонав, и вцепилась сильнее еще в мокрые в воде, свисающие кливера своими девичьими маленькими сжатыми мертвой хваткой пальчиками обеих черненьких от загара голых рук. Сжав свои пальчики на девичьих руках в парусиновой мокрой свисающей в бушующую штормовую волну такелажной Арабеллы оснастке. Она, дернувшись, полезла наверх по болтающейся над самой водой треугольной спущенной парусине к палубе. Превозмогая боль. И я, толкал ее снизу под ее широкую, снова женскую попку из самой бурлящей и кипящей у самого носа нашей яхты черной, теперь штормовой океанской воды.
Я, был уже порядком измотан и чувствовал что слабею. Я слышал с кормы крики и ругательства, вперемешку с проклятиями, тех, кто упустил нас. Но, мне было не до этого. Выбросив трофейный пистолет, я лишь вцепился в мокрые свисающие в штормовую воду треугольные нашей яхты носовые с паруса своими обеими руками. И карабкался наверх под пистолетные и автоматные выстрелы, выталкивая на руках свою любимую, теперь раненую Джейн, прижавшуюся ко мне. И цепляющуюся, судорожно сжимая свои девичьи маленькие пальчики из последних сил руками. И, тоже за свисающие кливера и пытающуюся подняться наверх.
Пули свистели среди грохота воды и шума ветра. И вонзались в обшивку корпуса нашей Арабеллы. Одна из них вонзилась мне в левую ногу. И я только успел произнести, падая на мою лежащую, на палубе и на носу нашей яхты в брызгах соленой океанской воды Джейн - Ну вот, теперь еще и левая!
Я через боль простреленной пулей ноги, только подумал о времени и взрывчатке. Что должно уже быть тридцать минут, как в это время прогремел взрыв. Где-то там, впереди в глубине той черной гангстерской яхты. Там внутри ее того технического водолазного трюма. Куда я заложил СI-4.
Столб огня и дыма вырвался сквозь развороченную ее палубу, где-то посередине судна, вынеся, всю длинную иллюминаторную надстройку. И все каюты наверх в само черное грозовое и штормовое океанское небо.
Полетели вверх разбитые вдребезки оконные иллюминаторы и куски палубы. Те самые из пластика большие с чем-то, толи с водолазным оборудованием, толи со взрывчаткой ящики. Прямо вверх. В черное, затянутое густыми грозовыми облаками, и моросящее мелким, но частым дождем ветреное небо.
За ним раздался второй, такой же мощный взрыв. Который разорвал впереди идущую перед нашей Арабеллой большую черную яхту пополам. Выворачивая ударной взрывной волной ее в стороны черные обтекаемые борта. Выбросив вверх ее среднюю вторую мачту. С клочками разорванных и горящих парусиновых белых ее уже сложенных, и упакованных в брезент вахтенной командой парусов в воздух. И встречный ураганный нарастающий ветер их сбросил сверху прямо на нас. Накрыв Арабеллу горящими лохмотьями жженого брезента, парусины и обломками уже тонущей впереди гангстерской яхты. Арабелла ,чуть не вспыхнула от падения горящих парусов и обломков с Черного аиста. Благо, моросящий сильный океанской водой ветер быстро потушил лохмотья падающих на нас сверху больших сорванных взрывом с мачт парусов черной гангстерской яхты.
Это с детонировали, видимо, боеприпасы на гангстерской яхте мистера Джексона. И горючее в двигательном отсеке в ее баках.
Наша Арабелла, летя на буксире, залетела в кучу обломков, чуть не врезавшись в тонущую практически мгновенно в штормовых волнах большую корму Черного аиста. Она летела, уткнувшись в нее своим килем и носом, оборвав об обломки и теряя свои намокшие в воде кливера, которые последовали вслед под днище нашей яхты. Скользнув бортом по тонущей горящей корме Черного аиста.
Те оборванные Арабеллы носовые большие треугольные кливера, мокрые от океанской воды и моросящей с грозовых небес воды, с грохотом ударяясь под днищем Арабеллы, вылетели где-то сзади ее, мелькая в штормовых бушующих волнах. Проскочив под косым внизу длинным килем Арабеллы. И я и Джейн в гуще плавающих и горящих обломков, чуть не оказались раздавленными между двумя кораблями. Если бы я не успел во время взрыва вытолкнуть Джейн наверх на нос нашей яхты. И если бы не успел сам убраться из воды, как кошка, мгновенно от страха карабкаясь по болтающимся под самым носом Арабеллы свисающим в воде кливерам наверх, то мы бы оба были, просто раздавлены ударом двух столкнувшихся в океанской штормовой воде корабельных корпусов.
Превозмогая острую от ранения боль, я соскочил на ноги. И освободил вовремя Арабеллу от того буксировочного троса. Когда корма Черного аиста ушла совсем под воду, в водовороте закручивая нашу яхту по кругу в штормовой волне, под крики тонущих еще тех, кого не убил взрыв СI-4.
И Арабелла, буквально пролетела сквозь горящий хаос воды и огня. По головам тонущих морских гангстеров и мертвых плавающих убитых. И оглоушенных взрывом тел. И понеслась дальше по океанским штормовым волнам, потеряв все свои кливера. Где-то уже за кормой, они вынырнул. И развернул Арабеллу бортом в штормовую волну недалеко от ушедшей под воду черной гангстерской яхты мистера Джексона.
Вскоре кроме обломков мачт с обрывками парусов и обломков обшивки и каких-то ящиков, и прочего барахла на поверхности штормовых грохочущих волн, ничего уже не было. Как не было и тех, кто был на той большой черной гангстерской яхте.
Час тридцать минут. Это было точное время. По установленному мною взрывателю СI-4.