— Говори, не бойся и не утаивай ничего.

— Может нам сразу три засады уничтожить, почтенный хозяин?

— Сколько потребуется воинов?

— Три взвода.

— Сколько джипов нужно?

— Шесть джипов на взвод.

— У нас всего двенадцать джипов.

— Имеется четыре бронетранспортера.

— Это уже лучше. Распределите количественно. Собирайте на плац весь личный состав воинов Аллаха.

Через три часа две с половиной тысячи воинов Аллаха гордо и при оружии стояли на плацу. Они жгуче ожидали бурной, пламенной речи Эмира. Зеленые знамена живо трепетали на ветру. Отдельно стояли три взвода, готовые выехать на задание. Каждому были выданы патроны в количестве четырехсот штук. Гранаты. Шоколад. О чем еще мечтать бедному, молодому бесправному новобранцу? По закону он никому не подчиняется. Он беспредельщик. Он готов на все.

Эмир это все знал. И он знал — надо совсем немного добавить к имеющемуся, чтобы все эти ребята с ревом быков и яростью безумных фанатов бросились на любой укрепленный или не укрепленный район. Вот это пропаганда. Вот это уровень. Аллах и только имя Аллаха поведет эти орды на завоевание всего мира. Он, Эмир, превзойдет Гитлера и Сталина в способности поднимать массы на войну. У Гитлера было около ста миллионов населения. Сталин имел не более ста двадцати. У него, у Эмира, будет более трехсот миллионов населения и не менее двадцати тысяч воинов в первые полгода. Далее он будет иметь шестьдесят тысяч и более воинов. Потом, двести тысяч смертников. Кто сможет выставить больше смертников. Китай? Никогда. Индия? Никогда. Советы? У них столько не живет. Америка? Кто за ней пойдет?

Эмир присел на стул. От таких грандиознейших великих мыслей у него закружилась голова. Он представил, как лидеры других стран выступали перед многомиллионными толпами. Он должен быть готов к этому. Во имя Аллаха. Вот, ради чего стоит жить и бороться. Помоги, Аллах. Во имя тебя и твоей цели. Помоги.

Эмир встал. Бодрой походкой вышел на трибуну. В стиле великих ораторов прошлого осмотрел неподвижно стоящих воинов. Выждал требуемое время. Посмотрел на небо, поднял руку. Сделал намаз. Снова опустил глаза на неподвижно стоящих наёмников. Загремел своим скандально-злобным базарным голосом.

— Воины! Великие воины Аллаха! Вы сейчас выступаете на задание, угодное и нужное делу Аллаха, идее Аллаха. Мы начинаем новый поход против неверных. Новый. Наши братья в Египте, Сирии, Иране, не могут уничтожить гидру сионизма в Израиле. Не могут. Правительства этих стран не могут, не хотят воевать. Боятся воевать. Они не следуют идеям Аллаха. Они бегают за долларом и делают вид неустанной борьбы. Но сами только наживаются на нефти и прибирают все богатства себе, вместо того, что бы делать атомную бомбу против неверных. Пяти миллиардов баксов хватит, чтобы сделать бомбу, а потом и много бомб. Еще пяти миллиардов хватит, чтобы сделать ракеты и запустить их и на Америку, и на Кремль, и на Индию, и на Китай. А они, эти отщепенцы веры, сотни миллиардов рассыпают по своим подвалам, строят золотые замки, закупают заграничные земли, проститутки тысячами ползают на коленках перед ними. Они уже построили себе рай. Себе лично. Вместо того чтобы строить державу Аллаха на всей земле. Мы эту цель, эту идею возьмем в свои руки. Знамя Аллаха из рук нестойких и недостойных лидеров мы возьмем в свои руки. Нас уже восемь тысяч. В Пакистане у нас несколько миллионов твердых последователей наших идей. В Бангладеш несколько миллионов. В Иране много миллионов. В Ираке, Турции, Египте, Алжире, Марокко, Индонезии — везде, где есть последователи Мохаммеда у нас свои воины. Воины, готовые жизнь положить во имя Аллаха. На земле живет более миллиарда мусульман. Значит, у нас не менее ста миллионов воинов. Воинов, готовых перевернуть мир. Уничтожить неверных. Вся земля должна принадлежать Аллаху, единственному и всемогущему. Сегодня мы выступаем в Великий поход. Помолимся Аллаху, воины!

Все опустились на колени. Муэдзины заголосили молитвы. Голые, загорелые спины мелко подрагивали в такт молитве и поклонам. Винтовки зловеще поблескивали на ярком солнце. Общий хрип низко растекался по земле и плыл к горам.

— Алла-ах Акба-ар!!! — Растянул громовым голосом эмир.

— Аа-алла-аах Аак-баа-аар!!! — Гремело по плацу и отлетало длительным эхом от высоких гор.

Прозвучала резкая гортанная команда. И легионеры бодро пошли усаживаться по машинам.

Гордо глядя на воинов, Эмир обратился к начальнику штабу.

— Саид. Нам нужен оркестр, большой оркестр.

— Будет, хозяин. Непременно будет.

Сэр Маккинрой медленно перебирал многочисленные донесения, раскладывал их по степени важности и тематике, когда позвонила Дина.

— Сэр, к вам офицер Бертон из Кашмира. Просит срочно принять.

— Скажи, Дина, охране, чтобы пропустили.

Рослый, по-американски бравый, капитан быстро явился в кабинет и отдал честь. Маккинрой показал ему на стул. Офицер положил небольшой пакет и по-военному торопливо начал.

— Сэр, вчера в ночное время произошло нападение со стороны демаркационной линии Джаму и Кашмир на посты-дозоры индийских пограничников. Двадцать три человека убиты. Остальные, четырнадцать солдат, скорее всего, захвачены в плен.

— Комиссия отправлена на места провокаций?

— Да, сэр.

— Кто из наших там есть?

— Лейтенант Борн.

— Какие имеются подробности по горячим следам?

— О самих боевых действиях стало известно из просьбы о помощи по рации. Только один пост успел передать сигнал о помощи. Усиленные наряды прибыли, когда все уже было кончено. Когда по рациям стали другие посты проверять, обнаружилось, что еще два не отвечают. Посланные на места расположения дозоров подразделения обнаружили убитых, много крови в разных местах на земле и камнях, кое-что из быта. Оружие налетчики унесли. По следам крови обнаружилось, что потери имела и нападающая сторона. Внезапность нападения очевидна, раз не успели вовремя передать сигналы о помощи.

— Ваше мнение, капитан? Это провокации или нечто большее?

— Одновременное нападение на несколько постов, это уже продуманная акция. Потери для провокации слишком несоразмерны. Пограничники послали по следам наряды, но они могут пробраться вглубь демаркационной территории на милю, не больше.

— Это в дозоре, где-то по двенадцать солдат. Как вы думаете, сколько надо атакующих, чтобы так быстро уничтожить пост и скрыться?

— Следов вокруг очень много. Не хочу торопиться, сэр, лейтенант Борн точнее все доложит.

— А сколько наши спецподразделения используют личный состав в таких целях?

— Я бы послал на каждый пост не более трех человек.

— Похоже, это та же контора, что и в Тибет посылала отряды диверсантов. Неправительственные отряды. Два лагеря подготовки диверсантов мы знаем. Бомбить их, что ли? Индусы, наконец-то, теперь укрепят свои границы и посты. Я предупреждал их и устно, и дипломатически. Капитан, пока неизвестна цель этой акции?

— В эфире все тихо.

— Значит, Пакистан упорно готовится оторвать весь Кашмир. Кремль молчит. Думаю, что им известно местонахождение лагерей. Что ж, спасибо капитан. Собирайте все, что касается данной провокации. Можете идти.

— Есть, сэр.

Капитан так же бодро и браво вышел. Полковник позвонил в отдел фотосъемок.

— Можно капитана Вайцера?

— Слушаю, сэр.

— Что у нас по Кашмиру?

— Все готово, сэр, снимки из Центра прибыли. Ждем только вашего приказа.

— Жду вас с ними.

Уже, через минуту, капитан открыл дверь. Разложил карты.

— Где у нас лагеря подготовки и сколько от них до границ?

Капитан положил отдельный листок, приложение к карте.

— Сэр, засекли четыре лагеря. Последний совсем недавно. Вот снимки каждого лагеря. А вот, укрупненные. Видны человечки на них. По приблизительным подсчетам, в них более двух тысяч обучающихся в каждом. Полк. Дивизия. В сумме, в пределах десяти тысяч легионеров. От демаркационной границы лагеря расположены на расстоянии от десяти до пятнадцати миль. Это по прямой. А дорогами в два-три раза больше.