Вика, прости меня, я вынужден ей всё объяснить, не преувеличивая, но и не приуменьшая, чтобы до конца въехала в суть происходящего, и не брала на себя роль эдакой доброй тётушки.

Фрося, ты сама только что сказала, что нет у тебя желания, времени и сил опекать нас, а тебя об этом, между прочим, никто и не просил, сама явилась отвлечься от житейской рутины, попархаешь тут и улетишь, и будешь думать, какое ты сделала доброе дело.

А ты, подумала, как Вика будет теперь жить без тебя, без твоего обвораживающего голоса, без твоей сердечной опеки и заботливого ухаживания???

Разошедшийся мужчина хлестал по сердцу Фроси словами, и та понимала, что большинство из них звучат справедливо.

— Олежка, выговорился, тебе стало полегче? Вот и хорошо, я очень рада, что в тебе ещё не погиб мужской дух и неважно, что ты при этом не заслуженно наговорил кучу дряни ни в чём не повинному человеку.

Она тяжело вздохнула и продолжила:

— Я пока не собираюсь вас бросать и, конечно, не обещаюсь жить рядом всю жизнь.

Я же у тебя спросила о деньгах, вот и отвечай, а все упрёки в мой адрес я отметаю в сторону, но запомню и к этому разговору мы ещё когда-нибудь вернёмся, но не в ближайшее время.

Так, что с деньгами?

Фрося посмотрела пристально на Олега, но тот отвернулся и встретился с глазами Вики, и они повели с ним молчаливый, только им понятный задушевный разговор.

А Фрося вышла из зала на кухню, чтобы не мешать супругам выяснять отношения.

Она попила холодной водички и какое-то время постояла на кухне, обдумывая сказанное ей в запальчивости Олегом.

Они оба были правы, но у каждого эта правда была своя, а надо сделать так, чтобы в ближайшее время и на долгий срок, скакали в одной упряжке.

Она вернулась в зал и натолкнулась на две пары доброжелательных глаз.

— Фрося, прости меня окаянного, понесло вдруг куда-то вкривь, просто на душе накипело столько, что она и завыла этими обидными для тебя словами.

— Проехали, проехали, ерунда, ведь это были только слова, а судят по поступкам.

Ну и начнём сначала, я про деньги…

— Фрося, все они в целости и сохранности, у нас на сегодня, с учётом твоих денег, есть больше тридцати пяти тысяч.

Фрося не выдержала и цокнула языком:

— А, я уже думала, что ты все профукал.

— Зря так думала, ведь я теперь много экономлю, исполняя роль сиделки, больших затрат у нас нет, а пенсий наших с Викой на наш скромный быт хватает.

— Ребята, мне кажется, что серьёзных разговоров нам на сегодня вполне достаточно, пойдём спать, а завтра, после Микулихи продолжим строить планы, а я вам обещаю, что они у нас будут грандиозные.

Глава 63

В эту ночь Фросе пришлось прибегнуть опять к спасительной таблеточке от бессонницы, заснуть ей долго не удавалось, и она не стала себя изматывать до предела.

Поэтому встала она не достаточно свежая, была вялая и с тяжёлой головой, но утренние заботы быстро привели её в надлежащее состояние духа и вид.

Она выкупала Вику, тщательно расчесала и, как обещала, вплела в её пепельные вьющиеся волосы одну из своих любимых голубых ленточек.

Навела ей лёгкий макияж и подвезла в коляске к зеркалу.

Вика смотрела на своё отражение и привычная за последнее время улыбка светилась на её бледном лице.

Фрося в свою очередь улыбнулась отражению:

— Нравится?

— Да.

Впервые после приезда Фроси, она услышала выразительное слово, слетевшее с губ, явно оживающей Вики.

В восемь утра они втроём сидели в зале, не включая телевизора, настороженно прислушиваясь, опасаясь прозевать звонок в двери.

Наконец, он раздался, и Олег с Фросей одновременно сорвались с места.

Микулична вошла в квартиру в сопровождении своей внучки, в руках которой находилась большая, потёртая хозяйственная сумка.

Прежде чем войти, старая знахарка перекрестилась и только после этого переступила порог и замерла, уставившись в лицо Олега.

Тот растерянно смотрел на старушку, а, затем, смутившись, быстро отвёл глаза.

— Что милок, не внушаю доверия, аль всё же дозволишь посмотреть на твою болезную жену?

Олег посторонился:

— Проходите, пожалуйста, на вас возлагаем большие надежды, Фрося сказала, что вы великая знахарка.

— Откуль она это знает… хотя, и я ведь многое знаю, не задавая вопросов, святую женщину тебе бог послал в помощь, не обижай её.

Микулична прошлёпала в своих бахилах мимо Олега с Фросей в зал и встала напротив Вики.

Казалось целую вечность они смотрели друг на друга, но, наконец, Вика опустила ресницы и по щекам её поползли слезинки.

— Ну, деточка, это хорошо, что ты в меня веришь, но ты возлагаешь на меня очень большие надежды, а я старая, слабая женщина.

Человеку так мало дано, чтобы он мог сотворить чудо, но без вмешательства господа бога, это вовсе невозможно сделать.

Не журись деточка, у тебя такие добрые люди рядом, не сдавайся, скоро поедете к тому хохлу, как его бишь…

Она посмотрела на Фросю.

— Касьян.

— Вот-вот, и он тебя с божьей помощью, авось поднимет на ноги.

Она обернулась к Олегу:

— Скажи милок, куда я могу зайти с твоей супружницей, чтобы уединиться?

Вику вкатили в её спальню, и бабка прошлёпала туда в сопровождении внучки и плотно закрыла дверь перед носом Олега и Фроси.

Они остались одни в зале, но не разговаривали, а сидя в креслах, раз за разом кидали настороженные взгляды на плотно прикрытую дверь и, когда она отворилась, оба вздрогнули.

Микулична с внучкой вышли, старуха уселась на диван и посмотрела на Фросю.

— Иди голуба, прибери подружку и возвращайтесь, а я вас тут подожду, милок меня пока водичкой попотчует.

Вика лежала полностью обнажённая на кровати.

Фрося, одевая её, который раз подивилась, как эта женщина, находясь столько времени в неподвижном состоянии, сохранила такую силу духа и не безобразную фигуру.

Вика была худенькая и бледнокожая, с чуть заметной, как у подростка грудью и выпирающими на суставах косточками, только благодаря постоянным, раннее деланным массажам, мышцы держали хоть какую-то форму.

Фрося аккуратно, чтобы не доставить ей больших неудобств, одела, усадила на коляску и вывезла в зал, где их поджидала Микулична.

Все присутствующие, включая её внучку, уставились на старую знахарку, которая, не спеша, копалась в своей безразмерной сумке.

Наконец, она подняла глаза:

— Ну, что я вам скажу касатики — все дыхательные органы, а особенно лёгкие, слабые и не могут самостоятельно бороться с недугами, им нужны моё снадобье, тёплый и сухой воздух, а главное, божья и людская помощь.

Поэтому переехать на юг к горячему солнышку будет правильным решением, но, пока я вам дам травки, будете заваривать, научу как, голуба попьёт парочку неделек, окрепнет, перестанет кашлять, температура войдёт в норму, и она будет готова к тяжёлым переездам.

И старуха стала выкладывать на журнальный столик завёрнутые в плотную бумагу пакетики с травками.

Она провела подробный инструктаж, какие травы смешивать, когда и по сколько поить, и тут же на чистом листке всё, что говорила, записала своим корявым, но разборчивым почерком.

Затем, вновь внимательно посмотрела на Олега с Фросей.

— У меня есть очень хорошее снадобье, в которое кто-то верит, а большинство из людей считают обманом, называется оно — мумиё, слыхали?

Олег утвердительно кивнул головой, Фрося, наоборот, покачала отрицательно.

— Так, вот, это горная смола, которую понимающие люди ищут в трещинах очень высоких гор, я не буду вам рассказывать все его полезные свойства, потому что их не счесть, я уверена, что Мумиё поможет нашей страдалице укрепить здоровье, и поможет её организму сопротивляться постоянным хворям, и с помощью бога благотворно повлияет на её разбитые косточки, которые держат в своём плену её речь и подвижность.

Мне с Кавказских гор привозит его верный человек и уже давно, я не буду больше убеждать и навязывать эту лечебную смолу, она вам обойдётся не дёшево.