— Можно мамуля, и по третьей. и по четвёртой, а мог бы тебе это сказать и до первой.

Фрося интуитивно почувствовала что-то страшное, скрывающееся за бравадой сына.

— Семён, что ты надумал, говори паршивец по-хорошему, в урки что ли подашься или каким-нибудь образом за кордон сбежишь?

Семён лихо выпил очередную рюмку и захрустел огурцом.

Мать не сводила с него взволнованного взгляда.

— Ну, что ты смотришь на меня, как на умалишённого.

Хотя то, что я тебе сейчас скажу на это немного тянет.

Фрося выдохнула.

— Говори уже, говори, не вытягивай из меня душу.

— Мамуль, на гражданке моя карьера потерпела полное фиаско, в любом случае меня не сегодня, так завтра заберут в армию, ведь мне только двадцать шесть лет, поэтому я решил добровольно подать документы и определиться в ряды нашей доблестной.

У меня за плечами военная кафедра и звание офицера обеспеченно, а ракетные войска мне подходят по профилю.

У меня отличная спортивная подготовка, я бывший мастер спорта по боксу и до сих пор продолжаю поддерживать прекрасную форму, выступая за университет по различным видам спорта…

Фрося не выдержала и хлопнула в сердцах ладонью по столу:

— Ты, что полный идиот, не знаешь, что идёт война в Афганистане, куда у тебя есть все шансы угодить?

— Ну, мамуля, не надо так горячиться, на всё воля божья, ведь и на гражданке никто от несчастного случая не застрахован.

Фрося хорошо знала своего сына, если тому что-то втемяшится в голову, сдвинуть будет весьма трудно, но она попыталась всё же это сделать.

— Сёмочка, я разговаривала с Андрюшей, он говорит, что можно податься в инженеры и оттуда опять подняться на ноги, ты ведь талантливый и целеустремлённый…

— Мамочка мы сейчас пойдём по второму кругу, меня в любом случае заберут в армию, так чего тянуть резину.

— Сынок, а если Стаса привлечь, он же в Минск недавно переехал, в пленуме ЦК партии Белоруссии заседает, там тоже университет есть и, наверное, не слабый.

— Мам, а, давай ещё по одной накатим, разве ты не знаешь, что Стас, последний человек, к которому я когда-нибудь обращусь за помощью, и разве ты не знаешь, что он опальных родственников не жалует.

— Знаю Сёма, знаю.

Глава 55

Фрося мыла посуду и переваривала только что состоявшийся разговор с сыном.

Нет слов, сердце болело за него, но в словах Сёмки было много здравого смысла, хотя что-то всё же настораживало.

Ага, далеко не всё понятно в его отношении к Тане, с одной стороны он сохнет по ней, а с другой, боится стать иждивенцем на её шее, хотя какая это глупость, разве этой женщине нужно его богатство, когда она, похоже, готова за ним на край света пойти.

Ладно, сами разберутся.

Так, в принципе, и произошло.

На следующий день, когда Фрося вернулась с работы, сына дома не застала, но вскоре раздался звонок телефона, это была Таня.

— Здравствуйте!

По голосу молодой женщины можно было сразу понять, что она расстроена.

— Привет, Танюша, что-то случилось?

— Да, ничего особенного, но я волнуюсь за Сёму, уже два дня не могу до него дозвониться в Новосибирск.

— Так, ты, и не дозвонишься, он в Москве.

Наступила тишина и через некоторое время:

— Фрося, почему он не пришёл ко мне и даже не позвонил?

В голосе Тани звучала растерянность.

— Танюша, его сейчас нет дома, и я тебе быстро опишу картину, происходящего с ним и его планы на ближайшее время.

Таня слушала внимательно, не перебивая, только иногда сопровождала рассказ тяжёлыми вздохами, а когда Фрося закончила своё повествование, выдохнула:

— Глупый, какой он глупый, можно я сейчас приеду к вам, мне обязательно надо с ним поговорить?

— Конечно, приезжай, когда я была против, а теперь и подавно, нет.

Фрося чувствовала, что, сейчас делясь своими откровениями с Таней, идёт вразрез с не понятными планами сына, но она чувствовала, что он по отношению к своей подружке, поступает не правильно, в любом случае им необходимо обсудить много вопросов, а то Сёмочка решил поступить точно так, как когда-то с ней его отец, уехавший из Таёжного, не признавшись ей в своей тяжёлой болезни, желая оградить любимую женщину от тягот и переживаний. А сколько он их ей доставил своим неожиданным исчезновением?!

Вначале появился Семён.

Он зашёл в квартиру, воспользовавшись своим ключом, поднял в приветствии руку и проследовал в свою комнату.

Фрося в этот момент сидела в кресле и читала очередной роман.

Буквально через четверть часа после прихода Семёна, раздался звонок в дверь, и Фрося крикнула сыну, чтобы он открыл, зная наверняка, что это Таня.

До её слуха донеслись восклицания, а затем последовавшее молчание, говорило о том, что молодые люди слились в поцелуе.

Через какое-то время Семён ввёл в зал, держа за руку, улыбающуюся Таню:

— Мамуль, посмотри, кто к нам пришёл.

— Ну, не к нам, а к тебе, но я тоже очень рада, проходи Танюша, хочешь чаю или что-нибудь перекусить…

— Мамуль, я забираю её к себе в комнату, мы немножко поговорим, а потом можно и чаю попить, хотя я бы от чего-нибудь и более фундаментального не отказался.

— Могу предложить пельмени, сосиски, а хочешь сварю картошечки к селёдке?

— Мамуль, ты не исправима, всё тот же набор угощений, что был и десятки лет назад.

Фрося видела, как взволнован и возбуждён сын и не стала реагировать на его замечание, а махнула рукой, что, мол, идите уже.

С неохотой отложила книгу и прошествовала на кухню, делать нечего, пора привыкать, что теперь не одна живёт, а пока сын будет находиться с ней, надо будет что-то готовить.

Давно уже кипела картошка, на столе млела под лучком и уксусом селёдка, а молодые люди всё не появлялись и, когда Фрося хотела уже плюнуть на всё и отправиться дочитывать книгу, появились Семён и Таня.

Взглянув на их лица, поняла, женщина плакала, но теперь всё уже позади, потому, что оба улыбались и тесно прижимались друг к другу.

— Ну, присаживайтесь, картошка уже, наверное, в кулеш превратилась.

— Мамулечка, а ты у меня ещё тот подпольщик, козни за моей спиной плетёшь.

— Что-то не видно, чтобы они, эти мои козни, тебя сильно расстроили, инициатива полностью исходила от Тани, а я просто ей честно сказала, что ты находишься в Москве и, что я совсем не против её прихода к нам.

— Мамуль, я убедил Таню в том, что мне просто необходимо срочно вступить в ряды нашей доблестной Красной армии и, чем раньше это сделаю, тем будет лучше для нас всех.

— Не знаю, как для вас, но для меня это несусветная глупость, мы могли бы с Валерой поискать ещё подходящие крючки, чтобы тебя от этой армии отмазать.

— Мамуль, ты же знаешь, что я не люблю всякие обходные маневры в своей жизни.

Ну, отмажусь, а, что дальше…

— А, дальше жизнь покажет, сам говорил, что ты ещё молодой и кроме армии есть достаточно путей, чтобы наладить нормальное будущее.

— Мамуль, как говорит наш Андрейка, проехали.

Мы с Танюхой даже не можем её квартиру разменять на большую, ведь в ней прописан до сих пор её бывший.

Пока я буду полтора годика отбывать военную повинность, она активизируется, разыщет беглеца, оформит развод, и мы спокойно сможем пожениться, улучшить свои жилищные условия, нарожать детей и прочее.

После ужина молодые люди долго не задержались, а распрощались и удалились.

Всё понятно, сумка с вещами висела на плече у Семёна, домой его уже не жди, но, возможно, так и лучше, ночная кукушка не может заменить мать, но с ней гораздо приятней.

Олег появился у Фроси только накануне Восьмого марта, когда она и ждать уже перестала.

Вернувшись с работы, она застала его у себя в квартире, в переднике.

Из кухни шёл вкусный запах хорошей жареной рыбы.

Фрося не раздеваясь, повисла у него на шее:

— Олеженька, милый, почему не предупредил, я бы сама что-нибудь приготовила…