Когда сотрудники излили жалобы друг другу, на душе у них полегчало, и в отделе воцарилось настроение на несколько децибелов более радостное. Даже тот, с карандашом, для вида открыл ближайшую папку и начал перебирать какие-то статьи, будто хотел убедиться, что еще не забыл, как это делается.

— А сапоги?

— Я везде пробовал. В комиссионке, в ансамбле «Лучница», в конноспортивном клубе «Жижка», в антикварном магазине и Доме просвещения…

— А в обувном? — осторожно спрашивает Пекар.

— В обувном? Таким умником может быть каждый.

— Обычно такие вещи бывают в обувном.

— А ведь это неплохая идея! — догадывается владелец карандаша и начинает листать телефонную книгу. — Обувь — сапоги, в этом есть своя доля косвенной логики…

Внимание присутствующих наконец обратилось на Пекара, но коза пока остается вне поля их зрения — за приоткрытой дверью шкафа.

— А вам, собственно, что?

— Вот видите! — Пекар разводит руками. — Мы снова там, где были вначале. Таковы они все! Гоняют зазря человека, а в результате никто ничего не знает!

— Только спокойно, сейчас что-нибудь придумаем… — успокаивает его холерик, казалось бы, самая неподходящая для этой роли личность.

Настал момент, когда Пекар может произнести свой долго подготавливаемый монолог. Все у него тщательно выучено, рассчитано на эффект, временами это должен быть мюзикл, временами Гамлет, но, как бы там ни было, это должно быть великолепное шоу с убедительной жестикуляцией, актерским выходом и характерной миниатюрой.

Сначала, как будто небрежно, он бросает на стол перед слушателями альбом с гербом кинокомпании «Метро-Голдуин-Мейер» на обложке, но место рыкающего льва занимает улыбающаяся коза. Во вступлении оратор, естественно, обращается к самому благодарному слушателю.

— Милая барышня, — протягивает он руку к секретарше, — вы любите зверюшек? Глупый вопрос, не правда ли? Как всякая женщина, вы, наверно, больше всего любите кошечек. Нет? Да, вы правы, они лицемерны. Но кто не любит зверей, природу, биоритмы, времена года и всякое такое? Вам, профессионалам и специалистам, не надо объяснять, сколько животных уже обрело бессмертие, ведь история кино ваш хлеб насущный… Вот они!

Он постучал пальцем по альбому и небрежно его открыл. Присутствующие с любопытством вытянули шеи.

— Собаки Рин-тин-тин, Лэсси, Шарик, Белла[79], а это мы еще только говорим о собаках! Дельфин Флиппер, львица Эльза, обезьяна Жуди, да и Тарзан, наконец, не совсем ясного происхождения… А сейчас несколько потрясных сведений! Знаете, какое животное было приручено одним из первых в Европе и Азии, о чем свидетельствуют археологические раскопки периода неолита? Знаете, что показали раскопки под Ашхабадом?

Все трое слушателей отрицательно покачали головами.

— Да, это было парнокопытное жвачное животное, называемое по-латыни Capra hircus! Не стану больше вас мучить, раскопки под Ашхабадом доказали со всей ясностью, что в Средней Азии уже за несколько тысячелетий до нашей эры разводились козы! Козы, повторяю! Фантастично, не правда ли?

— Фантастично… — неопределенно отозвался холерик.

— В круговерти будней мы часто забываем и о такой элементарной вещи, что нынешние породы домашних коз произошли от трех основных видов диких — от безоарового козла, или «пасенга», от винторогих козлов и вымершей Capra hircus. И даже более того…

— Действительно, я как-то почти забыл об этом, — признался холерик.

— Минуточку, сейчас я преподнесу вам маленький сюрприз!

Пекар как хороший «шоумен» или конферансье предоставил им минуту дозреть и победоносно вытянул козу из укрытия за шкафом для хранения бумаг.

— Господи, какая хорошенькая! — воскликнула секретарша, которая с успехом чередует два эмоциональных состояния: то она, выражаясь благопристойно, тотально взбешена, то тотально изумлена. — Не кусается?

— Ни боже мой!

— Ее можно погладить?

— Конечно, она это любит. Не робейте, будьте как дома!

— Какая у нее шерстка! Какие рожки! Какие миленькие…

— Видите, она совсем вас не боится. Чувствует хорошего человека. Но я еще не кончил, — возвращается Пекар к своей лекции. — Козу можно пустить по рукам. Факт, и неопровержимый, что в нашем индустриальном обществе осталось мизерное количество коз, хотя есть возможности их широкого использования. До сих пор мы не уделяли достаточного внимания их разведению. Может быть, потому, что в прошлом их разведением занимались лишь самые низшие социальные слои населения и коза считалась кормилицей бедноты. Но уже во времена первой республики[80] появилась необходимость в модернизации закона, в соответствии с которым племенное разведение коз было поставлено под современный биологический надзор, и это, прошу учесть, еще при первой ЧСР! Тогда по статистике на тысячу жителей приходилось шестьдесят шесть коз, в том числе тридцать целых и две десятых процента в Словакии. А сегодня? Я не хочу утомлять вас цифрами. Уменьшение поголовья вызывает тревогу, что в скором времени козы могут попасть в число вымерших животных, наподобие бронтозавров. Доживут ли они до 2000-го года? — спрашиваю я вместе с вами. В США, в расистской ЮАР, даже в слаборазвитой Турции разводят ангорских коз и относятся к ним с уважением, в густонаселенной Индии их разводят как молочный скот, в Китае — для производства мяса, молока, и так далее. Только мы все еще равнодушны к судьбе наших скромных козочек-кормилиц, повторяю, равнодушны!

Пекар перевел дух, ибо дальше следовала очередная глава его хорошо обоснованной лекции, и оглядел столы, нет ли на них случайно графина с водой, приготовленного для оратора.

— На протяжении всей нашей истории нас сопровождал запах козьего молока! Легенды, баллады, пословицы, всякого рода народные поверья и рецепты снадобий, мех — источником всего была коза! Наша национальная история, осмеливаюсь утверждать, зиждется на ней! А теперь спрошу, когда в последний раз вы видели обыкновенную козу?

Под его пристальным взглядом заносчивому пришлось опустить взор, он даже чуть заметно покраснел.

— Это факт! Мои дети в жизни не видали живой коровы…

Пекар энергично перевернул несколько страниц альбома, и перед изумленной публикой начали дефилировать фотографии из кинофильмов, в которых участвуют козы и пропагандируются их достоинства. На кадрах, где видно козьи прелести, пририсована звездочка, чтобы было понятно, что детям до 16 лет это произведение смотреть запрещается. Пекар, как опытный психолог и знаток народа, играючи преодолел барьер недоверия между собой и слушателями, легко создал атмосферу взаимопонимания и энтузиазма во имя доброго дела. Сейчас ему стало ясно, какую ошибку он совершил во время своего первого выступления в кино.

— Сегодня всякий недоучившийся режиссер-выдвиженец, который прежде работал осветителем, кидается снимать, ему плевать на традиции, он плюет на дух и характер, облегчает себе работу, ничего не изучая, даже самой основы основ, где уж ему, к примеру, упомнить об обыкновенной козе!

Пекар листает страницы альбома так, чтобы всем было видно.

— Небольшой обзор того, где уже снята моя козочка. «Козье молоко» — наша киноклассика… «Завтрак на траве» — французская киноклассика… «Лаурел и Гарди и коза в гостинице», от смеха лопнешь, но представьте себе, какая была бы скука без козы… Ян Сладки-Козина…[81] Коза Лапка, существо, способное философски отделять добро от зла… Три умные козочки… Деревянный козел, ужас своего края… и т. д. и т. д. Даже итальянцы, эти огненные итальянцы, говорят «коза ностра», что означает в вольном переводе «наша коза». Красиво, гордо! Жест сицилийской непокорности! Они даже сочинили в честь этого животного оперу, которая в подлиннике называется «Козы фан тутте», иными словами, «Все для коз»[82]. А у нас? Не стоит и говорить! Мы всегда стреляем в козла, то есть попадаем пальцем в небо, а потом, когда уже поздно, хватаемся за голову… Эх, об этом я мог бы говорить часами…