Она придет. Мутация генетического отца распространится как яд в ране, и все Палатинские Клинки станут полукровками, застряв между физической и демонической формами.

Но не сейчас. Сначала он достигнет смертоносного совершенства. В умении безукоризненно убивать и добиваться идеальной агонии.

Крышка захлопнулась, и Карио закрыл глаза.

– За возлюбленного примарха, – тихо произнес он, обращаясь по закрытому воксу к темным силуэтам внутри абордажной торпеды, и ко всем остальным братьям. – Чтобы мы оставались достойными его бессмертного доверия.

Он услышал, как снаружи торпеды лязгнули закрывающиеся противовзрывные двери и втянулись крюки подъемников. Грохот и вой вытекающего воздуха сменились тишиной. Остался только стук сердец и тихое дыхание Карио.

– В этом деле, как и во всем прочем, будьте искусны.

Внутри торпеды воцарилась кромешная тьма. Корпус задрожал, направляясь по рельсовым направляющим к пусковым механизмам на краю корпуса.

– Это наши дикие кузены. Пустите им кровь, как в прошлые века мы пускали кровь мертвым, чтобы сохранить живых.

Карио почувствовал, как торпеда смещается на позицию старта, и приготовился к резкому ускорению. И тут же снова услышал старый шепот, кружащийся внутри шлема. Мышцы левого плеча дернулись, и перед глазами мелькнул старый образ – рогатое существо, огромное, обольстительное, манящее, облизывающее длинным черным языком мясистые ярко-розовые губы.

«Не сейчас».

– Мы остаемся такими же, как и всегда, – сказал он, мысленной командой изгоняя призраков. – Истинными и единственными детьми Императора.

Двигатели вспыхнули, и торпеда устремилась вперед. Карио отбросило назад на фиксаторы, и он расслабился, позволив силовому доспеху принять на себя нагрузку. Воин почувствовал резкое смещение траектории. Торпеда покинула корабль и нырнула вниз: к плоскости сражения. От какой-то мощной детонации снаряд резко дернуло в сторону, затем он вернулся на траекторию захода на цель.

По внутреннему дисплею шлема Карио текли данные, показывая продвижение всего братства. Префектор невозмутимо отметил, как торпеда с отделением брата Рамарды была уничтожена огнем тяжелых болтеров с штурмового корабля V Легиона, и с тем же равнодушием отреагировал на гибель такого же штурмового корабля под яростным огнем ближней оборонительной сети «Сюзерена». Благодаря этим данным Карио мог отслеживать ход всего сражения. Громадные сухогрузы пытались оторваться, чтобы войти в варп, два фрегата Белых Шрамов терзали подходящую эскадру, а девять кораблей Детей Императора неумолимо приближались, чтобы предотвратить бегство конвоя.

Затем торпеда достигла цели, и все информация на дисплее расплылась в дрожащем потоке помех.

Карио бросило вперед, когда торпеда пробила плиты толщиной с руку человека и проползла вперед сквозь массу расплавленного палубного настила.

Карио активировал руну пуска еще до того, как абордажная торпеда остановилась. Мельта-блистеры на внешнем корпусе вспыхнули, выжигая пространство вокруг. Включились внутренние люмены, и со щелчком поднялись скобы фиксирующей клети. Люк открылся, впуская ревущий поток жара с запахом расплавленного металла. Палатинские Клинки выбрались наружу.

Карио извлек меч, прошептал благословение над длинным стальным лезвием и поднялся из раскачивающегося корпуса торпеды. Дисплей шлема тут же переключился с широкоугольного формата дистанции атаки на внутреннее тактическое считывание данных, выделяя позиции боевых братьев и отмечая их маршруты движения к цели.

Он оттолкнул пылающую балку и пошел прочь от остова торпеды. За спиной осталась длинная брешь во внешнем корпусе сухогруза с дымящимися краями. Впереди лежали искореженная масса сломанных стоек и пылающие потоки вытекающего кислорода.

Отделение Палатинских Клинков шагало через руины, расчищая себе путь мечами. Легионеры достигли нетронутого перехода с работающими пустотными люками и опустили заслонки, остановив бурю. Там они встретили второе отделение из пяти легионеров и перешли на бег, сжимая потрескивающие энергией длинные мечи. Две истребительные команды вошли в напоминающие могилу внутренние помещения сухогруза. Путь в темноте освещали отблески расщепляющих полей.

Карио на бегу посмотрел на огромные опорные колонны, что возвышались над грудами контейнеров, достигавших высоты пятисот метров. Дети Императора добрались до уходящей вверх пустой шахты лифта. Они проигнорировали турбоплатформы и выбрали направляющие кабины, проворно взбираясь по ним. Легионеры быстро поднялись и оказались поблизости от мостика, ни разу не обнажив клинок и не сделав ни единого выстрела.

Только ближе к концу пути, когда они достигли вершины шахты и пробились через закрытые переборки, появились следы недавней бойни. Воины осторожно продвигались с обнаженными мечами из одного отсека в другой. Карио продолжал идти первым, волосы на руках встали дыбом от предвкушения схватки. Перед ними тянулась длинное и широкое помещение, в стенах которого через каждые пять метров находились двери. По обе стороны лежали тела, небрежно сваленные в кучи под рядами арок, их руки и ноги были согнуты, а глаза невидяще уставились в сводчатый потолок. Мерцающие узкие люмены отбрасывали глубокие тени, которые растворялись в постоянной темноте.

Палатинские Клинки бесшумно построились ромбом с Карио во главе, за которым следовал субпрефектор второго отделения Аванарола. Третьим шел Хайман, а тыл прикрывали остальные легионеры с немногословным Урелиасом. Линзы шлемов отбрасывали дрожащие пятна света на сваленные в кучи трупы под сводами, показывая разнообразные выражения ужаса, удивления, шока и отвращения. Матросов сухогруза вырезали гораздо больше, чем того требовало установление контроля над судном. Затем людей побросали в сторону, как какие-то куски мяса.

Карио изучил показания ауспика. В конце помещения находилась лестница, которая вела к дверям с ржавой эмблемой грифона картеля Мемнос. Что находилось за ними, сказать было сложно, но префектор все-таки обнаружил источники тепла и движения и остаточный сигнал энергетического оружия.

Не сбиваясь с шага, он дал боевые сигналы братьям, и ромб перестроился в двойную линию. Первое отделение уничтожит двери и откроет проникающий огонь. Как только враг начнет отвечать, пятеро легионеров быстро уступят дорогу, но их прикрытие позволит второй линии атаковать помещение за дверьми. Там Дети Императора смогут задействовать свою истинную силу – чарнабальские сабли, считавшиеся лучшими представителями клинкового оружия.

Карио остановился у подножья лестницы с болт-пистолетом наизготовку, собираясь отдать команду. И в этот самый момент он заметил лицо в тенях справа от него. Он немного повернул голову и увидел тело смертной женщины на куче трупов. Ее убили тупым ударом, из-за чего большая часть лица осталась нетронутой.

Вдруг он почувствовал укол тревоги.

– Отступа… – только успел сказать Карио, и в помещении загремела болтерная стрельба.

Префектор бросился на пол, чувствуя сильный стук болтов по броне. Он пополз на четвереньках вперед, стреляя вслепую из болт-пистолета.

Его братья сделали то же самое: разбежались из центра помещения в поисках укрытий, ведя по мере возможностей ответный огонь. Раффель не двигался, его тело изрешетили попадания болтов. Еще несколько Детей Императора получили ранения.

Карио прорвался к лестнице и попытался сориентироваться. Им нужно было убраться с открытого пространства и пробиться к склепам, где лежали груды трупов, но это было невозможно. Стрельба велась как раз оттуда.

Префектор добрался до нижних ступеней, развернулся и прижался к перилам, непрерывно стреляя. Вокруг него лопалась и разлеталась каменная кладка, отбрасывая во мрак помещения облака пыли.

Наконец появились Белые Шрамы, отталкивая трупы, за которыми они спрятались. Воины в перепачканных кровью доспехах вели непрерывный огонь из болтеров. Погиб еще один легионер из отделения Карио, истерзанный массой болтерных снарядов.