— Ага, — сказал Роан. — Давай я его напугаю.

— Это будет не то. И… И он может поступить как мальчишки из воинской школы. Соберет толпу и пойдет тебе мстить. Нет, напугать должна я, мстить мне он не станет. Он вообще никому не посмеет рассказать, что его напугала женщина. Мне так кажется.

— Хм. Лучше папе расскажи, — предложил разумный выход Роан.

Джульетта упрямо поджала губы, немного подумала и согласилась:

— Ладно. Но ты меня все равно научи. А то я чуть его в глаз не ударила, как Ольда. Девушки так поступать не должны.

— Да, они должны пугать мужчин магией, — серьезно согласился Роан, едва сдерживая неуместный смех.

Странные у этой девочки стимулы для учебы. Другие хотят прославиться, разбогатеть, а она — уметь пугать мужчин.

Впрочем, может, это не так и плохо.

Роан сделал еще глоток пива, улыбнулся и согласился:

— Ладно. Я тебя научу тому, чему не учат в школе. Но сначала ты должна совладать с огнем. А то учиться, с ограничивающим стихию амулетом на шее, не лучшая идея. Так и покалечиться можно.

— Я уже почти совладала. Меня преподаватель даже хвалил. Роан, а тут шоколад делают?

— Делают.

— Хорошо! Тогда я буду его пить, а ты мне что-нибудь расскажешь. Только что-то умное. Ладно?

И маг опять согласился, сам не зная почему.

Часть 2

Глава 19

ГУ. Исправление

Вам надлежит исправить какое-то зло, возродить утраченное, устранить недопонимание. Не жалейте энергии. Быть может, вы сумеете сделать больше, чем рассчитываете. Думайте и поступайте правильно. Вы можете смело продвигаться по намеченному пути, даже если это грозит вам разладом с друзьями.

(Книга Перемен)

Школа Стихий ждала возвращения учеников, студентусов и даже некоторых учителей. Ждала тихо и с достоинством, без лишней суеты. Суеты на этих каникулах и так было слишком много. Гораздо больше, чем обычно.

Сначала по этажам грозно ходили учителя из воинской школы. Странные люди. Им указали на виновника переполоха с фальшивым умертвием. Он сам на себя указал, попутно отказавшись просить прощения. По его словам он имел право на месть. А потом он исчез. Сбежал из города вместе с оборотнями, закутанными в темные плащи так, что разобрать кто из них кто было невозможно, даже зная поименно, кто в той кавалькаде ехал.

А воины почувствовали себя неудовлетворенными и стали подозревать всякое. Даже то, что их бессовестно обманули. Нет, они были не против того, чтобы обманывали их учеников, но сами знать истину хотели.

Вместо этого узнали значение истины в философии магистра Диньяра. До сих пор никто не рисковал разговаривать с ним на эту тему, так что он расстарался, подозревая, что больше желающих не будет.

Военные в тот вечер убрели несколько пришибленные и больше, к всеобщему счастью, не возвращались. Наверное, Диньяру удалось убедить их в многогранности истины.

После военных по школе стал мрачно бродить Ленс Дановер, изредка требуя голову того недоумка, который прислал ему анонимное письмо. Что было в том письме, великий маг не признавался, но бродил упорно, заглядывая в аудитории и что-то вынюхивая. А закончилось это тем, что он впервые за многие и многие годы согласился прочитать для нерадивых студентусов несколько лекций. Больше всего этому радовалась Привратница, но делиться причиной своей радости она почему-то ни с кем не стала.

Студентусы и ученики тоже готовились вернуться в Школу Стихий и спешили закончить все свои дела перед возвращением.

Джульетта тепло прощалась с подружками, одаривая каждую амулетом — слабеньким распознавателем лжи. Подружки подаркам очень радовались, искренне веря, что они действительно помогут обрести им любовь.

Яс в то же самое время весело торговался с очередным подозрительным продавцом за очередное не менее подозрительное зелье. Видел бы его в этот момент Льен, точно бы глаз подбил. В лучшем случае. Но Льен был далеко, да и занят. Его именно в этот момент били учебным мечом, попутно давая ненужные советы и требуя странного.

Малак в это же время с аппетитом ел испеченный мамой пирог, ногой отпихивал от себя лохматого щенка, норовившего забраться на колени и тоже пообедать. А за дверью тихо переговаривались родители, чем-то звеня и шурша. И если бы Малак из любопытства не усилил слух, то так бы и не узнал, что им гордятся и за него переживают. Так что Малаку было хорошо, хорошо настолько, что не хотелось уезжать из родительского дома. Но он знал, что уедет.

Шелла в это же время пересчитывала монеты, заработанные за время каникул. Она, в отличие от большинства студентусов, из общежития никуда не уезжала, это к ней ненадолго приезжала бабушка. Так что готовиться к путешествию, дарить что-то подругам, слушать наставления, задумывать глупости и объедаться маминой выпечкой ей было ни к чему.

Роану оно все тоже было не нужно. Он даже пиво пил по привычке, рассеянно рисуя угольком на столешнице сложное переплетение ломаных линий. Вернуться в школу Роану хотелось до дрожи в кончиках пальцев. Ему нужно было посоветоваться. И как можно скорее, пока то, что кажется интересной идеей не поблекло и не потеряло свою привлекательность.

Ленс Дановер перерывал семейный архив, устало рассматривал родовое древо, нарисованное прямо на стене и убеждался, что либо его обманули, пытаясь отвлечь от чего-то, либо кто-то из предков был недостаточно честен с семьей. Например, кто-то, кого все считали мертвым, на самом деле где-то прятался и плодил вполне законное потомство. Незаконного потомства у Дановеров быть не могло. Они не какие-то оборотни и никогда не считали, что бастардами можно разбрасываться направо и налево. Бастарды вообще проблема. И если можно этой проблемы избежать, это следует сделать. Проклятья ведь разные бывают. Некоторые родовые идут роду на пользу.

Так что всех своих родственников, и ближних, и дальних, и даже тех, чья ветвь давно потеряла родовую отметину, Ленс знал. Пускай не лично, но их существование от его взгляда не ускользнуло. И следовательно, кто-то солгал.

Либо кто-то сумел прожить жизнь после официальной смерти.

Либо авторы анонимного письма таким интересным способом решили его от чего-то отвлечь.

Или к чему-то привлечь.

Например, к преподаванию.

— Узнаю, кто пошутил, ноги вырву, — мрачно пообещал Дановер своему отражению, но отказываться от обещанных лекций не стал.

И нет, он не будет искать несуществующего родственника. Он лучше поищет того, кому пришел в голову столь оригинальный способ заставить его поделиться знаниями с будущими магами.

И тогда кто-то пожалеет.

В этом Ленс Дановер был уверен.

Путешествие, на взгляд Роана, шло неплохо. Джульетта читала, ради разнообразия не очередной роман, а "Рассуждения о стихиях" Пилина. Разбойники на караван не нападали. Даже погода не уставала радовать.

А потом он с Джульеттой доехали до нитки и первым, что увидел маг, была широченная улыбка Яса. Этот олух торжественно вручил Джульетте петушка на палочке. Девушка приняла так, словно это был букет из дорогих роз сорта "рассвет". И Роан понял, что спокойная часть путешествия закончена.

Джульетта ерзала на скамье и притопывала ногой, явно раздражая дородную матрону, ни на секунду не выпускавшую из объятий толстого мальчика лет восьми. И одна, и другая не могли дождаться того момента, когда все пассажиры наконец рассядутся, грузы загрузятся и коляска отправится в путь. Матрона до этого боялась отпускать ребенка, почему-то решив, что он обязательно выбежит на улицу, потеряется и дальше мама поедет без него. Джульетта намеревалась сбежать в гости к компании Льен, Яс, Малак и мелкая блондиночка, имя которой она не запомнила. Студентусы собирались играть в фанты и пробовать вишневую наливку, которую сделала мама Малака, заедая ее пирогом, испеченным этой же доброй женщиной. Джульетта такое веселье пропустить не могла.