Я остановился в нерешительности: на месте оставаться или подойти поближе? Отсюда не слышно, что они говорят, а подойдёшь ближе - увидят.
Сорока сидел верхом на последнем венце и обухом заколачивал в брёвна скобу. Заколотив, вогнал топор в лесину, спрыгнул вниз. Он что-то сказал, и все, побросав работу, собрались вокруг него. И тут я решился: прячась за кустами, осторожно подобрался к ним. Очень хотелось послушать, о чём они будут толковать. Мне сначала показалось, что я выбрал удачное место. Меня не видно, со всех сторон кусты, а я всё вижу. Но скоро пришлось отползти в сторону: как раз в том месте, которое я облюбовал, проходила муравьиная тропинка. И насекомые не замедлили накинуться на меня. Ещё хорошо, что я быстро отполз, а то пришлось бы на глазах у всех вскакивать и бежать к озеру, вытряхивать муравьёв из штанов и рубахи. Несколько штук всё-таки забрались под рубаху и противно бегали по спине.
Сорока сидел ко мне боком, я видел его профиль. Президент был чем-то недоволен. Ребята тоже гудели недружелюбно, бросали на Сороку сердитые взгляды. Говорили все разом, и я ничего не смог разобрать. Но вот Президент поднял руку, и все замолчали.
- Говори ты, Лёшка, - сказал он.
Лёшкой звали Тёмного. Он повертел в руках молоток и, глядя вниз, пробурчал:
- Зачем ты их, Сорока, позвал на остров?
Загудели и другие:
- Сам же говорил, что без общего согласия никто не подымется на остров.
- А тут сразу двое…
- Чужаки ведь!
- Дачники…
- А теперь жди в гости…
- Вчера сам Свищ болтался на берегу…
- Неправильно ты поступил, Сорока!
Президент подождал, пока все выговорятся. Лицо у него было жёсткое. Он барабанил пальцами по колену. Я заметил, это у него такая привычка.
- Я им глаза завязал, - подал голос Коля Гаврилов. - Они ничего не видели.
- Бабушке своей расскажи… - сказал Тёмный. - Они тоже не дураки.
- Говори, Сорока! - потребовали ребята.
Сорока молча обвёл всех взглядом. Ребята напряжённо ждали. Стало совсем тихо. Меня, как назло, укусил муравей. Лопатка зудела, хоть кричи, а я боялся пошевелиться. Скосив глаза, я увидел муравьёв. И все они направлялись ко мне. Моё соседство не понравилось проклятым муравьям, они решили меня выжить и с этого места.
- Зачем я их позвал, спрашиваете? - негромко сказал Сорока.
- Какое ты имел право без нашего согласия? - спросил Тёмный.
- Ты меня, Лёшка, не перебивай, - оборвал Президент. - Я вам скажу, зачем я их позвал…
Я так и не узнал, зачем нас с Алёнкой позвал Президент на остров. С десяток муравьёв, не меньше, вонзили в мои ноги свои челюсти. Проклиная про себя муравьиное племя, я пополз прочь. За кустами я вскочил на ноги и помчался к озеру. На берегу разделся, выбрал из одежды больших красных муравьёв и безжалостно побросал их в воду.
Мальчишка отложил стекло в сторону и с интересом наблюдал за мной.
- Пчёлы? - спросил он.
- Иди к чёрту, - ответил я и бултыхнулся в воду.
Глава двадцать пятая
Два дня Гарик не показывался на нашем берегу. Я уж подумал, что он, возможно, на поезде уехал в Таллин. Зато каждое утро Тёмный с двумя подручными причаливал к берегу и, захватив инструмент и строительный материал, уходил к большому муравейнику. Избушка была почти готова. Не было крыши и двери. Мы с Алёнкой ездили на рыбалку. Сестрёнке опять повезло: поймала леща граммов на шестьсот. И опять на том же месте. Только на этот раз обошлось без крика. Я тщательно осмотрел рыбину, но ничего подозрительного не обнаружил. Я тоже решил на том месте постоять. Три часа убил, но ни одной лещовой поклёвки не было. Поймал штук десять окуней.
Отец второй день пропадает в интернате. Сегодня утром за ним приплыли Сорока и Коля. В школу прибыл в разобранном виде токарный станок новейшей конструкции, и никто не мог установить его в мастерской. И как обращаться с ним, никто не знал. А наш отец - специалист. Смонтирует станок, а потом ребят обучит работать на нём. Жалко ведь, если новый станок в два счёта испортят. Второй день отец об этом только и говорит. Видно, соскучился по своему заводу.
Гарик с компанией деревенских ребят нагрянул днём, когда солнце высоко стояло над головой. Лес разомлел от жары, притих. Умолкли птицы. Вместе с Гариком пришли Федя, Василий Кириллыч и ещё трое незнакомых парней.
Компания приплыла на двух лодках. Все были решительно настроены. Я понял, что сегодня на озере будет морской бой. В лодках лежали железные «кошки» с верёвками. Если забросить такую «кошку» на остров, то можно по верёвке забраться на него. Ребята основательно подготовились к штурму. Командовал отрядом Свищ.
Алёнка выметала сор из сеней и не обращала внимания на мальчишек. Она так размахивала берёзовым веником, что в воздух поднимались вместе с пылью сухие листья. Гарик иногда посматривал в её сторону, но не подходил и не заговаривал. По-моему, он не очень уютно чувствовал себя в этой компании. Чужаком. Правда, Федя и Свищ часто заговаривали с ним. Гарик немного оживлялся, а потом снова скисал.
- Ты отправишься с ними? - спросила Алёнка.
- Я человек мирный, - сказал я.
Алёнка засунула веник под крыльцо и тут же вернулась с книжкой. Уселась на скамейку и стала читать. Мальчишки сидели на берегу и, поглядывая на остров, негромко переговаривались. Обсуждали план нападения. Дед крутился возле них, знакомился. С Гариком они были знакомы. Хотя и не испытывали друг к другу нежности. Федю Дед не любил. Поэтому не стал задерживаться возле него. Зато трое незнакомых мальчишек надолго привлекли его внимание. Он даже забрался в лодку и обнюхал всё снаряжение. Парни дружелюбно переговаривались с Дедом, и он оставил их в покое. Свищ небрежно оттолкнул Деда ногой, когда тот приблизился к нему. Я думал, Дед схватит его, но он только заворчал.
У нас кончились дрова. Я взял топор и пошёл в лес нарубить сухих сучьев. Гарик направился за мной. Опять будет уговаривать, чтобы я показал вход. Сушняк валялся сразу за домом. Я собирал, а Гарик рубил и складывал в кучу.
- В другом месте удишь? - спросил я.
- На Каменном Ручье были с ночёвкой, - ответил Гарик.
- На спиннинг?
- Лучили, - сказал Гарик. - Карбидный фонарь и острога. Большая рыба ночью стоит на месте. Подъезжай на лодке и коли. Не понравилась мне такая рыбалка. Это не спорт.
- А почему она стоит?
- Спит, наверное.
Я представил озеро и сонную рыбу, которая стоит на одном месте и чуть шевелит хвостом. К ней медленно подплывает лодка. На рыбу направляют луч и взмахивают острогой… Из рыбины хлещет кровь, она дёргается на остроге.
И кто только придумал на бедную рыбью голову столько бед?
- Сорока, оказывается, насолил всем в деревне, - сказал Гарик. - Один раз в него пальнули из ружья - всё равно не угомонился!
- За что?
- За сеть, которую он весной порезал.
Я вспомнил про вмятину на подбородке Сороки. Вот откуда она! Дробина попала.
- Ружья не испугался - вас и подавно, - сказал я.
- Только бы на остров попасть.
- Ну, заберётесь на остров, а они вас оттуда - в воду. Кверху тормашками.
- Алёна сегодня что делает? - спросил он.
- Спроси у неё, - сказал я.
Гарик посмотрел на меня и ничего не ответил. Не нравилось ему, что я с Сорокой в хороших отношениях. Гарику хотелось, чтобы я был с ним заодно. Против Сороки. Чтобы я вход показал и всё такое. Не могу я Президенту такую свинью подложить. Ему и так из-за нас с Алёнкой попало от ребят…
- На вашу лодку можно рассчитывать? - спросил Гарик.
- На это дело - нет, - ответил я.
- Я просто так, - сказал Гарик. - Она нам и не нужна.
- Ну и прекрасно, - сказал я.
Мы связали верёвкой нарубленные сучья. Я хотел взвалить на спину, но Гарик сам взял. Мне досталась маленькая вязанка и топор.
Алёнка стояла на берегу в окружении мальчишек. Мы с Гариком одновременно подумали, что они ругаются, и прибавили шагу. Но Алёнка не ругалась. Наоборот, она смеялась, слушая Свища. А тот, размахивая руками, что-то заливал ей. Остальные ребята тоже улыбались.