Неожиданно я заметил Химона. Он стоял в тени ворот и исподлобья смотрел на мечущихся монахов. Я совершенно не ожидал его здесь увидеть. Интересно, как земледелец узнал о том, что у нас твориться? Неужели зашел случайно?

Работа кипела во всю. Скоро весь двор оказался забит тяжело нагруженными ручными тележками. Несколько братьев навьючили на себя объемные тюки и теперь натужно кряхтели, и потели в ожидании того, когда караван наконец тронется в путь. В том, что монахи собираются в город, уже не было никакого сомнения. Интересно, что они уносят из монастыря?

Пошел дождь. Монахи беспокойно загалдели и стали натягивать на головы капюшоны холщевых курток. Где-то далеко ударила молния и раскат грома докатился до обители. Один из старших воздел руки к небу и затянул молитву дальнего пути. Собравшиеся во дворе подхватили ее, даже послушники запели священную песню. Я скатился с лестницы в тот момент, когда караван потянулся в распахнутые ворота, немного постоял в задних рядах мысленно прощаясь с братьями, но петь не стал, а потихоньку обошел молящихся послушников и подкрался к Химону.

- Здравствуй, брат.

Монах обернулся и смерил меня тяжелым взглядом.

- Здравствуй.

- Ты зачем к нам?

- Не твое дело, - проворчал он.

Я обиженно засопел.

- Где владыка? - спросил Химон не обращая внимания на мои поджатые губы.

- Кажется ему плохо, он внутри, - я кивнул на главный храм.

- Кажется, - передразнил меня монах, - везде суешь свой нос, а толком и не знаешь ничего.

Неожиданно он сгреб меня за рукав и потащил за собой.

- Знаю, что у вас, червяков, есть разные ходы потайные, - прогудел Химон, - проведи-ка меня незаметно внутрь.

Мы воспользовались той же дверью, через которую я прокрался, чтобы осмотреть мешок. Ключ все еще лежал у меня в кармане. Мы быстро прошли трапезную насквозь и оказались на узкой винтовой лестнице. Здесь было темно и сыро.

Химон остановился и припер меня животом к стене.

- Давай рассказывай, что ты там вчера слышал и видел, только все без утайки.

От неожиданности я замешкался, не зная с чего начать, и монах меня хорошенько встряхнул.

- Рассказывай.

Я все ему выложил и о том, как оказался в покоях владыки, и как прятался за портьерой и о чем говорил странный гость, и даже о том, как заглянул сегодня в мешок.

Химон не разу меня не перебил. Он внимательно слушал и тяжело сопел.

- Голову значит привезли, - проворчал он и наконец отпустил меня, - понятно.

Через маленькое слуховое окошко сквозь пелену дождя можно было разглядеть хвост уходящего каравана.

- Зачем они уходят в город, - спросил я, - что везут?

В темноте зловеще блеснули глаза Химона.

- Ты, что совсем дурак, - он дохнул на меня луковым перегаром, - они вывозят из монастыря казну и священные книги.

- Зачем? - не понял я.

- Степняки развязали войну. Ты думаешь они просто так прислали владыке отрезанную башку.

- Но нас ведь защитят, пришлют гвардию или ополчение, - начал я, но он грубо меня оборвал.

- Потом поговорим, дальше веди.

Мы стали подниматься по лестнице.

- Почему мы прячемся? - спросил я.

- Не хочу, чтобы меня задержали эти глупые вороны, - проворчал старик и я понял, что он имеет в виду монахов шестого уровня, которые сейчас заполонили первый этаж, - придется каждому объяснять куда и зачем я иду, а у меня нет на это времени.

Пока мы поднимались я размышлял над его словами и никак не мог взять в толк, как монахи могли вывести священные книги, если библиотека насчитывала несколько сотен оригиналов и великое множество копий, которые мы делали на продажу. Такой маленький отряд не смог бы вынести и десятой доли всего, что стояло на полках.

- Почти пришли, - сказал я, когда мы выбрались в галерею второго этажа - здесь повернешь направо и все.

- Со мной пойдешь, - буркнул старик.

- Ты что, - испугался я, - мне туда нельзя.

- Со мной пойдешь, - повторил монах и погрозил мне пудовым кулаком.

К сожалению, я оказался прав. Владыке было плохо. Когда мы вошли в покои оказалось, что он лежит на кровати в окружении учеников и лекарей. Заслышав звук открывающейся двери все повернули головы в нашу сторону.

- Что такое, - вскинулся какой-то монах, - как вы сюда попали!? Как посмели...

- Замолкни, - Химон грубо оттолкнул его, я не рискнул следовать за ним и юркнул за занавеску, - не к тебе пришел.

Монахи испуганно шарахнулись в разные стороны.

- Владыка, - сказал мой бывший наставник и опустился на колени.

- Встань, брат, - услышал я слабый голос, - подойди ближе.

Химон подошел к кровати и склонился у изголовья. Он говорил тихо, но я сумел разобрать каждое слово.

- Степняки пришли. Утром я забирался на земляной вал, видел кибитки и множество всадников. Они уже здесь.

- Они прислали голову лекаря, - голос владыки был едва слышен, - война началась. Я отправил братьев в Паус. Они отвезут священные реликвии.

- Думаю, что лазутчики степняков уже перерезали дорогу в город. Боюсь, что караван не дойдет. Нам надо спешить, владыка. Я должен вывести Вас отсюда.

Понтифик всхлипнул.

- Ты думаешь...неужели...помогите им боги.

Он замолчал, наверно ему было трудно говорить.

- Я никуда не пойду, старый друг, - сказал он, - у меня удар. Я все равно умру по дороге. Отправь остальных. Пусть все уходят. Скорее.

Владыка надолго замолчал, и я решил, что он умер, но оказалось старик впал в беспамятство. Из-за занавески я видел, как Химон опять опустился на колени и поцеловал сухую сморщенную руку. Какое-то время он сидел молча, сжимая ладонь старика, потом поднялся, повернулся и направился к выходу.

- Пошли, - сказал он, поравнявшись со мной, - отвыкай прятаться за занавесками, червяк.

Братья, оставшиеся в монастыре, столпились у центральной лестницы. Они говорили все разом, размахивали руками, кто-то даже начал толкаться и потрясать кулаками. Когда мы вышли во двор они загалдели пуще прежнего.

- Тихо! - рявкнул Химон, от его грозного рыка опомнились самые шумный, голоса смолкли, - в монастыре оставаться нельзя. Скоро здесь будут степняки. Владыка велел всем уходить.

- Кто ты какой, чтобы говорить от имени владыки! - вскинулся старший ключник, - почему мы должны слушаться какого-то огородника?!

- Можете не слушаться. Оставайтесь, если хотите, но через пару часов вы все умрете.

Не все поверили Химону. Для большинства он был просто монах - изгой, отправленный на огороды в назидание другим. В монастыре многие надсмехались над ним и не воспринимали всерьез. Я бы и сам наверно ему не поверил, если бы не присутствовал при разговоре с владыкой. И все-таки нашлись те, кто послушался толстяка. Несколько человек быстро собрались и покинули монастырь. Не знаю сколько всего братьев решило остаться. Я видел, как два старших монаха вернулись в храм и затворили главный вход, как несколько послушников бежали в сторону гостиницы для паломников. Очень скоро двор опустел. На земле осталось несколько порванных тюков и сломанная тележка.

Мы с Химоном поднялись на стену. Бредущий по дороге караван был хорошо виден, братья не успели далеко уйти. Они уже миновали нетронутый участок степи, на котором колыхалась высокая трава, росли редкие деревья и кусты. Монастырские огороды были дальше к западу, урожай давно убрали, поэтому издалека перепаханная земля казалось черной словно уголь. Первые поля расчищали поближе к городу, на случай набегов или степного пожара. Владыка собирался довести огороды до самых монастырских стен, но не успел.

От десяти нанятых стражников осталось четверо, остальные в суматохе разбежались. Мы столкнулись с ними возле центральной башни.

- Здравствуйте, добрые люди, - сказал Химон, с интересом разглядывая двух крепких молодых парней, седого мужчину и мальчишку моего ровесника, - а вы что же с остальными не ушли?

- А ты почему остался? - без всякого почтения поинтересовался пожилой стражник.