— При всем желании пока не могу сказать. Вы знаете Ренату Баллей?

— Знаю. Фотоателье на Юнгмановой улице. Когда-то я делал ей коронку.

— Не помните случайно, на какой зуб?

Это невероятно, но он помнил.

— Четвертый нижний слева, Я поставил ей литую коронку. Это было сразу после войны, она тогда часто ходила к нам в кабинет.

— Посмотрите, — следователь положил перед врачом несколько коронок. Вы можете ее. узнать?

Дантист безошибочно взял одну коронку.

— Вот эта. Совершенно точно,

Это действительно была коронка с четвертого левого нижнего зуба погибшей женщины.

У врача оказалась великолепная профессиональная память.

— Рената, — сказал он, — имеет еще одну золотую коронку, не очень хорошо сделанную.

— Это она?

— Да. Но это не моя работа и не моего друга. Такой работы следует стыдиться. Но, товарищи, что случилось?

Следователь неопределенно пожал плечами — об убийстве надо было молчать. Он вежливо поблагодарил дантиста, а мысленно поклонился ему. Ведь благодаря его исключительной памяти личность погибшей из Сенеца установлена со всей определенностью: это Рената Баллей. А погибший в домике у леса — ее отец Эммануэль.

Теперь дело уже не казалось таким безнадежным, как вначале. Одно неизвестное в уравнении было найдено. Но оставалось второе — преступник. Или преступники. После того как установили, что жертвами являются отец и дочь, в группе расследования стали склоняться к мысли, что оба убийства совершил один преступник. Теперь расследование сосредоточилось на знакомых, друзьях и родственниках исчезнувшей семьи. Была выдвинута версия, что оба убийства совершены с целью наживы. Допрос следовал за допросом… Перед работниками уголовного розыска постепенно вырисовывалась картина мира» в котором жили Баллей, особенно Рената, И довольно быстро появился кончик ниточки, ухватившись за который можно было распутать весь клубок.

Бабье лето в тот год выдалось сказочное. Его красота проникала даже в стены отделения криминальной службы» его чарующую силу не могли ослабить ни кофе, ни сигаретный дым. Однако людям из группы расследования убийства отца и дочери Баллей было не до лирики. Двое мертвых наконец обрели имя, заговорили немые и живые свидетели.

Начальник отделения вел совещание.

— Путь к убийце, — сказал он, — скорее всего, надо искать через Ренату. Это была женщина предприимчивая, со множеством связей, которая привыкла решать и действовать не только за себя, но и за отца. Почему она погибла? Почему убит ее отец, тихий больной человек, вечно сидевший дома, поскольку каждый шаг давался ему с. трудом? Что привело его в домик на окраине Некмаржа? Как он вообще добрался туда?

— Автобус. Такси. Личный автомобиль, — предположил кто-то из членов группы.

— Это так. Но все равно надо было пройти часть пути пешком, к тому же по неровной, еще заснеженной дороге. А он едва ли мог преодолеть Несколько сотен метров. Что ему было надо в том домике? И что привело Ренату в песчаный карьер около Сенеца? Об этой женщине мы знаем немало. С самого начала она ненавидела наш строй — так говорят многие. Поддерживала связи лишь с теми, кто имел такие же, как у нее, политические взгляды. После Февраля хотела уехать на Запад и не скрывала этого. Какое-то время у нее еще было фотоателье — возможно, оно и удерживало ее здесь. Но потом она лишилась этой своей собственности, а вскоре ей пришлось освободить квартиру и переехать в Зруч. Красивая молодая женщина, она привыкла к тому, что ее окружают мужчины, восхищаются ею. Ходила в зеленом замшевом пальто с фотоаппаратом через плечо: А потом вынуждена была поступить работницей на предприятие «Шкода». Люди, с которыми приходилось общаться в цехе, были ей неприятны, от рабочих дурно пахло, она ходила мыться и причесываться в канцелярию. К тому же жить за пределами города было для Ренаты невыносимо. Поэтому в Зруч она вообще не поехала, ночевала то у тетки, то у Других родственников, так же как и ее отец. Почему? Такой образ жизни можно было выдержать, если твердо знать, что он временный, долго не протянется. Оба жили так два месяца: старик до 6 марта, когда погиб в домике, а Рената; как мы знаем, исчезла дней на десять позже. Баллей в последний раз был у родственников за три дня до смерти. Где он провел эти дни? С тех пор его никто не видел. Кроме убийцы. Родственники, и не только они, сообщили что оба — он и Рената — отправились за границу. Хорошо. Допустим, старик идет первым. Один, больной, еле передвигается…

Начальник отделения помолчал немного, взял со стола линейку, подошел к большой карте Западночешской области и продолжал:

— Кто хочет перейти границу, должен преодолеть от Пльзеня десять километров в западном направлении. Но Баллей и его дочь погибли совсем в другом месте, не западнее, а северо-восточнее Пльзеня. Довольно близко от города. И не так уж далеко друг от друга, что тоже говорит о многом. Мы должны обратить внимание на участок Некмарж — Сенец. Похоже, это и есть поле действия убийцы. Но вернемся к Ренате, это сейчас важнее. Нам надо найти мужчину, с которым она поддерживала знакомство в последнее время. Нельзя никого упускать из виду. Надеюсь, ясно почему…

С кем могла бы поделиться своими мыслями и планами молодая женщина, если не с близким мужчиной? К кому она могла обратиться за помощью, как не к близкому Мужчине? Ведь подруг у нее, как выяснилось, не было. Рената не любила говорить о своей личной жизни. Поэтому прошло немало времени, прежде чем мы напали на слабый след. На предприятии «Шкода» удалось узнать, что однажды к ней приходил шикарно одетый мужчина с пакетом шкварок, угостил всех. Представился то ли Здаржилом, то ли Здражилом — не разобрали, поэтому в цехе его стали называть «ш кварковый».

Здаржил… Здражил… Шкварки. Немного. Какой-нибудь работник мясного магазина? Внимательно проверили магазин за магазином, фамилию за фимилией. Ничего. Такая фамилия нигде не значилась. В уголовном розыске уже готовы были сдаться, как вдруг позвонили с завода «Шкода».

— Никакой не Здаржил, мы перепутали. Его звали Старек. Это точно, можете быть уверены.

— Большое спасибо. Может быть, еще что-нибудь вспомнили? Хоть пустяк какой-нибудь, мелочь.

— К сожалению, нет…

Найти «шкваркового» Старека было трудно, но удалось. Ведь он оказался даже не из Пльзеня. И вот его пригласили для беседы. Он выглядел не совсем спокойным.

— Знал ли Ренату? Да, знал.

— Как вы к ней относились? — спросил его следователь.

— Наверно, знаете, раз пригласили меня сюда. Очень хорошо относился. Познакомились мы год назад, в кафе. Довольно невинное знакомство. Я тогда и не подозревал, что оно будет значить в моей жизни.

— Возникло серьезное намерение?

— Да. Я бы женился на ней, если бы… — Старек пожал плечами, — если бы она не исчезла.

— Нам известно, что зимой в конце прошлого года и в начале этого вы с ней несколько раз катались на лыжах,

— Да. — Молодой человек был явно удивлен.

— Где?

— На горе Шпичак, Железна Руда.

— Когда вы катались в последний, раз?

— В марте. У вас есть календарь? Спасибо… Одиннадцатого марта, в воскресенье.

— А в следующее воскресенье не поехали?

Мы договорились поехать. Но я напрасно ждал ее, она не пришла. Я поехал один, но лучше бы остался дома. Вывихнул колено, потом пролежал несколько дней,

— Она знала, где вы живете?

— Да. Я ждал, что она придет навестить меня, но не дождался. Когда уже стал ходить понемногу, позвонил от соседей на «Шкоду», попросил ее к телефону. Но она уже несколько дней не была на работе, и никто о ней ничего не знал.

— Как вы думаете, что с ней случилось?

— Я слышал — она за границей.

— От кого?

— Даже не помню. Среди ее знакомых об этом говорят как о чем-то само собой разумеющемся.

— Вы, были ей очень близки в последние месяцы. Она говорила вам, что собирается перебраться на Запад? Трудно себе представить, чтобы она скрыла от вас свои, намерения.