Проводив взглядом Олега и Соню, Катя сходила за водой, затем достала из рюкзака примус, распаковала его. Найдя удобное местечко, поставила примус, села рядом и призадумалась. Вчерашний день внес смуту, смятение в ее душу. Похоже, они сделали все, чтобы оттолкнуть от себя Олега. Ее собственная выходка, Сонина истерика. И даже то, как они обе легко согласились быть выпоротыми. Солгала ведь чертова блондинка, солгала. Теперь-то ясно, что Олег никогда не порол женщин. Зачем эта женщина выдумала такую историю? Хотелось, очень хотелось излить душу, выплакаться. Но кому? Позавчера она бы выплакалась Соне. Сейчас же нельзя этого делать. Соне куда тяжелее, чем ей. И сейчас она слабее Кати. Олегу? Только еще этого не хватало. Катя посмотрела на замыкающие ущелье горы, всхлипнула.

- Горы, услышьте меня, - с какой-то отчаянной мольбой проговорила она. – Вы же все понимаете, все знаете. Горы, ведь узнав о нашем с Соней темном, омерзительном прошлом, Олег, после того, как мы обе даже не с покорностью, а с каким-то спокойным безразличием согласились быть выпоротыми, может подумать, что мы шлюхи, испробовавшие все самое мерзкое в отношениях между женщинами и мужчинами. И тогда он отвернется от нас. Но мы же не такие, горы, не такие! Вы же это знаете.

Горы промолчали. Вдруг Катя вспомнила случайно возникший в поезде разговор с железнодорожницей. Катя не заметила, на какой именно станции села эта женщина. Олег опять занялся картами, Соня дремала, а Катя откровенно скучала. Попутчица, устроившаяся напротив нее, спросила, куда они едут. Катя ответила. Женщина сказала, что в это время года ходить по тем горам трудно и опасно. Она-то хорошо знает эти места, поскольку работает там вахтовым методом. Заметив удивленный Катин взгляд, пояснила, что дальше пойдут разъезды, где нет даже пристанционных поселков. Железнодорожники, меняясь, обитают в зданиях станций. А пока родители отбывают вахту, их дети обитают в железнодорожном интернате. Тогда Катя посочувствовала железнодорожнице, а сейчас задумалась. Если Олег их отвергнет, то почему бы ни перебраться сюда?  Наверное, железнодорожному начальству будут удобны работающие постоянно, а не вахтовым методом сотрудницы. А девочки будут к ним приезжать на каникулы. Да и на выходные. Езды-то от интерната до этих станций несколько часов. Выговорят только три-четыре отпуска по две недели. И эти недели они будут проводить в этих горах. Катя вздохнула. На душе стало чуточку легче. Ей вдруг показалось, что горы напомнили ей об этом разговоре. Катя посмотрела в ту сторону, куда ушли Олег и Соня, вскочила. Они же вот-вот вернуться, а она даже не разожгла примус…

К удивлению Сони, они пошли не вперед, а влево, если судить по направлению сегодняшнего их движения. Небольшой подъем вскоре кончился, они пошли наискось по мху. К Сониному удивлению идти было труднее, чем по камням, ноги вязли. Но вот мшистая полоса кончилась, начался спуск. Соня увидела два текущих почти параллельно ручья. Олег остановился, постоял молча, как бы оценивая эти ручьи, вздохнул. Потом зашагал вверх по течению. Соня догнала его, пошла рядом. Виновато посмотрела на Олега: он же еще в поезде наказал им идти строго друг за другом.

- Сейчас можно и так, - усмехнулся Олег, прочтя в глазах женщины немой вопрос.

Минут десять они шли молча. Соня старалась держаться поближе к своему спутнику. Со всех сторон их обступали горы, сближаясь теснее. Слева и справа высокие, заслоняющие небо, между ними понижение. Соня уже знала, что это понижение – перевал. Она поежилась. В этой теснине ей стало как то не по себе. Прошли еще немного и почти уткнулись в ручей. Подъем кончился, и стали видны подходы к перевалу. Точнее, то что было этими подходами. Слева низвергался поток воды, стремительно мчался вдоль всего перевала, ударяясь в нагромождение скал. С этих скал низвергался еще один поток воды.

- Вот почему этот перевал зовется Коварным, - негромко сказал Олег. – Не пройти нам здесь. Не пройти.

Соня молча кивнула головой. Олег вздохнул. Все осложняется. Теперь надежда на полку.

- Олег, - вдруг тихо сказала Соня. – Сама не понимаю, что вчера на меня нашло. Ты прости.

- Да чего уж, - смущенно буркнул Олег. – За то, что было, я тебя наказал. Так ведь?

Соня кивнула головой, улыбнулась. И вдруг Олег, безотчетно поддавшись какому-то странному порыву, шлепнул женщину по попе. Шлепнул – и остолбенел, виновато глядя на Соню. Женщина к его удивлению рассмеялась.

- Если уж шлепать, то не так, - проговорила она. – По голой попе надо шлепать.

Соня одним движением рук спустила до колен штаны и трусы, чуть наклонилась вперед. Олег, сам не очень осознавая, что делает, еще раз шлепнул Соню по попе. На этот раз сильнее, потому что женщина тихонько взвизгнула. Олег смутился.

- Эх, тяжелая у меня рука, - виновато проговорил он.

- Тяжелая, - смеясь, подтвердила Соня. – А такой и должна быть мужская рука. Если тяжелая, значит надежная.

Она быстренько привела себя в порядок, улыбаясь, посмотрела на Олега. Он тоже улыбнулся ей. И они пошли назад, на этот раз наискось, кратчайшим путем. Шли молча, но думали об одном и том же: может, вчерашнее все же ничего не перечеркнуло, может, все сложится? Но заговорить не решались. А вдруг ему – им - такой странный союз неприемлем?

Вернувшись, они увидели Катю, колдовавшую над примусом.

- Уже вернулись? – удивилась она. – А я только пристроила котелок над примусом. Завозилась.

- Ничего страшного, - улыбнулся Олег. – Соня сменит тебя. А мы с тобой проведем еще одну разведку.

Катя тут же вскочила. Соня же села на камень, тихо улыбнулась. Чего уж лукавить, вчера она вела себя безобразно. Но, похоже, Олег не склонен чересчур винить ее. И – как подтверждение – шлепок по попе. Как хорошо, что она догадалась не словами, поступком показать свое отношение к такому обращению. А ведь вчерашний день мог перечеркнуть все их надежды. И пенять не на кого. Олег мог запросто решить, что истеричка ему не нужна. А без нее и Катя не останется с Олегом. Девочкам же не объяснить, что больше они сестры, что их надолго, если не навсегда разлучают. Все завязано в такой тугой узел, который непросто развязать.

Путь, по которому шли Олег с Катей, был труднее, чем выпавший Соне. Сплошные курумники, постепенно переходящие в навалы крупных глыб. Все чаще Олег помогал Кате вскарабкиваться на такие глыбы, хотя женщина упрямо старалась взбираться самостоятельно. Но чем дальше, тем труднее ей становилась это делать, и женщина стала безропотно принимать помощь Олега. Но вот кончились и глыбы. Теперь они шли по камням, связанным прослойками почвы. Кое-где между камнями пробивались кустарнички. Наклонившись, Олег сорвал несколько черных ягодок, протянул их Кате.

- Вороника, - сказал он. – Перезимовав, стала сочной и сладкой.

Женщина осторожно взяла ягоды губами. Вкусно. Она улыбнулась. То, что Олег сорвал для нее ягоды, казалось добрым знаком. Они вскарабкались на скалу. Точнее, вскарабкался Олег, а потом втянул наверх Катю. Странный и мрачный пейзаж предстал перед их взорами. Громоздились скалы, среди которых бежали, извиваясь, ручьи. Они соединялись на каменном карнизе и мощным потоком низвергались вниз. Стучали, перекатываясь, камни. Катя замерла, ошеломленная и испуганная.