– Если бы не туман, дерево можно было бы увидеть издалека, – шепотом сказала я. – Там, кажется, тропа. Знаешь, я как будто ходила по ней и знаю, где был дом.

– Да, – отозвался он также тихо. – Наверное, мы прежде жили здесь, малышка.

– И будем жить снова, – уверенно сказала я.

Выбор был сделан.

Глава 36

По воздуху плыли бревна. Глядя как хрупкая, одетая в светлое платье Габи с улыбкой поднимает в небо «стройматериалы», мне становилось и смешно, и страшновато. В долине одновременно строилось шесть домов, но девушка успевала везде. Конечно, что-то мы таскали сами, да и мужчинам нравилось справляться с тяжестями, но Габриэль всегда была рада помочь. Сила ее стихии поражала, и довольный Марк, улыбаясь, рассказал, как супруга переносила прежний дом.

Долина понравилась всем. Ее прелесть оценили Алекс и Дила, Эван с Рутой, Марк и Габи, Крис с Авой и Ойло. Еще более привлекательной она была потому, что располагалась неподалеку от океана. Прогулялся пешком – и купайся на здоровье. Правда, и озера тоже подходили для этой цели, а вот река была слишком бурной. Необходимые материалы производил приглашенный Кертис, но облик дома каждый придумывал сам. Чертежи делал Эван, а образы рисовала я. Было здорово снова взять в руки карандаш и кисть.

Я упивалась радостью происходящего. Мы поставили палаточный лагерь и жили одной дружной семьей, вставали рано, ложились поздно, пели песни у костра и смеялись, дурачились, играли. Каждая ночь была волшебна, и все то и дело уходили любоваться деревом или океанским берегом с парящей над водой туманностью.

На Тэй-Тень жили белые олени, веселые игруньи лисы и лиловые куропатки, а еще пушистые комки тратунок – зверьков вроде кроликов, но с острыми ушками, дутыми хвостами и глазами на пол-мордочки. Над озерами вились стрекозы размером с земных, с красивыми перламутровыми крыльями и лазурными глазами. Еще были жуки – темно-синие, шипастые. Трогские божьи коровки были не красными, а сиреневыми, с длинными усиками, а вот о бабочках стоило рассказать отдельно.

Нигде доселе не встречала подобного разнообразия порхающих. Стало привычно проснуться и увидеть на верхушке дерева цветное ожерелье, или вспугнуть целый рой ярко-красных гигантов, что носились по гладкой поверхности озера, словно водомерки… Были синие, с золотыми узорами, или нежно-зеленые, украшенные белыми завитушками. Интересно, что они предпочитали витые ветви дерева-великана. Но мне больше всего нравились фиолетово-сиреневые, словно из бархата, с нежными серебряными звездами на крыльях.

Проблем с заселением не возникло. Мы с Алеардом выбрали место неподалеку от озера с водопадами, Крис и Ава предпочли быть поближе к реке. Алексу и Диле понравились хвойные леса на западе, Марк и Габи строились на поляне в Буковой роще, Эван с Рутой избрали уютный уголок меж холмов. Ойло был возле нас, окруженный высоченными кустами диких роз. Пожалуй, его мини-замок был самым затейливым и симпатичным. Этакий чертог волшебника, сложенный из камня, но с деревянными полами, проемами и пестрой черепичной крышей. Три башни были одна другой выше, и на самой высокой торчал флюгер в виде воющего волка. С некоторых пор парень постоянно вспоминал Альтанию. В башне Ойло разместил телескоп, стол для «алхимических экспериментов», кровать из огромного пня, найденного на берегу, и вместительный шкаф-«сокровищницу». По стенам висели созданные Кертисом гобелены с видами Промежутков, под потолком зависли реалистичные маленькие планеты. Словом, Ойло не изменил себе – это было жилище мечтателя.

У нас с Алеардом дом был срубовым, но с высокой каменной пристройкой «спортзала». Гостиную опоясывали эркеры, в спальнях вместо обычных окон были окна-двери. Проснулся утром, вышел на веранду – и можно наслаждаться прохладным ветром, запахами леса и мирным шепотом водопадов. Места для построек были нарочно выбраны так, чтобы каждой семье обеспечить максимальное уединение. Ойло посмеивался над нами – его башни были видны издалека.

– Сплю на пне, а порой не сплю вовсе, все подсматриваю жизнь звезд, просыпаюсь черти когда, ем черти что… Вот скажите, какая девушка согласится на подобный образ жизни?

– Любящая, – ответил Алеард, и парень улыбнулся.

– Я найду еще один пень и приделаю его к своему, – серьезно сказал трог. – Научусь вставать по будильнику и не опаздывать. А еще стану готовить завтрак. Что скажете?

– Ты, главное, собой оставайся, – улыбнулась я. – Потому что тебя невозможно не любить таким, какой ты есть.

– Точно, – кивнул Алеард. – Но пень поищи на всякий случай.

Дома строились постепенно, росли и крепли, и вскоре мы стали общаться мысленно, то и дело ходя друг к другу в гости. Тревожных вестей с Тасулы не поступало, и в Архъялв все как будто затихло. То ли Первый куда-то переместился, то ли отсиживался в штабе, планируя наступление. Я не боялась – узнав нас, Трогия обрела защитников, и ряды белых медленно пополнялись землянами.

Мне нравилось, что у каждого получился свой особенный уголок. Для Криса и Авы это был дом из цветного кирпича и стекла, для Алекса и Дилы – терем из толстых темных бревен, совсем не похожий на наш. Эван и Рута тоже использовали дерево, но если у нас с Алеардом было шале, у них получился современный дом с элементами хай-тека. А вот Габриэль и Марк построили сказочный дворец с прекрасным зимним садом.

Проблем с мусором не было – Алеард звал мелких, и они поедали все ненужное. Нам удалось гармонично вписаться в экологию долины, потому что Кертис был любителем создавать всяческие умные штуковины. Вскоре к нему подключился Онан, и на пару они произвели самые необходимые приборы. К концу второго месяца в домах уже была горячая вода и электричество, и это – без ущерба для природы. Мы обсуждали, стоит ли брать собак и кошек, и Габриэль предложила снежных гавок, которые жили у них на родине, а я вспомнила про питомник пиренейских горных псов, что был у нашей дальней родственницы. Было решено привести щенков, как только окончательно закончим со строительством.

Стоит упомянуть, что в долине спалось по-особому. Почти каждую ночь мы все видели удивительно красочные и чувственные сны. Но если остальные в основном переживали свои собственные приключения, то я наблюдала жизни чужие. Никаких деталей наутро не оживало в памяти, оставалось только разнообразие чувств без картинок. Алеард говорил, что мне дано переживать неведомые истории для того, чтобы совершенствовать дар Радуги, и я согласилась, что это единственно правильное толкование происходящего. Порой я не могла точно сказать, кого видела, иногда не помнила сны вовсе. Но в эту ночь меня словно засосало вглубь происходящего, и, хотя я глядела со стороны, а переживаний от этого было не меньше…

...Конлет был спокоен. Он понимал, что не в силах что-то изменить прямо сейчас. Мгновение упущено, и дергаться поздно. Остается ждать и надеяться, что все получится, хотя в то, что ему повезет, верилось с трудом.

Он сидел на берегу и наблюдал за Норой. Девушка отлично плавала, была подтянутой и крепкой, и короткая стрижка ей очень шла. Обычно её волосы были красиво растрёпаны, и Конлету это нравилось, но сейчас, намокнув, она походила на выдру. Он усмехнулся своим мыслям. Если бы Нора узнала, что он думает о её внешности, она бы как всегда вспылила. Злилась девушка своеобразно: не кричала, не обзывалась и не повышала голос. Она становилась жестокой к окружающим, её злость прожигала насквозь, а слова казались медленным настойчивым ядом. Вредная, холодная, резкая, но словно созданная для него, Нора не хотела избыть какую-то трудную боль, и Конлет жалел её. Ему не удавалось пробиться сквозь плотную заносчивость девушки, лишний раз сказать ей что-то ласковое. Одно неверное слово – и она превращалась в змею. Конлет был уверен, что когда-то девушка была и нежной, и податливой, и сердечной. Кто и что сделал с милым котенком внутри Норы, он не знал. Был уверен лишь в том, что в случае знакомства с этим парнем не станет сдерживать гнев.