— Убить! — завизжала Анна Луиза. — Стража! Всадники! Убить обоих! Немедля!

— Предательство! — захрипел правитель Элдор.

Потом все произошло слишком быстро.

Элдор бросился на нас. Сверкнуло лезвие ножа, со свистом вспарывая воздух.

Откуда-то с неба донесся рев, словно медведь проснулся в своей берлоге и заревел, потревоженный неудачным охотником. И снова свист, и еещ одна тень, свалившаяся буквально нам на головы.

Метнувшись между мной и Элдором, человек вскинул мушкет. Раздался выстрел, запах пороха. Потом вскрик. И еще один.

Я увидела, как Элдор взмахнул руками. А потом упал. Почти одновременно с тем, кто спас меня и Дитера, загородив собой.

Не веря своим глазам и дрожа как в лихорадке, я видела, как на паркет оседает мой спаситель, мой несносный преследователь и несчастный влюбленный — альтарский капитан Фа Дэ-Мин. Из-под его ладони, прижатой к левому боку, хлестала темная кровь.

Это запечатлелось в моем сознании, точно фотоснимок.

Кровь на полу, посеревшее лицо капитана, его темные, слегка расширенные от удивления и боли глаза.

Сейчас он показался мне удивительно молодым, почти мальчишкой. Я вспомнила, как он умирал от яда тварей из Туманного Лога, вспомнила, с каким задором он играл в пьяную катарангу. Все это пролетело в мимолетной вспышке, и время словно замедлилось.

Я видела, как левый рукав Элдора тоже краснеет, как гримаса ненависти искажает грубые черты его лица. Воздух вдруг сделался совсем вязким, и я с дрожью заметила, как в нем застывает летящая прямо в меня картечь.

— Бе-ги-и! — услышала я искаженный, как в замедленном воспроизведении, голос Дитера.

Так же медленно он развернулся, выставив затянутую броней грудь. Его глаза вспыхнули, как маленькие сверхновые. И я невольно вскинула руку, заслоняясь от невероятного свечения. Но мышцы повиновались с трудом, и сзади меня что-то полыхнуло алым заревом.

Толчок был такой силы, что я рухнула на пол.

В последний миг увидела, как картечь разбивается о броню Дитера, и черты его лица искажаются в гримасе боли, не менее сильной, чем у капитана Фа.

— Дитер! — закричала я, вкладывая в крик всю боль, все отчаяние, всю свою любовь.

Меня накрыло свинцовой тяжестью, я едва обернулась назад, чтобы уловить свечение перстня на шее Анны Луизы.

«Неужели все? — подумалось мне. — Прощай, любимый Дитер. Прощай, смелый Фа… Мы даже не смогли сказать друг другу что-то важное…»

Как жаль, что так вышло. Как жаль, что все кончается вот так. Я не хотела этого. Я все бы отдала, чтобы была возможность повернуть время вспять!

Закрыв глаза и стискивая зубы до боли, я в последней попытке прижала ладони к животу, стараясь уберечь мою девочку от надвигающейся гибели. Пусть знает, что папа и мама до последнего защищали ее…

Потом мир завертелся, Черное Зеркало надо мной выгнулось и опустило в разлом на потолке длинный и черный щуп, похожий на вращающееся торнадо. Я все еще пыталась отползти, но раструб щупа коснулся моей макушки. Я почувствовала еще один толчок.

И меня засосало в черноту, где не было ничего, кроме вращающейся бездны — ни стен, и пола, ни потолка, ни звезд. И я висела, будто в воздухе, как та Алиса, что провалилась в кроличью нору и зависла в бесконечном падении.

Может быть, так и приходит смерть?

Я глубоко вздохнула и закрыла глаза. Тогда пришло ощущение полета, голова поплыла, и я распахнула ресницы, пытаясь понять, чудится ли это мне или происходит на самом деле.

Открыла — и увидела Тею.

Она кружилась рядом со мной, платье вздыбилось колоколом, а распущенные волосы обрамляли лицо, как черное облако. Тея улыбалась и сказала:

— Привет, мамочка.

Ее голос был подобен ангельскому колокольчику, в зеленых глазах таилось лукавство.

— Тея, — смогла выдохнуть я. — Мы… умерли?

Сколь трудно же мне было произнести это страшное слово! Я гнала его, но все-таки звук выстрелов, запах крови, мой Дитер, в грудь которого влетает картечь и раненый капитан не шли из головы.

— Нет, — ответила девочка, и будто камень свалился с души, но Тея тут же коварно добавила: — Еще нет. Черное Зеркало открылось и ты провалилась во временную воронку.

— Что это значит? — с недоумением спросила я, все еще продолжая падать.

Было не страшно, хотя и немного тревожно.

— Это значит, что два камня-магнита активизировались и создали пространственно-временной коридор между мирами и их вероятностями, — начала объяснять Тея, но, поймав мой недоумевающий взгляд, звонко рассмеялась и легко, как акробат, перевернулась через голову, приблизившись ко мне и подмигнув зеленым глазом: — Прости, мамочка, я иногда говорю странные вещи. Но если ты действительно собралась меня родить и воспитывать, придется к этому привыкнуть.

— Я поняла… почти, — кивнула ей и тут же спросила: — А как же Дитер? И капитан Фа, и Ченг, и драконы? Почему они не попали сюда вслед за мной?

— Потому что только ты носишь в животике Оракула, — улыбнулась Тея. — Я думала, это очевидно. Иногда, во сне, я могу дотянуться и до папочки. Но сейчас это невозможно. Поэтому ты должна сделать выбор за всех нас.

— Какой выбор? — растерянно спросила я.

— Смотри!

Тея очертила рукой дугу. Справа от нее черноты посветлела, расплылась, сквозь тонкую прозрачную пелену проступили очертания города…

Я глянула и ахнула, а кровь побежала живее, волнующе.

На горизонте вырастали высотки спального района, ближе зеленел сквер с фонтаном и уютными лавочками, покрашенными к лету, улицы, прямые, засаженные тополями, запруженные машинами, тянулись во все стороны, блестели трамвайные пути, мигал трехцветным глазом светофор. Я знала это место!

— Мой родной город, — в великом потрясении проговорила я и жадно распахнула глаза, чтобы не пропустить ни одной детали.

Прозрачная пленка, точно линза бинокля, приблизила одно из окон. Сквозь прозрачный тюль я различила родительскую квартиру, папу и маму, сидящих за обеденным столом. Линза мигнула, и показала мне подругу Юльку, гуляющую под ручку с однокурсником. Оба заливисто смеялись и, кажется, были счастливы. Потом мне показали мой университет, мою новую квартиру, мои цветы, поливаемые соседкой, которой я обычно доверяла ключи.

И острое чувство ностальгии вспыхнуло в груди и потащило с невероятной силой туда, где текла оставленная мною жизнь. Я вытянула ладони, желая прикоснуться к тому миру, но ладони уперлись в упругую мембрану, которую ни разорвать, ни расцарапать, и от обиды по щекам потекли слезы.

— Ты хочешь вернуться? — услышала я за плечом детский голосок.

Вздрогнула, моргнула, смахивая слезы.

— А разве это возможно? — жалобно спросила я и обернулась.

Тея больше не улыбалась, смотрела серьезно, понимающе.

— Из этого места возможно вернуться в любую точку мироздания, — ответила она. — Сейчас я показала тебе один путь. Теперь покажу другой. Смотри!

Она провела еще одну дугу, и новая линза возникла уже слева.

Это была Фессалия, прекрасная, как роза в пору цветения. Белоснежынй и полностью отреставрированный Мейердорфский замок, холеные скакуны в конюшнях, а на площадке у фонтанчика маленькая люлька, накрытая кружевным розовым покрывалом. Подошел Дитер, наклонился и поцеловал спящую в ней малышку, и я снова не смогла держать слез, и снова мое сердце забилось раненой птицей, а моя душа раскололась на части: одна тянулась в прошлое, другая всей душой желала остаться здесь.

— Твой выбор, — немного грустно произнесла Тея. — Я показала тебе две вероятности, теперь все зависит от тебя.

— Это слишком жестоко, — прошептала я. — Я не могу выбрать… Ведь если я останусь, родители и друзья будут думать, что я погибла. А если вернусь туда — то никогда не встречу Дитера, не полюблю и не рожу тебя…

— Всегда нужно чем-то жертвовать, — вздохнула Тея. — Капитан Фа пожертвовал жизнью ради тебя, мамочка, даже зная, что ты не будешь принадлежать ему. Наш папочка закрыл тебя от картечи, понимая, что может не увидеть моего рождения.