Я лишь закрыла глаза, ожидая, что будет дальше.

Бороться с обстоятельствами не было ни возможности, ни смысла.

Крючки слетели с бюстье ещё до того, как оно оказалось на полу. Руки онемели, а кожу в районе запястий безумно жгло. Но Артур продолжал властвовать над моим телом, осыпая поцелуями каждый уголок бёдер и живота. По телу прошлась губительная и в то же время сладкая истома, когда его руки болезненно обхватили грудь и сжали между собой. Дерзкий, сокрушающий всё дозволенные границы поцелуй коснулся чуть ниже живота, заставляя стонать так громко, насколько это вообще было возможно.

Я ненавидела себя. Я проклинала. И всё равно подавалась на умелые ласки и отвечала всё новым и новым стоном на горячие поцелуи.

— Моя, — тихим хрипом произнёс Артур.

Он отступил на несколько шагов назад, позволяя мне смотреть, как одна деталь его гардероба за другой глухо падает на пол. И я смотрела. Не в силах отвести взгляда от сильного мужского тела, которое так вожделела уже давно, я смотрела… Пиджак из камвольного кашемира упал на пол, а на губах супруга появилась полная предвкушения улыбка. Он тоже не отводил взгляд. И, как мне кажется, ему доставляло удовольствие наблюдать за тем, как меняется моё дыхание, то останавливаясь, то судорожно и глубоко проникая в лёгкие, как только последняя пуговица его белоснежной рубашки оказалась расстёгнута, а Артур с лёгкостью избавился и от самой рубашки.

Невольно закусила губы, стараясь вновь вспомнить, что дышать надо не через раз. И вскоре я дышала уже часто и отрывисто, потому что на мужчине осталась одна единственная деталь одежды. Да и то ненадолго.

Так открыто и бесстыдно не позволяла себе рассматривать архивампира ещё никогда. Дыхание вновь сбилось, потому что я отвела взор от глаз цвета первой весенней травы. Медленно и совсем несдержанно я исследовала широкие крепкие плечи, казавшиеся ещё шире теперь, когда мужчина совсем обнажён. Рассматривала рельеф крепких мышц на груди Артура, чёткий контур пресса на его животе. И совсем перестала дышать, словно в привороте последней стадии не в силах отвести взгляда от гордо вздымающейся в готовности продолжать мужской плоти. При одной только мысли от того, как он будет во мне, ноги свело судорогой. Колени ослабли, а между бёдер появилась такая ноющая тянущая боль, что казалось, будто скоро умру, не вынеся этой пытки.

Облизала губы, мысленно умоляя завершить всё то, что начал Арт. Уж пусть лучше я попаду в Геенну Огненную, чем Древний оставит меня вот так.

В несколько плавных шагов бывалого хищника супруг вернулся обратно ко мне. Очень медленно и нежно он потёрся носом о мою щеку.

— Ir de verickon`us to sullen` Eva, — прошептал архивампир.

В этот момент мне вообще было всё равно, что он говорит. Только бы снова прикоснулся ко мне, унял пылающий огонь внутри и прекратил эту пытку.

Подалась вперёд, насколько это было возможно, в попытке стать ближе. Вняв моей просьбе, супруг подхватил за бёдра, поднимая выше, вжимая моё тело в колонну. Я же обхватила его ногами, пытаясь почувствовать в себе столь желанное мне сейчас.

Уголки рта супруга приподнялись в лёгкой усмешке, явно намекая, что мне не удастся совершить ничего самостоятельно. Он так и удерживал меня на весу, обхватив одной рукой ниже поясницы, а второй поглаживая внутреннюю сторону бёдер. Новый развязный поцелуй только ещё больше разжёг давно неподконтрольное пламя в моей сущности. Желая получить хоть какую-то компенсацию, прикусила мужские губы, тут же получив ответное проникновение его пальцев внутрь себя. И на мгновение мне стало легче. Но только на мгновенье, потому что я быстро поняла, что мне мало. И хотелось лишь одного. Того, что так больно упиралось мне в районе живота.

— Арт, пожалуйста, — взмолилась вслух.

Но мой безжалостный тиран и деспот не был бы им, если бы внял мольбе. Нещадно и яростно он терзал мои губы, всё больше и больше возбуждая моё тело, овладевая моим сердцем и губя мою душу.

Неспешные, аккуратные движения внутри меня с каждой секундой сталкивали в непроглядную Бездну, обрекая на мучительную смерть от раскалившегося желания. Казалось, ещё немного и я буду готова не просто умереть, а убить себя самостоятельно. Настолько невыносимо было терпеть ожесточённое острое напряжение, не находящее себе выхода. Каждая клеточка моего тела вспыхивала и пламенела, превращаясь в сплошной комок оголённых нервных окончаний, когда Артур оставлял там следы своих поцелуев.

И если изначально я ненавидела и проклинала за слабость — себя, то теперь ненавидела и проклинала за силу — его.

— Арт, — взмолилась, не знаю в который раз.

Наверное, это было наказанием за непокорность, потому что даже малая толика его ласк прекратилась внутри меня, а поцелуи стали такими медленными и почти неосязаемыми, что вместо стона из груди вырвался уже просто отчаянный хрип. И только когда я поняла, что супруг ослабил путы, сковывающие мои руки за спиной вдоль колонны, я возблагодарила любимого за снисходительность, обхватывая его шею руками, притягивая его губы к своим.

Мертвенной хваткой сжались его руки на моих бёдрах. Прохлада шёлкового покрывала ярким всплеском обозначила силу бушующего во мне пожара. От такого контраста я вскрикнула, вновь обхватывая мужчину ногами, и прижалась к твёрдости его плоти. Но видимо Артуру и этого было мало, потому что поцелуи плавно двинулись ниже и ниже, пока, наконец, не добрались до низа живота. От одного осознания того, что его губы не останавливаются и спускаются ещё дальше, меня пронзило ошеломляющей судорогой, захватившей вместе с собой не только тело, но и разум.

Я словно упала в непроглядную Бездну, тут же воспарив к небесам. И только резкий, разрывающий моё тело толчок не позволил мне утерять связь с реальностью. Артур не остановился даже на секунду. Взгляд цвета первой весенней травы гипнотизировал и притягивал отдаться на волю новым ощущениям. И я тонула в них. Вновь погружаясь в пучину охватывающего желания, я вязла. Безвозвратно отдаваясь навстречу ритму мужских бёдер, невозможно резко и в то же время так сладко и вожделенно вбивающихся в меня, я погружалась в этот взгляд.

Казалось, совсем скоро я действительно погибну, потому что пожар, взорвавшийся во мне ещё совсем недавно, вновь вернулся, возрождаясь в адское пекло. И я снова молила вслух, произносила его имя бессчётное множество раз, пока горло не сдавило спазмом, и произнести вообще хоть что-то просто не перестало быть возможным.

Я потеряла счёт времени. И забыла всё, что чувствовала даже мгновение назад. У меня не оставалось сил, чтобы сделать один единственный вздох.

Не осознавая, что вообще происходит вокруг, где-то на краю сознания, ощутила, как Артур поднял меня вместе с собой. Его руки так крепко сжимали мои бёдра, что я не могла сдвинуться даже на жалкую толику атома. Супруг разжал хватку совсем ненадолго, чтобы коснуться внутренней стороны моего бёдра.

Он провёл по чувствительному участку кожи и подобрал пальцами частичку моей первой крови. И, наверное, я уже точно бредила, но он облизал пальцы, пробуя кровь на вкус. Багрово-чёрные вены проступили на его лице, а я закрыла глаза, потому что мне уже всё равно, что будет дальше. Я лишь желала, чтобы новый заданный им ритм движения не останавливался никогда.

И пусть он низвергнет меня в Бездну, которая поглотит меня без остатка, только бы обрести покой и забыться.

— Всего только раз, — послышался голос Артура. — Обещаю.

Но это ни о чём не говорило мне. Ведь я уже давно не понимала, что происходит вокруг. Только терзающее всю мою суть адское пекло имело значение для меня, а всё остальное — неважно… Так было для меня ровно до того момента, пока нестерпимая безудержная боль не пронзила каждую мышцу и каждый нерв в моём теле. И источник её — Артур.

Я даже не поняла, когда он успел окончательно перейти с истинную ипостась. Острые, несущие лишь запредельную боль зубы архивампира вонзились в моё горло. Закрыла глаза, пытаясь понять, что я чувствую ещё, кроме боли. Попыталась ухватиться за всё ещё горящее где-то глубоко внутри пекло моего вожделения, которое теперь казалось спасительным маяком, пока Древний пьёт мою кровь. Я цеплялась за его плечи, глубоко врезаясь ногтями в его кожу, кричала и пыталась избавиться от жуткого истязания, кажущегося вечным. Но ведь я всегда знала, что в битве между мной и архивампиром силы изначально не равны. Арт всегда преобладает. Арт всегда доминирует. Он царит и господствует во всём, что только делает. И я — не исключение.