Это то немногое, что я помню, что случайно помню и знаю! А сколько добра сделано ею втайне, скрытно от всех!.. Сколько она подала незаметной для посторонних «тихой милостыни»! Она подавала ее щедро, расточительно и в своей работе переводчика и в еще более незаметной, еще более неблагодарной работе редактора.

Не щадя себя, она помогала другим, всем нам… А мы? Всегда ли мы помогали ей с той энергией, какая была нужна?

Верно, Мария Петровых не стремилась печатать свои стихи… И все же, когда нашелся человек, заставивший ее чуть ли не силой вытащить из ящика стихи, собрать их, когда этот человек, оградив ее от всех неприятностей, от всех царапин, почти неизбежных при столкновении с любой редакцией — даже самой лучшей, самой гуманной, — когда отыскался такой человек, такой друг, тогда и появилась на свет единственная при жизни книга собственных стихов Марии Петровых — «Дальнее дерево»!

Спасибо этому другу, спасибо Левону Мкртчяну!

Мария Сергеевна была человеком столь ранимым, сколь и мужественным. В одном из поздних стихотворений она писала:

«Ты еще жива…» — писала тогда о себе Мария Петровых. Сейчас, когда ее нет, эти строки нестерпимо горько читать. И все же верится, что судьба поэта Марии Петровых еще впереди. И все-таки в ушах у меня звучит голос нашего старого стиховеда Ивана Сергеевича. На могиле Брюсова он заклинал всех живых:

Все ли сделали мы — друзья, чтобы сберечь большого поэта — Марию Петровых?..

В заключение мне хочется добавить главку из моего стихотворения «Город друзей», где идет речь о наших Литературных курсах и о некоторых наших «стариках» учителях.

Марию Петровых я увидел впервые в 1925 году. Учредителем и главой первого в Москве Литературного института был В. Я. Брюсов. После кончины поэта институт его имени прекратил свое существование. Возникло новое учебное заведение — Литературные курсы с правами высших учебных заведений при Всероссийском союзе поэтов. Мария Петровых и я были приняты на первый курс и вошли в один из дружеских кружков юных поэтов. Наша дружба длилась вплоть до ее кончины в 1979 году. В этом кружке Мария Петровых по праву оказалась первой из первых.

Есть вокалисты, у которых врожденный хорошо поставленный голос. Такой врожденный поэтический голос был у Марии Петровых. Конечно, ее поэзия совершенствовалась от года к году, углублялась, открывала для себя более широкие горизонты, но в своем развитии не отступала далеко от заданного в ранней юности пути.

Она любила жизнь, хотя и вглядывалась в нее не сквозь розовые очки.

Ее стихи — свидетели живые боли ее души. Даже влюбленность для нее оборачивалась скорее источником горя, чем счастья:

В другом стихотворении соседствуют такие строки:

Наедине со стихами ее душа, столь надежно защищенная и столь безнадежно беззащитная, вела сама с собой постоянно возобновляемый спор. В этом споре права была поэзия…

Почему при жизни Марии Петровых увидела свет только одна ее книга — сборник оригинальных стихотворений и стихотворных переводов с армянского? Да и книга эта была издана без участия автора, собрана одним из ее армянских друзей. Может быть, виновна в этом замкнутость ее души? Может быть, чрезмерная скромность? Нет. Если судить по ее стихам, она знала себе цену. Ее поэзию без устали расхваливали Пастернак, Мандельштам… Ахматова утверждала, что одно из лучших лирических стихотворений нашего века написано Марией Петровых… Может быть, она требовала от себя большего, чем могла дать? Нет, ее дарование было исполнено сил. Откуда нам знать… Да, это странно, но разве не странно то, что она еще девочкой сразу, никому не подражая, заговорила взрослыми стихами…