— Смотри, он, кажись, на нас смотрит, — воскликнул первый. — Надо же, увидел.

— Пусть смотрит, — сказал тот.

— Сейчас деньги начнет предлагать.

— Да на кой они нам, его деньги, возьмешь, — не отвяжешься.

— А что, если не снести ее, а перенести?

— Начальник треста предлагал, а он ни в какую. Требует, чтобы избу оставили именно здесь.

Дождь хлестал по крыше вагончика, изредка залетал в окно, обдавая строителей теплыми каплями и влагой, смешанной с запахом только что развороченной земли. Но вскоре он начал утихать, а затем и совсем перестал. А когда выглянуло солнышко, мужики обрадовались. Был шестой час вечера, и, чтобы в грязи не копаться, решили прекратить работу. Часть из них пошла домой, а часть — в магазин за водкой. Андрея забыли, словно его и не было вовсе.

Прораб, весь мокрый и грязный, шел по поселку наобум. Глупостью можно было назвать его желание. Он не хотел больше возвращаться на стройку. Люди, смотря на него, растерянно улыбались. Его окликали, но он никому не отвечал.

«Что стряслось с товарищем начальником? — шептали они удивленно друг другу. — Может, выпил, а может, на стройке что случилось».

Строители, увидев начальника, перегородили ему дорогу.

— Командир, мы тебя ищем.

А он на них в каком-то надрыве как закричит:

— Пошли вы все к черту!..

Те вначале испугались. Но затем схватили убегающего от них прораба за руки.

— Ты что лаешься, — обиженно закричали они. — Мы тебя целый час ждали, а ты не пришел.

— Да пошли вы, — обиженно произнес он.

— Совсем спятил, — удивились они. — Говори, что с тобой.

Поскользнувшись, прораб чуть было не упал в лужу. Но его поддержали и поставили на асфальт. Вытерев дождевые капли и пот с лица, он в испуге посмотрел на своих подчиненных, а затем произнес:

— Он унизил меня, понимаете вы это или нет. Не человеком меня считает, а продажным юнкером.

— Все ясно, — облегченно вздохнули строители. — Он тебя доконал.

И успокоили шефа:

— Завтра же кончаем лавочку. Утром вызываем милицию и сносим избу…

При этих последних словах прораб вскрикнул.

— Только учтите, я завтра не приду, — прошептал он. — Делайте все без меня.

— А ты нам и не нужен, — довольно произнесли те. — Можешь отдыхать до конца недели.

Прораб, побелев как полотно, отступил назад. Руки его затряслись, и судорога, чего раньше с ним никогда не было, скривила лицо.

— Да он и впрямь болен, — прошептали строители.

— Нет, я не болен, это вы больны, — вспыхнул он. — Завтра утром ему скажите, что прораб Анискин своей чести не продает. И юнкером никогда не был и не будет.

— Да нечего вам волноваться, вы ни в чем не виноваты, — начали успокаивать его. Кто-то достал из кармана бутылку. Прорабу налили стакан, заставили выпить.

— А если завтра милиция не поможет, мы приступом избу возьмем, — зашумели строители, обрадовавшись, что прораб пришел в себя.

— Он мне деньги предлагал, а я не взял, — сказал прораб и вздрогнул. Вздрогнули и замерли строители. Их всех точно током прошило.

Андрей, весь мокрый, с пачками денег в руках, приближался к ним. Бледное лицо исступленно. Воспаленные губы дрожат. Было мучение и страдание во всей его фигуре, но не было злобы. Многих изумили не деньги, которые они видели не раз, а его вид, полный какого-то надрыва. Вода стекала с него ручьями. Обувки на ногах не было, он был бос и полураздет.

— Стой, не подходи, — замахнулся на него пустой бутылкой один из строителей.

Но он не среагировал на этот душераздирающий крик. Как шел, так и продолжал идти.

— Не нужны нам твои деньги, — точно помешанный, закричал прораб. — Уходи…

Он не ожидал увидеть Андрея.

— Всего на недельку, прошу вас, — в отчаянии прошептал Андрей, показывая деньги, мокрые, слипшиеся, разбухшие.

Сжавшись весь, прораб обхватил руками лицо. Кто-то крикнул:

— Сейчас он начнет засовывать нам деньги.

— А-а! — в ужасе завизжало несколько человек.

Как ни кричал прораб и ни звал о помощи, но убежать далеко не смог. Андрей загнал его в один из подъездов дома.

Рано утром сонный прораб был найден под окнами первого этажа с тремя тысячами рублей за пазухой.

Утро было сырыми туманным. Но строителям туман нипочем. Они завели свою технику и приступили к работе. Прораба не было. И Андрей обрадовался этому. Значит, деньги подействовали. С уверенностью он вышел во двор и осмотрелся. Шум и грохот строительный был прежний. Два бездверных трактора тарахтели рядом. Один из трактористов, увидев Андрея, крикнул:

— Эй, друг, подойди на минутку.

Не закрывая калитки, Андрей подошел к нему.

— Ну как, все нормально? — спросил его тот.

Второй тракторист, увидев Андрея, молча кивнул ему.

— Не пойму, о чем ты говоришь, — вздохнул Андрей.

— Как не поймешь, — засмеялся тот. — Из избы тебя, говорю, покудова не вытряхают.

— А за что вытряхать, — ответил Андрей и, заметив в лицах трактористов настороженность, спросил: — А где прораб?

— Его сегодня не будет, он заболел, — произнес тракторист и вздрогнул. Посмотрел в сторону трубоукладчика. Кадык задергался. Грудь сжалась. И от этого его прокопченная роба стала свободной.

— Приехали, — хрипло произнес он и выпустил из рук потухшую сигарету.

— Не люблю я их, — сказал второй тракторист.

Андрей настороженно посмотрел на него. Но тот стыдливо отвел глаза. Взял неизвестно для чего рукавицы и залез в кабину.

— Закурить не найдется? — услышал Андрей за своей спиной.

Обернулся, чтобы ответить, что он не курит. И, обернувшись, понял, что за ним приехали. У калитки стоял милицейский «уазик» и три долговязых милиционера. В грохоте тракторов он не заметил подъехавшей милицейской машины. Тракторист протянул им пачку сигарет. Но они не притронулись к ней. Заезженным взглядом посмотрели на Андрея, словно раздумывая, с чего начать. Один из них, видно, самый старший, сержант, сунув руки в карманы, с обостренной заинтересованностью посмотрел на Андрея и сказал:

— Мы пришли за тобой.

— Зачем? — выдержав его давящий взгляд, спросил Андрей.

— Ничего страшного, — сказал он. — Просто начальник к себе вызывает. Вот бумага.

Андрей, даже не посмотрев на листок-повестку, отстранил от себя сержантову руку.

— Я вас помню, — сломленно произнес он. — Вы тот самый сержант, который за Лешкой приезжали. Только форма тогда у вас была старая, а сейчас новая…

Сержант нахмурился и произнес:

— Собирайся.

Андрей изучающе посмотрел на избу, затем на трактористов и милиционеров. И понял, что он один. Они смотрели на него с превосходством и с каким-то зверушечьим напрягом, готовые в любой момент наброситься, если он окажет сопротивление.

Влажный воздух вокруг был таинствен и нежен. Пахло глиною и отмытою дождем травой. Сквозь грохот и шум доносилось пение птиц. А в том месте, где когда-то был лужок, перламутровой россыпью переливался на солнце туман. Взбаламученно кружась, он серебряной пеной покрывал землю и птиц, летающих над ней.

Сержант взял за руку Андрея.

— Ну, чего стоишь?

Налетевший ветерок распушил волосы на Андреевой голове и не дал слезам выпасть из глаз. По-собачьи заискивающе-хитро смотрели на него трактористы. И с привычной властью на лицах, в ярко начищенных хромовых сапогах нерешительно мялись рядом два ефрейтора.

Андрей рукой поправил ворот рубахи и сказал:

— Товарищ сержант, отпусти меня избу посмотреть.

— А зачем ее смотреть, — засмеялся тот. — Тут и так все ясно.

— На минутку отпусти, — вновь попросил Андрей. — У меня там отцовы фотографии. Да и дверь закрыть надо, а то вдруг кто зайдет.

— Бог с ними, с этими твоими фотографиями, — произнес сержант. — Привезем из милиции тебя, тогда и зайдешь.

— Слово даю, я не убегу. Разрешите, пожалуйста, вы же Лешке, я помню, разрешали.

— Сказано, потом зайдешь, — строго произнес сержант. И повел-Андрея к «уазику».