— Сомневаюсь, что тебе придется об этом беспокоиться. Брэд вряд ли забудет мой «Знаменательный день».

— Это я уже понял, — отвечаю я. — И этот провал кажется таким…

— Пустяковым? — спрашивает она.

— Ага. Ведь деньги потеряли не «П&Д». И свои комиссионные все заработали. Тогда почему Брэд так на этом зациклился? Никак не могу понять.

— Наверное, у него есть что использовать против меня. Примерно так же рухнула карьера Марка Марша, когда из желания почувствовать свое превосходство Брэд каждый раз напоминал, что тот ему должен.

— Это какое-то хреновое чувство долга, — отвечаю я. — Все равно что вручить кому-нибудь каталог из самостоятельно вырезанных скидочных купонов и припоминать при случае.

Ее веселая улыбка говорит мне, что я спятил.

— Ничего общего.

— Но провалы случаются у всех и каждого. Со сколькими фильмами ты работала? Суммарно.

Иви глубоко вздыхает и смотрит в окно.

— Больше сотни, это точно.

— Так вот. Один из них должен провалиться чисто статистически.

— И что?

— И то, — говорю я и забираю себе ее недоеденную самосу. — Поэтому я и думаю, что у Брэда есть на тебя что-то еще. Что-то тут не складывается.

— Понятия не имею, что это может быть, — беспомощно пожав плечами. — Про «Знаменательный день» он талдычит постоянно, — вытерев рот салфеткой, она отодвигает свою тарелку. — В общем, неважно. Все, что ему нужно, — это просто упомянуть, что я имею отношение к утечке информации в Variety. И на работу меня больше никто не возьмет.

— Но в статье о тебе даже не говорится, — возражаю я.

— А это не имеет значения. Там есть твое имя, но Дэйв обратился сначала ко мне, а я отправила его к тебе. Все знают, что мы с Дэйвом давно знакомы. Как бы то ни было, все выглядит таким образом, будто у меня есть скрытый мотив, — она прижимает ладони к глазам. — Господи, ну что за жесть. А ты, кстати, выглядишь предателем. Просто нереально.

— Да, — притягивая ее к себе, говорю я. — Но до сих пор понять не могу, кто же все-таки слил новость Variety. Я рассказал только Брэду.

— В окружении Дэна полно идиотов, — отвечает Иви. — Его менеджер парень хороший, но остальная свита состоит из паразитов экстра-класса. С них станется волочиться за каждой юбкой и чесать языком направо и налево. Может, кто-то проболтался не тому, кому стоило?

— И что теперь? — спрашиваю я. — Я не могу связаться ни с Дэйвом, ни с Калебом. Дэн тоже куда-то пропал. Так что нам, наверное, остается дождаться завтрашнего дня и дать Брэду втык.

Иви встает, складывает тарелки в раковину и берет меня за руку.

— Давай-ка посмотрим. Я уже видела твою парковку, кухню, столешницу и деревянные полы. Может, ты мне покажешь душевую?

— Но у меня там нет телевизора, Злючка. Так что если ты собралась работать в многозадачном режиме, боюсь, помочь тебе в этом никак не смогу.

С особенной отчетливостью я слышу каждый свой шаг и каждый удар сердца, пока веду Иви по коридору.

К приходу гостей я не готовился и сейчас вспоминаю о перечне под названием «Внимание, в квартире девушка». С облегчением выдыхаю, когда мы входим в комнату, а там все на месте: свежее постельное белье и гора подушек на кровати. Но фантазия забегает вперед, и я уже представляю себе Иви распластанной на кровати и обхватившей меня ногами, на смятых простынях или с ними, сползшими на пол.

Наши мысли будто сходятся. Иви уже снимает свитер и блузку. Мы стоим в нескольких метрах друг от друга и улыбаемся; блики фонарей танцуют на наших телах, когда мы снимаем с себя одежду — вещь за вещью.

— Мне кажется, нам сейчас не хватает музыки, — улыбаясь еще шире, замечает она.

— Я умею битбоксить.

— Ну уж нет, — толкнув меня на спину, Иви усаживается на меня верхом. Ее мягкие посасывающие поцелуи перемежаются ласками языка и острыми укусами. У меня сейчас в рабочем состоянии остались только две мозговые клетки, и их обеих хватает лишь на то, чтобы повернуться на бок и протянуть руку к прикроватной тумбочке.

— Презерватив? — говорит она и осыпает поцелуями мою шею, когда я отстраняюсь и делаю глубокий вдох.

— Ищу, — выдвигаю ящик и шарю в нем рукой. Мои движения становятся все более лихорадочными, и я чуть не роняю Иви на пол, когда, вытянувшись всем телом, с триумфов выуживаю коробочку.

Кладу ее на спину и нависаю сверху.

— Извини, — со смехом целуя ее шею, говорю я.

Хохотнув, она обнимает меня руками и ногами. Подняв голову, я даже в темноте вижу ее счастливое лицо. Нам обоим необходим этот момент, чтобы забыться и немного отвлечься. Я протягиваю ей презерватив, и пару секунд она смотрит на него, прерывисто дыша, после чего опускает руку между нашими телами.

И почти тут же я в ней, а она притягивает мою голову к своей шее. Не могу решить, к чему прикоснуться сначала, и, жадными руками схватив ее за задницу, с силой сжимаю и трахаю все жестче. Мое тело скользит по ее животу, соскам и бедрам. Выгнувшись подо мной, она двигается навстречу моим толчкам, с каждой секундой стирая из моей головы задержавшиеся там мысли. Запускаю руки ей в волосы и всем собой впитываю каждый ее стон. Я заворожен ее движениями и рваным дыханием.

Мы умудрились сорвать простыню со всех четырех углов.

— И как тебе квартира? — спрашиваю я, обхватив ее ногу под коленом и глядя, как в ответ сверкают ее карие глаза и взглядом скользят по моему лицу.

Я слышу и чувствую ее смех — ее тело сжимает меня изнутри — и улыбаюсь в полутьме. Ничего более забавного в моей жизни не было. Притянув меня вниз, Иви поднимает согнутые в коленях ноги выше, и когда наши бедра становятся единым целым, я неожиданно кончаю — наслаждаясь слишком сильно, чтобы смутиться.

Покинув ее тело, я склоняюсь между ее ногами. С руками в моих волосах и со звуком своего имени, звонко отскочившим от стен, я прощен.

У Иви на следующее утро назначена встреча с Трентом насчет сценария Бэя, поэтому она не может остаться на ночь. Где-то в районе полуночи я выпускаю ее из объятий и одеваюсь. Провожаю до машины, обхватываю ладонями ее лицо и так долго целую, что начинаю упрашивать вернуться.

— Еще часок, — не отрываясь от ее губ, говорю я. — Полчаса. Десять минут. Думаю, мы оба знаем, что этого времени хватит. Как насчет сзади, прямо в коридоре?

Иви тяжело дышит и, положив руки мне на грудь, отталкивает меня.

— Ты опасен. А мне пора.

Следующие три часа я провожу глазея в потолок, а голова идет кругом от всего произошедшего сегодня.

Среди вихря мыслей я не могу решить, на какой остановиться: что у нас с Иви все наконец получилось; что это охрененно хорошо; что Брэд, по всей видимости, совершенно спятил; что я теперь агент Дэна Принтса; что я, наверное, порушил все возможные отношения с Дэйвом и Hollywood Vine и что какой-то неизвестный слил информацию Variety.

Господь, возьми уже руль в свои руки.

Обессиленный, но слишком взвинченный, чтобы спать, я копаюсь в соцсетях.

Майкл Кристофер может сколько угодно гордиться собой, что в свои двадцать семь ведет себя, как девятнадцатилетний, но практически все фото, которые он выкладывает в соцсетях, — с Морган. Морган в парке, Морган в ванне, Морган наряжается с папочкой. Я сохранил себе его фотку с тиарой на голове — пойдет на открытку ему на день рождения. Бекка разместила фото, на которой она большим пальцем показывает в сторону беговой дорожки. Но выходит так, что на самом деле она показывает на следующее фото — с пончиком. Лежа в темноте, я смеюсь.

Последнее фото размещено пятнадцать минут назад, поэтому я решаю отправить ей сообщение.

«Не спишь?»

«Кстати, это Картер».

«Закатила глаза».

«А то я не знаю, что это ты».

«Ты всего лишь на новой работе, а не умер, забрав с собой все свои контакты».

Глядя на экран, я улыбаюсь. Господи, я соскучился по ней.