— Ты можешь, по крайней мере, выслушать.

— И что тебе надо? — осведомился судья, делая первый шаг вперед.

Гайка мысленно уже прикинула, как увернется от попытки захвата, и проговорила:

— Чтобы ты остановился. Ты не ведаешь, что творишь. Ты ведешь себя как ребенок, который отрывает крылья стрекозе.

— Правосудие…

— И к чему привели твои попытки следовать пути закона? К десяткам, если не сотням трупов людей и синтетов, которым всего лишь не повезло оказаться на твоем пути? Что лично тебе сделали Лира, Скуталу и Джерри? Что тебе в их смерти?

— Выполненное задание, — в алых глазах Рока блеснуло безумие.

— И для кого?

— Для кого что?

— Для кого это задание?

— Для компании!

— Сейчас мы находимся в офисе БРТО, ты убиваешь сотрудников корпорации и сам выступаешь против того закона, который обязан хранить. Остановись. Все кончено.

Руки судьи затряслись, а красные глаза вспыхнули двумя алыми огнями.

Гайка даже не успела заметить молниеносное движение, когда синтет оказался рядом и схватил ее рукой, до хруста сдавив маленькое тело.

— Все закончится только тогда, когда я скажу! — зарычал синтет, — Я — закон! Я — выше закона! Я — Рок!

Гайка, после случая с Дэш Вендар уверовавшая в силу убеждения, вдруг поняла, какую ошибку совершила.

В отличие от радужной пегаски, судья Рок вовсе не был добрым существом, доведенным до ручки жестоким обращением. Его специально таким создали…

…Виктор, Лира, Элен и Джерри не слышали, о чем говорят Рок и Гайка.

Единорожка вдруг спросила:

— А с какой стороны включается очистка?

— Дурацкий вопрос… с внешней, разумеется, — машинально ответила директор по развитию, — Вон пульт.

Джерри, не сводящий глаз с экрана, транслировавшего наружу происходящее в боксе, встрепенулся, когда судья схватил мышку.

На мультяшной мордочке отразился весь ужас от осознания того, в чьих руках оказалась Гайка. Мышка, морщась от боли, оглянулась и показала рукой на пульт управления.

— Нет… — пробормотал Джерри.

Гайка, видимо, прочла по губам, потому что нахмурилась и еще решительнее показала в ту же сторону.

Рок же мерзко усмехнулся, показывая зажатую в руке мышку и демонстративно сжимая кулак посильнее. Гайка болезненно выгнулась, но судья держал крепко.

— А звук тут есть? — спросил Джерри, — Ей же нужна помощь!

Тонкие пальцы с холеными ногтями тронули несколько сенсоров на панели управления, и послышались голоса:

— …пока ты здесь, — донесся отрывок фразы Рока, обращавшегося к Гайке.

Та сдавленным голосом прохрипела, обращаясь явно не к нему:

— Во имя всего святого, кто-нибудь, включите очистку!

— Должен быть другой способ! — возразила Лира. Бледно-зеленые ушки прижались к голове.

— Если знаешь его, я вся внимание. Только не предлагай ему поверить и выпустить. В прошлый раз, как я поняла, вы одолели его по чистой случайности.

— Только не она.

У Виктора сердце сжалось от бессилия, когда он увидел переполнившиеся отчаянием глаза Джерри.

— Я сделаю это, — заявила Элен, но неожиданно чуть не упала, когда ей под ноги бросился мыш. Несмотря на сломанные ребра, двигался маленький синтет удивительно быстро:

— Нет! — крикнул он, — Я не позволю!

Маленькая девушка протянула руку и подняла Джерри.

— Если я этого не сделаю, этот психический прорвется наружу и убьет всех. И Гаечку он не пощадит, будь уверен.

Послышался голос судьи, доносящийся из динамиков:

— Мне не нужна эта мышь. Мне не нужен никто из вас, кроме кейса и организатора преступления. Так и быть, можете быть спокойными даже за своих лошадей. Я сегодня добрый и могу ограничиться лишь «Ключом» и главным виновником.

Повисло молчание. Открыв дверь, всем придется полагаться лишь на слово съехавшего с катушек синтета.

В голосе Джерри послышалась ирония, слабо скрывающая отчаяние.

— То, как этот псих убивает Ричарда Оуэнса лишь затем, чтобы взять чемоданчик и вернуть ему же, было бы незабываемым зрелищем…

Судья, видимо решивший, что его добыча колеблется, сказал:

— Откройте дверь, или я начну отрывать вашей мышке лапки.

На Джерри стало жалко смотреть. Лира беззвучно плакала и не находила слов, Виктор отвел глаза, не в силах видеть выражение мордочки мыша.

Тот прикрыл глаза.

— Позволь мне… — начала Элен, но Виктор взял ее за руку.

Но прежде, чем парень успел что-то сказать, подал голос Джерри:

— Нет. Я сам. Поднеси меня к пульту.

Закаленная в безжалостном мире денег бизнес-леди вдруг поняла все. А также то, что не в силах позволить мышу дотянуться до мерцающего красного сенсора.

— Считаю до трех, — напомнил о себе судья, — Раз.

Гайка, руку которой судья уже сжал до хруста, взглянула на Джерри и прошептала:

— Прости, что обманула…

Мыш вдруг почувствовал, что человеческая ладонь его больше не держит. Он оглянулся и увидел, что рог Лиры светится бледным светом. Из зажмуренных глаз единорожки лились слезы. Окутанный сиянием телекинеза, мыш взлетел и завис прямо перед пультом.

Голубой сенсор открытия дверей находился здесь же, недалеко от опломбированного красного, что включал в боксе плазменный ад.

— Два, — сказал тем временем судья.

Джерри, не без труда отогнув пломбу, бросил взгляд на экран, заменявший окно, и в последний раз посмотрел в добрые голубые глаза. В сердце будто воткнули ледяную иглу.

Снова.

— Три! — крикнул судья.

Одновременно с этим маленький кулачок со всей силы ударил по красному сенсору.

В следующий миг содержимое бокса под номером восемь перестало существовать.

Это не было похоже на огонь, не было похоже и на выстрел. Просто и судья, и Гайка, и вообще все содержимое бокса неожиданно утонуло в белом свете, тут же сменившемся на синюю строчку «НЕТ СИГНАЛА».

Ж?ра, сопоставимого с температурой поверхности Солнца, никто из стоящих снаружи не почувствовал. Термоизоляция боксов могла выдержать и взрыв плазменной бомбы, что, впрочем, было близко к происходящему внутри. Ничто не могло уцелеть.

Лира опустила Джерри на пол, и тот бессильно сел, ссутулившись и закрыв руками мордочку.

Единорожка, шмыгнув носом, подошла и наклонила голову.

— Джерри… — позвала она.

— Не надо, Лира, — глухо отозвался мыш, — Ничего не говори.

— Мы заставим корпорантов заплатить по счетам, Джерри, — сказал Вик.

— Без этого судья бы вышел и убил нас всех, — добавила Элен, — И смерть Гайки оказалась бы напрасной.

Но мыш не слушал. Перед его взором все еще стояли огромные голубые глаза, исчезнувшие во вспышке плазмы.

Лира сочувственно ткнулась мордочкой в спину Джерри. Тот обернулся. Лира в первый раз видела, чтобы старый мыш давал волю чувствам. Но из его глаз действительно катились скупые слезы много повидавшего, не умеющего плакать мужчины.

— Джерри, нам пора, — позвал Виктор, чувствуя, как сжимается сердце, — В любой момент сюда явится…

— Плевать.

— Джерри, — сказала Лира, — Гайка поступила так, чтобы защитить всех нас, она сделала это ради тебя.

— И теперь ее больше нет, — отрезал мыш надломленным голосом, — Ее больше нет из-за меня! Из-за этого проклятого кейса, той, кого я любил, больше нет! Я, я убил ее!..

Давно, много лет назад, Джерри смирился с потерей. Почти за двадцать лет научился с этим жить, но появление Гайки пробудило заснувшие было навсегда чувства.

А Элен вдруг поняла, что просто не знает, что можно сказать в такой ситуации. А поняв это, почувствовала ужас оттого, что, возможно, и впрямь является искусственным существом, неспособным на настоящие эмоции…

— Джерри, — снова заговорила Лира, и когда взгляд мыша вновь обрел осмысленность, сказала, стараясь, чтобы голос звучал твердо: — Ты не можешь сдаться прямо сейчас. Помни, что Скуталу откроет глаза на ранчо и захочет увидеть тебя, чтобы ты улыбнулся и сказал ей, что теперь все будет хорошо. Тебя, кому она безоговорочно верит, и будет верить всегда. Не бросай ее.