Звук детского плача навеял новую волну тоски. Плач становился все громче, и она посмотрела в направлении, оттуда доносился шум, и направилась с корзинкой по проходу, оглядываясь по сторонам. Ее сердце почти остановилось, когда она увидела невероятно высокого мужчину с темными густыми волосами и неряшливой щетиной, который держал на руках плачущего младенца, пока читал журнал. Его покрытые татуировками руки держали ребенка так крепко, словно он боялся, что тот исчезнет, если он ослабит хватку на его тельце. Маленькая девочка сидела в тележке, спиной к Джемме, окруженная почти всеми разновидностями детского питания и рецептов по их приготовлению. Тревожный звоночек раздался в голове Джеммы. Почему дети находятся здесь так поздно? И почему он читает журнал, в то время как кричит ребенок? Джемма с рождения обладала проницательным умом, который начал работать в сумасшедшем направлении. Она начала придумывать историю о парне, которого бросила жена, и теперь он отец-одиночка, полностью потерянный и впервые не знающий, что делать. Или может быть, он похитил детей? Так разум захватила богатая воображением сторона. Сторона, которая создавала истории, когда она была моложе, чтобы пережить предательское одиночество и написать новостную колонку для своего бутика, который включал написание сказок для детей и нечто особенно захватывающего, и местных новостей для родителей, чтобы их проверить. Джемма снова нырнула в проход, сжимая корзинку, мысленно придумывая, как облегчить детские страдания и не выглядеть слишком любопытной.

Ребенок издал душераздирающий крик, и она оттолкнула авантюрную, сумасшедшую, ищущую приключения сторону подальше и снова выглянула из прохода, используя это мгновение, чтобы повнимательнее рассмотреть мужчину. Журнал, который он рассматривал, упал на пол, и мужчина поцеловал головку ребенка, бормоча что-то, чего она не услышала. Он держал ребенка, словно футбольный мяч. У парня были глубоко посаженные глаза, которые в данный момент сфокусировались на несчастном младенце. Рукава темной рубашки мужчины облегали огромные бицепсы, и сам собой возникал вопрос о том, чем он занимался в жизни. Есть ли здесь лесорубы? Его джинсы плотно облегали бедра и спускались ниже черных ботинок. Он был чертовски сексуальным, тот тип мужчин, который нравился Кристалл. Он так нежно погладил маленькую девочку по щечке, что Джемма смогла ощутить это прикосновение на своей собственной щеке. Прижавшись губами к лобику маленькой девочки и взяв ее за худенькую ручку, он заглушал тревожные звоночки в голове Джеммы.

— Он в порядке, принцесса. Просто голодный. Мы накормим его, как только приобретем несколько вещей и оплатим счет, — он говорил нежно с маленькой девочкой, голосом полным заботы.

Принцесса.

Его взгляд метался между малышом и маленькой девочкой, а затем вернулся к сладкому маленькому мальчику в его руках.

— Не расстраивайся, парень. Мы приобрели почти все самое важное.

Она увидела, как он схватил по одной упаковке подгузников каждого размера и положил их в тележку возле девочки, а затем те, которые не поместились, забросил на полку под тележкой. Может, у нее не было матки, но у нее были яичники, которые взорвались от потока любви и пугающего контраста между тьмой и светом перед ней.

Глава 3

Трумэн почувствовал, что кто-то пристально смотрит на него, поднял глаза выше и увидел длинноногую красотку, наблюдающую за ним. Темные и золотистые пряди ее волос перемешались и свободным каскадом ниспадали на гладкую кожу цвета слоновой кости, а при взгляде на полные малиновые губы он сразу вообразил, что можно сделать с ними в своих эротических фантазиях. Он представил, как изображает ее взмахами кисти, представил, как рисует ее утонченный подбородок, длинную тонкую шею, стройные плечи, изящную талию и греховно-сексуальные округлые бедра. От этого образа его тело воспламенилось. Внезапно Линкольн закричал, и Тру прижал малыша крепче, прикрывая его тельцем себя спереди в районе пояса, и встал между Кеннеди и незнакомкой.

Зеленые глаза незнакомки переместились на его тележку.

— Полагаю, ваш ребенок очень много ест?

Ее голос был как пламя, касающееся кожи, мягкий и обжигающий как летнее солнце, но почувствовав заинтересованность в ней, мужчина выпрямился и расправил плечи. Ему сейчас не до этого.

— Он умирает с голоду, — хрипло сказал Трумэн, качая Линкольна на своем плече, пытаясь успокоить.

— Так покормите его, — она ни на мгновение не отвела от него взгляда, ее глаза, пронзительные и бросающие вызов, были как у растревоженной кошки.

Он продемонстрировал ей бесстрастную маску, словно говоря «Да неужели, серьезно?».

— Отлично, — он толкнул тележку мимо нее, но она ухватилась за него. Трумэн вырвал руку и обнял Кеннеди. Глаза девушки опустились к маленькой девочке и скептически ее разглядывали.

— Эта одежда типа как в «Daddy day»?[3] — ее пальцы обвились вокруг ручки тележки, и ей удалось достать упаковку с детским питанием.

— Что-то вроде того, — сказал Трумэн, наблюдая за тем, как она открыла упаковку и сорвала защитное покрытие одной из готовых бутылочек с детским питанием. Девушка надела соску, потрясла бутылочку и передала ему.

Он посмотрел на бутылочку, потом на нее.

— Я еще не заплатил, — последняя вещь, которую ему сейчас нужна, это быть пойманным за использованием неоплаченного товара. Он планировал войти, купить все необходимое, выйти и отправиться домой, не зацикливаясь на маленькой всезнайке, независимо от того, насколько она была горяча. Линкольн начал икать между криками, и она сунула бутылочку в руку Трумэну.

— Это не значит, что они арестуют тебя за кормление голодного ребенка.

— Ребенок голодный, — повторила Кеннеди.

В груди Трумэна сжалось. Он неохотно взял бутылочку и придвинул к ротику малыша. Линкольн сосал, потом плакал, сосал, потом снова плакал.

— Ты должен убаюкивать его, — она поставила свою корзинку и жестами показала, как убаюкивать ребенка. Он переместил Линкольна на другую руку. Девушка подошла ближе. Она, должно быть, увидела настороженность в нем, потому как остановилась в нескольких дюймах от него и коснулась его рукой, сохраняя дистанцию. Ее руки были нежными и теплыми, когда она приподняла локоть Трумэна, пытаясь поднять голову малыша так, чтобы она оказалась выше ног.

— Вот так, — сказала она ласково, улыбаясь Линкольну, — это должно помочь.

Разумеется, Линкольн выпил всю бутылочку с питанием. Кеннеди лучезарно улыбнулась женщине, которая смотрела на Трумэна, как будто пыталась его понять. Это был сигнал, что ему пора уходить.

— Спасибо, — сказал он и сделал шаг по направлению к тележке.

— Вы знаете, что малышу нужно сделать отрыжку? — она снова взглянула на тележку. — Потому что выглядит так, как будто это твой первый день папочки, сидящего с детьми.

— Это мои брат и сестра, — ответил он решительно, — и «да». Я знаю, что ему нужно сделать отрыжку. Я так думаю.

— У вас есть салфетки для отрыжки?

Он поднял бровь.

Она закатила глаза и улыбнулась Кеннеди.

— Пора кое-чему научить вашего брата, — с этими словами она начала перебирать детское питание и памперсы в тележке. — Слишком большое, слишком маленькое. Вот это подойдет, большой братец не будет экономить на памперсах для вас, ребятки. Мне нравится это в людях, — она улыбнулась ему, когда ставила на полку памперсы ненужного размера и бросала в тележку другие. Незнакомка потянулась, чтобы достать до высокой полки и низ ее дорогой блузки поднялся настолько, что можно было увидеть полоску загорелого подтянутого живота.

Она могла быть напористой. Не стоит игнорировать влияние, которое оказывает ее соблазнительное тело на него. Отлично, девица потянулась, показывая немного больше кожи, и Трумэну пришлось переместить ребенка в руках, чтобы поправить свою эрекцию. Ему пришлось собрать всю свою волю в кулак, чтобы отвести глаза в сторону.