- Это неправда.

- Абсолютная правда, - Он отпустил ее и шагнул назад. Мгновение они пристально смотрели друг на друга. Воздух между ними был раскаленным от ярости.

- Ты не можешь вынести мысли, что я пролил его кровь, потому что, в глубине твоей души, не важно, что я говорю, что делаю, или заставляю тебя чувствовать..., - Он коснулся ее в месте чуть ниже горла и позволил кончикам пальцев скользнуть по ее шее, аккуратно обвивая пальцами ее волосы. Тигровая Лилия слегка вздрогнула. Он закрыл глаза и отвел от нее руку. - Ничто из этого не имеет значения, ведь так? Не тогда, когда ты под чарами Питера Пэна.

Тигровая Лилия ничего не ответила. Она лишь смело смотрела в его глаза. За эту мелочь он был ей благодарен.

- Почему сейчас? - спросил он. Что-то в глубоко в его душе надломилось. - Почему не до того, как ты поцеловала меня? Не до того, как ты отдалась мне? Не до того, как сказала, что любишь меня?

Тигровая Лилия вздохнула.

- Потому что вчера в лагуне..., - она остановилась, глаза заблестели от боли. Крюк вряд ли хотел слышать, что она скажет. - Вчера он пришел за мной.

У Крюка отвисла челюсть.

- Он пришел за тобой? Он спас тебя? Ты никогда не была моей пленницей!

- Я это знаю. Знаю. Но Питер не знал. Он рисковал ради меня своей жизнью. Вот почему... Вот почему я ушла.

Крюк едва мог дышать, чтобы говорить дальше.

- И что? Ты веришь, что он теперь тебя любит? Ты действительно думаешь, что он пришел и «спас» тебя из рук мерзавца, потому что хочет быть с тобой? - Он чувствовал, как от ярости кровь прилила к его щекам и ушам.

Тигровая Лилия провела по щеке и взглянула не деревья.

- Не отворачивайся от меня снова, Тигровая Лилия, - Она сжала челюсти и уставилась на его рот. - Посмотри на меня. Слушай то, что я скажу, потому что эти слова ты будешь слышать снова и снова всю оставшуюся жизнь, если сейчас уйдешь от меня. Они будут преследовать тебя вечно, потому что ты решила отдать свое сердце бессердечному существу.

Мгновение она ждала, затем посмотрела ему в глаза.

- Он никогда не полюбит тебя.

- Ты этого не знаешь, - прошептала она.

- Пэн не способен любить. Он сражался за тебя в лагуне, потому что воображал войну с пиратом. Ты никогда не будешь с ним, Тигровая Лилия. Это я тебе обещаю, - Его слова были так же грубы, как и голос. Они источали тот яд и ту ненависть, которые могут появиться только от ужасной боли.

Она опустошенно вздохнула.

- Прости, Джеймс.

- Если бы только ты покинула со мной это место, если бы ушла со мной в море, ты бы освободилась от него.

По щеке Тигровой Лилии скатилась слезинка.

- Я не когда не освобожусь от него.

- Не веди себя так, словно у тебя нет выбора. Ты могла бы бросить все. Ты знаешь это так же хорошо, как и я. Если бы ты только пошла со мной, я клянусь тебе, его влияние на тебя было бы сломлено. Если бы только ты ушла с этого проклятого острова.

Теперь он был в отчаянии, говоря все, что приходило в голову - правда или нет - лишь бы убедить ее остаться. Он дрожал от злости, боли и глубокой, жгучего страха. Он схватил ее руку и приложил к своей груди. Он все еще мог чувствовать тот заряд между ними, желание глубоко в ней, заставляющее ее пальцы дрожать от него.

- Я мог бы сделать тебя счастливее, чем когда-либо, Тигровая Лилия, - голос его был низким и сиплым. Он подошел ближе и прижался губами к ее уху. - Я любил бы тебя вечно.

Какое-то время он молчала, пульс Крюка тяжело и переменчиво скакал. А потом она отстранилась от него.

- Ты лгала мне, - прошептал он, его лицо исказилось от боли.

Она внимательно смотрела на него покрасневшими глазами полными слез.

- Ты клалась мне, что пришла той ночью не из-за Пэна, что хотела быть со мной, независимо от него. Что любила меня. Но теперь ты веришь, что он заботится о тебе, что наши отношения ничего не значат.

- А разве ты не лгал мне? - спросила она мягко, смотря на него.

- Что?

- Ты обещал, что не тронешь его. Из-за меня. Потому что мы не знали, что случилось бы с нами, если он умрет. Ты рисковал моей жизнью, Джеймс. Ради него.

У него пересохли губы. Ему нечего было сказать.

- Прости, - прошептала она, закрывая глаза, и медленно прошла в тени, поглощаемая неподвижными, бесцветными деревьями.

Крюк стоял на пустой поляне, его голова была чуть наклонена, а волнистые волосы свисали на лицо. Какое-то время он стоял там, недоуменно моргая. Возможно, это был очередной сон. Возможно, он скоро проснется, и Тигровая Лилия будет лежать рядом с ним в его постели, мечтая о вечности. Он знал, это было бы маловероятно. Здесь, в Нетландии, это было невозможно.

Крюк был парализован, не знал, куда идти. Должен ли остаться ли на поляне или же должен идти за ней. Но, после того как его беспорядочные мысли улеглись, он решил отправиться на Испанский Мэйн. Там он мог выпить бокал сухого красного вина, посидеть за столом и подумать.

Он онемел, когда вернулся на свой корабль. Его корабль. Мэйн по-прежнему был его, несмотря на его дурацкое обещание Старки. Он поднимался перед ним, гладкий, мощный и красивее любой женщины. Он ступил на борт, его глаза яростно светились.

- Капи..., - лишь успел сказать Сми, но Крюк хлопнул дверью прежде, чем мужчина успел закончить. Затем он сел за стол и достал из ящика бутылку. В ней была темно-красная жидкость, восхитительная и соблазнительная. Он вонзил крюк в пробку и вынул ее, а потом наблюдал, как вино медленно вытекает из бутылки в его бокал.

С пустым выражением лица он поднял бокал и вдохнул, позволяя сладкому, дразнящему запаху завладеть его чувствами. Он поднес бокал к губам и позволил бархату стечь в его горло. Когда он закрыл глаза, наслаждаясь вкусом алкоголя, тогда как тот согревал его, он не мог видеть ничего, кроме нее.

Джеймс хлопнул рукой от гнева.

Схватил бутылку вина, швырнул ее через комнату, и та разбилась вдребезги, рассыпая повсюду осколки и разливая темно-вишневую жидкость. Он встал и издал крик, смешанный с агонией и злобой. Сделав это, распорол крюком покрывало. Перья разлетались по всей комнате, пока он кромсал одеяло под действием вина. Он воткнул крюк в деревянный стол, разбивая его на щепки, а потом и вовсе перевернул его.

Когда крушить уже было нечего, Крюк упал на пол и, крича, растворялся в рыданиях. Он зарылся лицом в своих руках и позволил последней, оставшейся несломленной частичке себя, превратиться в прах.

Глава 33

Капитан сидел в своей каюте. Мрачным взглядом уставившись на свою шпагу, он проводил кончиком крюка вверх и вниз по лезвию. Оно издавало жуткий скрип, но он не мешал ушам мужчины. А если и мешал, то он этого не замечал. Он был в полном оцепенении. Крюк окончательно потопил себя в мысли о том, что Тигровая Лилия не вернется, и все из-за Питера Пэна. Сам факт существования мальчика был для него оскорбительным, заставляя его вздрагивать по ночам.

Его одеяло так и лежало в клочьях, почти все осколки убрали. Каюта сильно пропахла вином, что нисколько не беспокоило Крюка. Этот запах достаточно его успокаивал, и ему даже не приходилось пить. По крайней мере, не так часто, как пришлось бы в ином случае.

В каюте стояло глухое молчание. В удушающей тишине убежище Пэна звало его, манило его, влекло его. Он встал, пытаясь отвлечься. В таком состоянии набег на укрытие Пэна был бы неразумным. В голове вспыхнуло темное воспоминание о том, как он в последний раз, будучи пьяным, погнался за мальчиком. Он стиснул зубы и сел в кресло.

Уже не в первый раз он желал отправиться на Килхол. Он хотел утопить себя в вине, или, может, в роме, в женщинах и в музыке, и ничего более. Возможно, если бы он уплыл туда сейчас, то предпочел бы больше никогда не возвращаться. Но это было невозможно. В планах на будущее тут, на Мэйне, не было ничего, кроме вина. Разорви его, двенадцатилетнего мальчишку, за то, что не мечтал о пианино на корабле. Если бы только в то время он не испытывал ненависти к практическим занятиям.