Потерянные запрыгивали на корабль один за другим.

- Ну, конечно - ответил Пэн. - Это же Нетландия. Я не могу проиграть.

Лицо Джеймса помрачнело, и он злобно посмотрел на Пэна исподлобья. Затем поманил указательным пальцем к себе.

После этого на Испанском Мэйне началась суматоха. Несколько Потерянных, в которых он узнал Шалуна, Биббла и Боббла, вытащили свои крохотные мечи и с воплями кинулись в драку. В животе у Джеймса все сжалось, но он решительно это проигнорировал.

Пираты давали отпор, только и слышно было звон и скрежет мечей да хриплые крики дерущихся. И хотя сердце Джеймса тянулось к старым друзьям, он старался не обращать внимания на мальчишек, Потерянных, или как их там. У него была цель поважнее.

Кровожадный ребенок скакал туда-сюда, с трапа на воронье гнездо, и обратно на корабль, совершая до невозможного быстрые прыжки. Джеймс едва мог уследить за ним.

- Эй, я здесь, наверху, старик! - смеялся Питер.

Джеймс обернулся на звук голоса.

- Оо, слишком медленно. Я теперь здесь.

Джеймс вертелся по кругу, чувствуя себя глупцом. Питер откровенно насмехался над ним и со злости Джеймс выкрикнул:

- Выходи и сражайся, как мужчина, мальчишка!

Питер остановился на середине полета, так что Джеймс мог, наконец, сфокусироваться на нем.

- Глупый пират, - сплюнул тот. - Я ничего не делаю, как мужчина!

Тут Джеймс заметил, что находится недалеко от своей каюты, и попятился назад по направлению к ней, попутно загоняя занозы в спину. Он не боялся Питера, но знал, что тот последует за ним. Этот ребенок был непоседлив, и терпение не было чертой его характера.

Питер полетел за ним, выставив кинжал, но Джеймс в ответ, резко выпрямился и ударил своим мечом по его лезвию, с такой силой, которой тот не ожидал. По инерции Питер отлетел наземь, но, кувыркнувшись, он легко встал в стойку, да так умело, как будто уже делал это раньше.

- Я перед тобой, Капитан Джеймс Крюк - язвительно бросил он, слова звучали как насмешка.

- Вижу.

Питер сжал кулаки.

- А ну, попробуй распотрошить меня снова.

- Уверяю, тебе это совсем не понравится, - ответил Джеймс, надменно улыбаясь.

- Ха! Насколько я помню, ты вообще не способен что-либо сделать мне.

Взгляд Джеймса скользнул по груди Питера - не осталось даже шрама.

Вот же, гаденыш.

- Обещаю, в следующий раз тебе так не свезет.

Глаза Питера сверкнули, оба начали обходить друг друга. Вокруг разносились крики, но Джеймс словно ничего не слышал. Он едва замечал окружающих, полностью сосредоточившись на Питере и его клинке. Сделал шаг навстречу, но Питер взлетел, затем снова опустился на палубу. А когда, взлетев, Питер попытался атаковать, Джеймс направил меч ему в сердце.

- Я вижу, ты поупражнялся с мечом, старик.

- Несомненно.

- Но ты по-прежнему меня боишься, - скривился Питер, ухмыляясь.

- И с чего ты это взял? - сердце Джеймса билось о грудную клетку, в такт раскатам грома, признавая правоту Питера. Но на лице не дрогнул ни один мускул, вопреки ощущаемому ужасу.

- А с того, что каждый раз, когда я так смотрю на тебя, ты отступаешь! Противный старый пират. Храбрец уже давно бы рассек меня.

Пальцы Джеймса сильнее сжали меч.

- А умник твоего возраста держал бы рот на замке и не провоцировал взрослого.

Высокомерие, что отражалось на лице Питера, разозлило капитана, и, не сдержавшись, он сделал выпад. Тот поднял брови, широко улыбнулся и задержал удар своим клинком. Джеймс надавил на меч, используя всю тяжесть своего тела, и выдохнул Питеру в лицо:

- Я могу убить тебя прямо сейчас, Пэн.

- Давай, сделай это, - прошипел Питер и оттолкнул его. И они снова начали кружить друг напротив друга.

- Я могу годами это делать - похвастался Пэн.

- Мне не впервой.

Питер делал выпады, но Джеймс легко отражал удары, снова и снова. Тогда Пэн, зажав в зубах нож, устремился вверх и приземлился на палубу позади него, одновременно ударив его в спину. Джеймс упал на четвереньки, поскользнувшись на чьей-то луже крови, однако быстро перевернулся и выставил меч. Быть поверженным было неприятно, но удобнее было видеть Питера перед собой, а не позади.

Питер навалился, нанося удары такой силы, что дух перехватывало. Для подростка он оказался слишком сильным. На какую-то минуту они сцепились, катаясь по полу. Затем Джеймс, получив очередной удар в плечо, ударил в ответ его в пах, что было довольно подло, и ухватил за горло.

Не ослабляя хватки, он вдруг замер и прислушался. Доносился странный звук, тик-так, тик-так, тик-так, похожий на тот, что он слышал у крокодила ранее. Нехотя, он инстинктивно повернул голову в сторону звука.

Как вдруг почувствовал жесточайшую боль в запястье, словно кто-то приложился кувалдой. Тик-так мгновенно был забыт, он обернулся и закричал. Там где только что была рука, теперь была изуродованная плоть. Кость, мышечная ткань, сухожилия, все было в клочьях.

С дьявольской улыбкой на лице Пэн взмыл в небо, унося с собой часть его руки. Джеймс побледнел, вдохнул воздуха, и издал оглушительный вопль. Он знал наверняка, что реальная боль еще не пришла, как и осознание действительности. И не мог поверить, даже если бы захотел, что рука, которую Пэн держал, была его собственная.

Ошарашенный, Джеймс сел, прижимая к себе обрубок руки, алая кровь сочилась сквозь рубашку и капала на пол. В ужасе и оцепенении, он увидел, как Питер выбрасывает его руку за борт. Превозмогая боль, он собрался и подполз к краю корабля. От увиденного его глаза расширились - рука лежала в пасти крокодила.

Глаза твари были такими же, как и Питера - холодными, бессердечными, и, до непристойного довольными вкусом его крови. Питер взлетел вверх, кружась и каркая, как обычно. Потерянные и пираты перестали драться, все обернулись в сторону Джеймса.

На секунду, он пересекся взглядом с Бибблом, глаза которого были широко раскрыты, потемневшие и наполнены жалостью и ужасом. Джеймс вдруг ощутил в себе непередаваемое множество чувств. Но больше всех ранило только одно - предательство.

Задыхаясь, он отвернулся от Биббла, своего друга, и упал на колени, кровь тут же пропитала его штаны.

Лишь когда окончилась битва, и настала тишина, и слышно было лишь радостные вопли Питера, тогда появилась боль. Джеймс сделал несколько коротких вдохов и выдохов и закричал. Этот крик отличался от тех, что он делал и слышал ранее. Страдание и ярость смешались. Он кричал снова и снова, пока не упал обессиленный, глаза стало заволакивать дымкой, и все перестало иметь значение, кроме него и его команды

Вокруг него началась суматоха, но Джеймс едва обращал внимание на это. Он находился в бреду от боли и потери крови, и что-то бормотал.

- Мужики, он сейчас стечет кровью и помрет.

- Рука. Его рука! Кто-то видел крокодила?

- Подождите, я держу. Разожжем угли. Поднимайте его, тащим в камбуз.

Голова дернулась, когда его поднимали с палубы, и Джеймс почувствовал, что теряет сознание. Затем его опустили, и он ощутил, как жар окутывает его тело, словно мягкая шерсть и заулыбался.

- Кто-нибудь, возьмите его за руку. Да за другую, идиот. За ту, что в крови.

- Посадите его прямо.

У Джеймса закружилась голова, и ему захотелось, чтобы все заткнулись и дали ему уснуть. Разве они этого не видят?

- Простите меня, пожалуйста, капитан - мягко сказал Сми.

Затем был шипящий звук, обжигающая боль в руке и пустота.

Глава 20

Исчезнувшая. Пропавшая. Отрезанная. Отделенная. Ушедшая. Можно было много слов подобрать под описание теперь уже отсутствующей руки Джеймса, но ни одно не подходило. Он едва мог убедить себя в том, что не только потерял важную частичку себя, своего тела, но, похоже, лишился ее навсегда. Она не ждала его где-то там, целенькая, жаждущая воссоединения; она была в животе крокодила, переваренная.