Этот первобытный человек, вероятно, убегая с поверхности земли во время крупной катастрофы, попал в пещеру, на дне которой лежала уже готовая к кристаллизации насыщенная кремниевая жидкость. Человек, вероятно, увидел перед собой чистую, прозрачную воду и, возможно, хотела ее переплыть, или только напиться, и когда он только прикоснулся к поверхности «воды», тотчас же родился горный хрусталь. Весь этот хрустальный подземный дворец возник в одно мгновение. Озеро, наполненное кремневой жидкостью, превратилось в миллионы кристаллов, забрызгало ими стены и осталось общинами хрусталя на дне. Такая хрустальная призма стала тюрьмой этого отважного первобытного человека. Великолепная гроб - кусок хрусталя! В ней тело может храниться веками, потому что сюда не проникает ничего, что могло бы вызвать распад и гниение.

Образование горного хрусталя не вызывало таких явлений, которые бывают во время кристаллизации базальта. Не было ни взрыва, ни жары, которая могла бы испепелить, когда бы я попал между базальтовых кристаллов. Формирование горного хрусталя способствовало тому, что температура человеческой крови не изменилась бы и через десятки и десятки тысяч лет, потому что всю пещеру покрыли хрустальные слои, которые являются наихудшими проводниками тепла.

- Доброе утро, отец! - крикнул я, сняв шляпу перед уважаемой реликвией.

Мужчина в хрустале не ответил. Видимо, не знал по- венгерски. Интересно, на каком языке говорил он, пока не попал в пещеру?

Я снова отправился на поиски. Возможно, найду других современников первобытного человека.

Но не все хрустальные призмы были такими прозрачными. Две стороны призмы-гроба покрывал слой мелких кристалликов, от чего они потеряли прозрачность. В других призмах все боковые стены также были усеяны такими кристалликами. Я должен был сбить молотком внешний слой и пробить окошко, чтобы заглянуть внутрь хрусталя.

Какое-то безудержное любопытство не давало мне покоя.

Где есть мужчина, там должна быть и женщина!

Наконец, я наткнулся на призму, пять сторон которой были затемнены, но шестая прозрачна. Совершенный стеклянный гроб! В нем лежала, нет, в нем стояла женщина. Молодая красивая женщина была как живая. Лицо продолговатое, гладенькое, оливкового цвета, тонкий резной нос, губы пухленькие, лоб выпуклый. По типу оно напоминало современных малайцев. В момент катастрофы, когда кристаллы брызнули на ее тело, женщина от испуга подняла обе руки над головой. И сейчас руки ее, казалось, были сложены к молитве. Как только не разбили ее эти хрустальные массы?.. О, кристаллы очень осторожны ко всему, что попадает в их объятия. Даже нежное крылышко бабочки остается в кристалле невредимым и сохраняется веками, а шелковые волосы эпидермиса даже не согнутся в нем.

Женщине природа не дала такой одежды, как мужчине, но и не оставила ее без защиты - у нее были золотистые, темно-красные волосы, которые окружили, оплели и как бы завернула в золотисто-шелковую ткань всю ее фигуру, кроме лица и двух поднятых рук. Волосы, пожалуй, не прекращали роста со времени, когда эта фигура попала в призму. Итак, женщина должна жить еще и теперь! Говорят, что волосы человека растут и после его смерти, в выкопанных гробах находили волос больше, чем было на мертвеце. Я сам никогда такого не видел.

Но здесь, внутри кристалла, волосы мертвого не могли так разрастись. Ведь кристалл всюду плотно прилегает к коже. Кожа мертвого неподатливая, негибкая. Если волосы и дальше живет между хрусталем и телом, то из этого следует, что кожа еще мягкая, упругая и способна пропустить у себя волосок. Если волосы смогли так окутать все тело, организм должен быть живым!

В этих первобытных людях существует еще и теперь тайная жизни. И что в этом удивительного? Разве не находили в слоях каменного угля живых лягушек, хотя эти слои пролежали уже сотни тысяч лет?

Почему сохранилась жизнь лягушки в каменном угле?

Потому что не было ей куда деться, она не смогло ни улететь, ни испариться. Между индийскими факирами были такие, которых в состоянии голодного сна хоронили в землю, а когда их через несколько недель выкапывали, то эти факиры снова оживали.

Почему же не могло случиться такое чудо и с этими первобытными людьми? Ведь кристаллы проглотили их в одно мгновение.

Дыхание, тепло, биение сердца, все в один миг оказалось внутри кристалла, и тело не могло никак оторваться от них.

Следовательно, они должны жить!

С того времени, как эти первобытные люди попали в кристаллы, к ним не могло попасть ни одно из этих существ и организмов, которые изменяют материю, разрушают ее. Кровь не могла замереть, но не могла и пульсировать. Нервы застыли, мозг затуманился, все органы остановили свою деятельность - жизнь человека не исчезла, только скрылась. Эту жизнь еще можно вернуть.

Сердце мое дрогнуло, когда я, одинокий, затерянный в этой пустыне, подумал, что могу освободить похожих на меня существ, я мог бы услышать еще раз голос женщины, мог бы взглянуть в глаза, которые поняли бы меня. Я все время думал, что было бы, если бы эти люди ожили, заговорили со мной человеческим голосом, и каждый научил бы другого разговаривать на своем языке. О, какие тайны с тех древнейших времен рассказали бы они историкам!

Один человек, который мог бы рассказать нынешним людям все-все, что происходило двадцать тысяч лет назад, был бы для меня дороже всех сокровищ подземелья, до сих пор открывшихся передо мной.

Но когда я начал размышлять, следует ли шевелить из гроба людей и заставлять жить далее, меня охватил тайный страх.

Что будет, когда эти люди спросят меня: «Где наш мир? Если ты оживил нас, то отдай нам наш мир! Где наши поля, над которыми светилось небо и ночью, а днем невозможно было выдержать от света и жары? Где наши леса, в которых росли деревья, кора текла медом, а корни - молоком, где плоды, внутри которых была сладкая мука? Где деревья, из листьев которых струился освежающий напиток? Где гигантские существа, прокладывавшие нам путь в пралесах, и защищавшие нас от гиен? Где те страшные птицы моа, от которых мы отбивались камнями, когда хотели захватить их яйца? Где и вечнозеленая трава, в которой мы гнездились, как птицы, где цветастые, поросшие водорослями озера, в которых мы прятались от врагов? Где тот мир, в котором всегда только весна, лето и осень?

Тогда я поведу их на поверхность земли и покажу им мир: «Смотрите, вот он! Снег и лед, вечная ночь! Заря в этом мире - северное сияние!»

Двадцатитысячелетняя невеста

Моя нерешительность объясняется целым рядом трудностей и не только физического и психического характера. Прежде всего, каким образом открыть те гробы, в которых похоронены мои первобытные существа?

Как разрушить эти очень большие хрустальные столбы?

Хрусталь недаром называют вечным камнем! Он является гидрохимическим произведением, потому что формировался гидрохимическим способом, и никогда более не превратится снова в такую массу, из которой возник.

Правда, я могу разбить эту могилу. Для этого достаточно одного сильного удара в то место кристалла, где соединяются две грани шестиугольной пирамиды. Хрусталь тогда разлетится на куски. Но этот удар по острию кристалла дойдет до человека, в нем похороненном, так, как будто кто-то трахнул его молотком прямо по темени. Если этот человек живет, то от такого удара он непременно погибнет.

Есть и другой способ разбивать кристаллы.

Если покрытую шероховатой кремневой массой поверхность кристалла тереть другим камнем, то пирамида наэлектризуется, начнет светиться и разогреется. Когда в таком состоянии пирамиду вдруг облить ледяной водой, то поверхность ее со звоном начнет трескаться, и тогда даже слабыми ударами кристалл можно будет раздробить на куски.

Но где найти ледяную воду?

Эта мысль совсем сбила меня с толку.