Из руин третьего, узкого темного коридора виднелась странная голова игуанодона с длинной, вытянутой вперед мускулистой шеей. Это животное, вероятно, было предком крокодила. Вооружена она не только страшными зубами, но и двумя прямыми рогами на лбу.

То, что я увидел в подземелье, напоминало настоящий музей.

В сланцевых плитах виднелись отпечатки листьев, деревьев, целых веток, остатки древних жуков, бабочек, рыб и птиц, летучих ящериц и т.п. Кто собрал эту богатую и разнообразную коллекцию? Здесь и жители суши, и пресных вод, и морских глубин, животные, которые летали в воздухе, и наземные растения.

Слюдистый сланец часто таит в себе и драгоценные металлы. Не раз я встречал богатые серебряные жилы и пряди чистого серебра, а на одном месте между черными камнями сверкали великолепные самородки чистого золота. И я бросил здесь и золото, и серебро!

Я искал воздуха и воды!

Пещера горного хрусталя

В слоях слюдистого сланца воды не найдешь. А в моей фляге воды осталось всего только на несколько дней. Я не рассчитывал на такое длинное путешествие и захватил с собой только двенадцать литров воды, и ту вначале не очень берег.

Да и откуда возьмется здесь источник? Разве возможны здесь осадки? Надо мной царство вечного льда. Там не возникнут источники, не упадет дождь, ибо лед никогда не тает. Однако я все же надеялся, что воду найду. Если теплота медного рудника растопила столбы ледовой пещеры, то может случиться и так, что жар новообразованного базальта разогреет целую гору, на ее склонах растает лед, и вода где-то, наверное, просочится сквозь скалы.

Только на это я, собственно, и надеялся. До ледовой пещеры я уже не мог вернуться, чтобы пополнить свои запасы воды, потому что на моем пути появился базальтовый грот. А в том гроте такая жара, что через него не пройти. Однако я не могу ждать, пока воздух смежных пещер смешается с горячим воздухом и во всех слоях станет более-менее сносным для человека. Кто знает, когда это будет? Я должен идти вперед!

Трещина между сдвинутыми сланцевыми слоями сначала вела поперек, далее направилась стремительно вниз. Стены этой трещины такие ровные, что спускаться по ним было мне не под силу. Опять взял веревочную лестницу и привязал ее к позвоночнику Бэби, она осталась наверху, а я спустился вниз.

Затем медведица удобно и ловко подвинулась за мной сама. Если будет необходимость вернуться назад, то Бэби полезет с лестницей на поясе первой, а я - за ней.

Больше всего мешал мне багаж. Его приходилось волочить сквозь узкие коридоры.

Мы уже почти на двадцать метров спустились так по отвесной каменной стене, а снизу все еще дул быстрый ветер. Но как только мы попали на дно, ветер утих. Мы оказались в узком дупле, в котором двое едва могли поместиться. Отсюда не было никакого выхода.

Бэби испуганно смотрела на меня, навострив уши.

- Не бойся, Бэби! Беды нет! Ты слышишь, как звенит под ударом молотка стена, которая преграждает нам путь? Недалеко уже и освобождение. Эту стену мы завтра проломим. Но сначала должны отдохнуть, потому что мы не спали с тобой уже полтора суток.

Надо заснуть хоть на несколько часов. Ведь для нас это была тройная ночь. Ночь сна, ночь подземелья, и полярная ночь, которая длится полгода.

Первая из этих трех ночей прошла, и я проснулся.

В нашей спальне, когда мы туда прибыли, термометр показывал 2 градуса тепла, а когда проснулись, температура поднялась до 10 градусов. Видимо, от дыхания гостей, что в ней спали, воздух стал душным. Наши легкие за пять часов сна потребили много кислорода. Надо скорее вырваться из этой тюрьмы. Но это оказалось не таким легким делом, как я думал.

Удары о стену, которая пересекла нам дорогу, давали знать, что за ней есть широкое пространство. Но когда я начал разбивать ее, черенок кирки после каждого удара сильно бил по моей ладони. Как оказалось, потом, под слюдистым сланцем лежали кремниевые массы.

Ценой больших усилий выдолбил я дыру, сквозь которую можно было просунуть руку. Стало ясно, что киркой и железным ломом здесь пути не открыть. Я должен перейти к более смелым и решительным средствам - при мне были пироксилиновые шашки. Одну из них я сунул в выдолбленную дыру. В шашке был заводной механизм, вызывающий взрыв в заранее обозначенное время. Мы с Бэби пролезли в шахту и притаились. После взрыва покатился тупой грохот, который еще долго отдавался в подземелье. Казалось, что скалы за скалами с неистовым грохотом катятся куда-то в бездну.

Дыма от взрыва в нашей шахте не было - это верный признак того, что он нашел себе выход в другом направлении. Я добрался до только что образованной бреши, взял магниевую проволоку, зажег её и осветил все вокруг. Такое могло присниться только сказочникам «Тысячи и одной ночи», когда они в своем богатом воображении путешествовали в пещерах с драгоценными камнями.

Перед моими глазами открылось пространство, которое шахтеры называют «хрустальным подземельем». Подобные пещеры уже встречались под горой Монблан, находили их и в других местах, но величие и очарование ни одной из них нельзя приравнять к обнаруженной мной. Потолок пещеры - ослепительно-белый, покрыт мелкими белыми хрусталиками, будто укутан кварцевым паром. Чуть ниже сверкали шестигранные кристаллы. Освещенные, они казались раскаленными углями. Весь свод пылал бриллиантовым пламенем. Стены закрывали призмы с полметра длиной, которые торчали группами, а дно пещеры было густо застелена четыре- пятиметровыми хрустальными столбами и шестигранными пирамидами. Кое-где из двух хрустальных столбов образовывался один, и их поверхности сверкали мелкими кристалликами. Вокруг блестят, искрятся, играют цветами радуги стены и потолок. Тени нигде не найдешь - все вокруг искрится и горит разными цветами.

Здесь не увидишь ни руды, ни глины, ни камней! Только кристаллы, и между ними нет ни желтого цитрина, ни бурого топаза, ни черного мориона - все они прозрачны, как родниковая вода. В диаметре эта сказочная круглая пещера имеет не менее ста метров!

Я вошел в неё с таким страхом, словно входил в храм неизвестного подземного бога. И действительно, зрелище было величественнее всех церквей, построенных когда-либо руками человека. Человеческий разум не мог придумать такой роскоши. На каждой стене поток лучей, мозаика радуги, внизу, в глубине, - прислоненные друг к другу хрустальные столбы, местами набирают готической формы, образуя возвышения.

Первобытный человек в хрустале

Хрустальное возвышение образовалось из целой кучи прильнувших друг к другу шестигранных пирамид. Это были выше человека грубые столбы - обеими руками их не обнимешь. Сюда сходишь благоговейно, как в тайное святилище.

Я прикрепил магниевую проволоку к одной из пирамид и, осветив этот сказочный хрустальный колонный зал изнутри, двинулся осматривать его.

Попав за хрустальные столбы, я испуганно отшатнулся. Внутри огромной хрустальной призмы передо мной стоял человек.

Подобно тому, как в мелких кристаллах и кусках янтаря исследователи находят древних жуков и насекомых, так и я здесь, внутри хрустальной массы, нашел первобытного человека.

Не четвероногое первобытное человекоподобное животное, а настоящего человека, с прямой осанкой. Это был высокий мужчина с ровным высоким лбом. Все его тело, кроме лица, покрыто шерстью. Ведь первобытный человек еще не умел ни ткать, ни убивать, питался растительностью, а потому природа одевала и кормила его, как и других животных. Тело современного человека покрыто едва заметными волосками, а первобытный человек в борьбе с суровым климатом нуждалась в надежной естественной одежде. Плечи, руки, грудь, ноги человека в кристалле заросли густой шерстью. Череп у него - высокий, нос - длинный, горбатый, скулы образовывали прямой угол. Уста его были сжаты, кулаки стиснуты, руки приподняты. Предположительно это был пожилой человек, потому что вьющиеся волосы на голове, борода и вся шерсть на теле были серебристо белыми. Как попал этот человек в хрустальную массу? Вероятно, так же, как мы с Бэби могли оказаться внутри одного из базальтовых столбов, если бы медведица своим звериным инстинктом не почувствовала то, чего не смог предвидеть мой человеческий разум.