Укутавшись в плед и надев очки, Полина Викторовна, счастливая и довольная, углубилась в чтение. Где-то около девяти вечера ее насторожил непонятный звук в глубине квартиры. Она прислушалась. Как будто шаги. Странно, ведь она была совершенно одна. Может, грабители? С замиранием сердца она поднялась с кресла и на цыпочках подошла к двери. Прислонилась, стала слушать. Шаги слышались все отчетливей и отчетливей. Бедная женщина растерялась. Телефон был в соседней комнате. Позвать на помощь некого. Мелькнула мысль затаиться и переждать. Но «боевая молодость» взяла свое. Вот еще, не хватало сидеть и в страхе ждать, пока обчистят квартиру. Не размышляя больше ни минуты, она решительно взялась за ручку двери. В это время часы пробили девять. Полина Викторовна вздрогнула, на миг остановилась, потом храбро вышла из комнаты.

Решительно прошла по длинному коридору, включая по пути свет. Заиграла музыка. Женщина оторопела. Ну надо же, такой наглости она не ожидала. Возмущаясь, она решительно вошла в огромную гостиную — музыка лилась оттуда. И тут же остановилась на пороге. Там на диване, подобрав под себя ноги, сидела женщина. Необыкновенно красивая и невероятно бледная женщина. При появлении Полины Викторовны она подняла на нее очень печальные глаза и едва заметно кивнула.

Полина Викторовна так растерялась, что совершенно забыла спросить, кто она такая и что она тут делает, а уж как она сюда попала, даже не возник вопрос.

— Вы проходите, пожалуйста. Я ненадолго. Что-нибудь выпьете, Полина Викторовна? — только сейчас она заметила в ее руке бокал.

— Нет, — тихо сказала она и села напротив.

Незнакомка одобрительно кивнула, потом взяла сигареты, лежащие на столике, и прикурила. Глубоко затянувшись, выпустила дым, проследила, как тот плавно растворяется в воздухе, потом виновато глянула на Полину Викторовну и едва слышным голосом сказала:

— Представляете, так и не смогла бросить, хотя сейчас, конечно, какая разница.

Полина Викторовна завороженно наблюдала за ее действиями, боясь лишний раз пошевелиться, не то что задать вопрос.

— Нынешние девушки совершенно не умеют быть элегантными, — пожала плечами. — Никаких манер. Не так ли, Полина Викторовна?

Полина Викторовна непроизвольно кивнула.

— Я рада, что мы понимаем друг друга. Так вот. Меня беспокоит Анна. Вернее, ее манера одеваться. Вернее, одна деталь в ее одежде. Не догадываетесь?

На этот раз Полина Викторовна даже не пошевелилась.

— Эта отвратительная мода носить колготки и игнорировать чулки! Вы не находите, что это дурной тон? Разве воспитанная девушка с утонченным вкусом не должна понимать, что чулки придают настоящей даме шарм? — незнакомка неожиданно замолчала и опять затянулась.

— Вы уж помогите мне, Полина Викторовна. Я тут купила чулки, давно, в прошлом году, кажется, в Амстердаме. Проследите, чтобы они были на Анечке в день, когда приедет ее папа. — И она протянула женщине красивую упаковку с капроновыми чулками. — Только не забудьте, прошу вас, это крайне важно.

Полина Викторовна поднялась и протянула руку.

— Да, и самое главное, не говорите, что это от меня, просто отдайте.

Незнакомка поднялась, затушила сигарету, устало улыбнулась.

— Ну, мне пора. Выполните то, о чем я вас попросила.

Полина Викторовна наконец-то нашла в себе силы, чтобы со страхом спросить:

— Но кто вы?

— А я разве не представилась? О, какая оплошность. Простите. Я — Елена Сергеевна. Я мама Анны.

— А, тогда понятно, — загробным голосом сказала Полина Викторовна и рухнула на пол без чувств.

Анна спешила в больницу: Андрей ждал ее. Девушка глянула на часы. К десяти приедет. Ну и что, что поздно. Ей можно.

— Дмитрий Васильевич, нельзя ли побыстрей, — с легким раздражением сказала она. Мало того, что ее не допускали к управлению, так еще и возили со скоростью пятьдесят километров.

— Нельзя, Анна Александровна. Вот отец вернется, и тогда гоняйте себе на здоровье. А пока его нет, довольствуйтесь малым.

— Какой вы…

— Я просто выполняю свою работу.

— А я пожалуюсь папе, что вы меня все время держали в ежовых рукавицах.

— Сколько угодно. Только я не получал распоряжений потакать вашим прихотям. Зато получил приказ вас оберегать, и не мешайте мне выполнять мои обязанности, — спокойно пояснил он.

Андрей весь день проходил в повязке. Снимал, только когда принимал необходимые процедуры. Его это совершенно не смущало. Решил, что снимет, когда приедет Анна.

“Скорей бы уже. Полчаса назад позвонила, а все нет. Этот Васильич, небось, как обычно, едет окольными путями. Вот уж бдительный, не то что Володька”.

Владимир все это время, что Андрей лежал в больнице, находился с ним. А сегодня вечером отпросился на день рождения к девушке. Андрей, конечно отпустил. Ему самому было неудобно, что молодой человек бессменно несет около него службу. За время, что они провели вместе в больничной палате, ребята очень сдружились. Поэтому сегодня, уходя в «самоволку», Владимир сказал:

— Андрюха, я тебя прошу, главное, чтобы Васильич не узнал, а то зашибет.

— Не дрейфь, прорвемся. Все обойдется.

— Спасибо, братан, — и, счастливый, убежал.

Сидеть одному в палате было тоскливо, и Андрей решил выйти в холл, чтобы побыть с людьми. Там стоял телевизор, и вечером собирались все, кто мог хоть что-то видеть. Подойдя к холлу, Андрей услышал звук работающего телевизора, поэтому громко поздоровался.

— Всем добрый вечер.

Нащупал стул и сел.

— Вам тоже добрый, — ответил одинокий женский голос.

— Больше никого нет?

— Да тут что-то с антенной, показывает только один канал. Вот все и разбрелись по палатам, — и без остановки добавила: — А я вас знаю. Вы Андрей?

— Да.

— Красивая у вас жена. Я всегда любуюсь, когда ее вижу.

Андрей промолчал и не стал уточнять, что они еще не женаты. А то, что его все знали, было неудивительно: еще бы, такая уникальная операция.

— А вас как зовут?

— Ия.

— А мы с вами раньше не встречались? Редкое имя и мне кажется знакомым ваш голос.

У Андрея тут же стало что-то всплывать в памяти, но его мысли перебил новый вопрос.

— А почему вы не снимаете повязку? Разве нельзя?

— Сказали, лучше, если постепенно. Да и мне, признаться, страшновато.

— Вы, наверное, чувствуете себя очень счастливым человеком?

— Я даже не могу передать вам, что я чувствую, — Андрей улыбнулся. — Я мечтал об этом всю жизнь. Если честно, не верил, что все это случится.

— Понимаю. Значит, мечта сбылась?

— Я бы сказал, с лихвой.

— Но, с другой стороны, наверное, это очень печально?

— Что именно? — не понял Андрей.

— Теперь ведь у вас нет мечты.

Андрей задумался. Странная какая-то у него собеседница. И вопросы у нее странные.

— Я полагаю, что придумать новую мечту много времени не займет, — сухо ответил он.

— Вы думаете?

— А что тут думать? У меня столько еще в жизни неизвестного, неоткрытого, непознанного, что только мечтай и мечтай.

— Например?

Андрей стал раздражаться. Вот пристала! Можно подумать, ей интересно, о чем он мечтает.

— Я хочу, чтобы у меня были дети, — подумав, ответил он. — Я мечтаю об этом.

— Неоригинально. Будут. Все рано или поздно хотят иметь детей. А какая-нибудь своя мечта? Такая, чтобы только ваша?

Вопрос девушки поразил Андрея.

— Но остальное у меня есть. Любимая женщина, интересная работа, есть где жить и есть за что жить. А касательно мечты, я что-нибудь придумаю.

Потом другим тоном добавил:

— Что-то мне непонятен наш разговор и ваш интерес к моей персоне. Извините, но я не хочу все это с вами обсуждать.

Ия какое-то время молчала. Андрей уже было собрался уходить, когда услышал:

— А если бы вы вдруг это все потеряли?

— Что все? Я не понял вопроса, — спросил с раздражением Андрей, потому что все понял.