— Иногда у меня от всего этого такое чувство, — отозвался Даниэль, — будто я передвигаюсь в мире Кафки. Но кто виноват?

— Люди. За всем этим стоят люди.

Ивашка потянулся за сигаретами, но остановился на полдороге.

— Им все это осточертело. Они видят, как на их глазах умирает город. Годами там ничего не делалось. Ничего. И никто не желал их слушать, хотя они кричали. Может быть, мало кричали. Может, никто не хотел вникать в этот крик. И только, когда дело чуть тронулось с места, оказалось, что все это неимоверно сложно…

Матуш кивнул в ответ.

— Они не могут ждать, что ремонт города сделает за них правительство.

— Да никто так и не думает. Просто они устали от долгого ожидания.

— А теперь явимся мы, — съязвил Прокоп, — и все сразу изменится. Так вы это себе представляете, да?

Ивашка вновь потянулся за сигаретой, но на этот раз прикурил и с наслаждением затянулся.

— Скажи мне, — он повернулся к Прокопу, — зачем ты пошел в журналисты?

Прокоп ответил не сразу, глядя в окно на убегающий пейзаж.

— Ладно, — отозвался он наконец. — Ты прав. Все вы правы. Давайте возьмемся за это…

Машина свернула с шоссе и теперь медленно продвигалась по старому узкому деревянному мосту. Доски под колесами трещали. Под мостом протекал Грон. Прокоп глянул вниз — на поверхности воды плавали огромные маслянистые пятна. Он даже не предполагал, что совсем скоро узнает, откуда они там взялись.

— А ну-ка, приготовились, — сказала деловито Катя. — Подъезжаем к Банской Каменице.

2

Гелена Гекснерова, секретарь главного редактора «Форума», приходила в редакцию первой. Вместе с редакцией она переезжала с места на место, пока наконец «Форум» не обосновался в здании Пресс-центра. Она знала уже десятки зданий, комнат, вахтеров, слесарей, истопников и шоферов, пережила нескольких главных редакторов и проработала с тремя поколениями журналистов. За эти годы она привыкла приходить в редакцию раньше всех, чтобы подготовить работу на целый день.

В редакции «Форума» было пусто и тихо. Еще нигде не стучали пишущие машинки, не звонили телефоны и не бегали по коридорам редакторы. Все начнется позднее, весь этот хаос и сумятица, гонка за временем, нервозность, раздражительность, состояние непрерывного напряжения. А пока здесь царит покой и особая канцелярская тишина. Гелена Гекснерова очень хорошо знает эти тихие утренние часы, это ожидание, похожее на предгрозовое напряжение в природе, это особое состояние воздуха, когда тишина обманчива, нервы напряжены и чувства обострены. Совсем скоро, с приходом первого сотрудника (обычно им бывает Мариан Валент или главный редактор) все сразу изменится.

За это время Гелена Гекснерова уже проделает часть работы. Ей надо разобрать почту, а это всегда приличная стопка. Редакция получает словацкие и чешские газеты, еженедельные и ежемесячные журналы, специальные и иностранные издания, сборники, бюллетени, сообщения телеграфных агентств и информацию, предназначенную только для служебного пользования. Сообщения поступают от политических органов, от правительства, бюллетени — из министерств и различных организаций. А кроме того, в редакцию каждый день приходит множество писем — от читателей, от авторов, из учреждений. Читатели реагируют на материалы, опубликованные в «Форуме», присылают заказанные да и не заказанные статьи, приходят приглашения на конференции, на театральные премьеры, вернисажи и прочие культурные и общественные мероприятия. Приходят сюда и деньги — это гонорары сотрудников, которые они хотят получить в редакции, а не дома, авансы на командировки, различные счета, повестки и так далее. Иной раз на столе секретаря появляются и вызовы в суд, наложение ареста на зарплату и прочие неприятные бумаги.

Гелена начинает медленно и обстоятельно раскладывать письма и газеты. Она делает это почти механически, но как всегда толково. Иностранные журналы откладывает для международного отдела, специальную литературу, от «Окружающей среды» до «Юридического обозрения», — в отдел социальной жизни, «Экономическую газету», ежегодники, «Экономическую статистику» и прочее — для экономического отдела, а в отдел культуры отнесет литературные газеты и журналы. Для себя она отложит журнал «Штерн», и, если в обед у нее будет хоть минутка свободного времени, она его пролистает, а уж потом отнесет международникам.

Разобрав журналы, она придвигает к себе папку с письмами, здесь ей тоже помогает опыт. В белых конвертах приходят письма из учреждений, в больших желтых — авторские материалы или фотографии, в незапечатанных — приглашения на премьеры и пресс-конференции. Она была не только в курсе того, кому какие приходят письма, но и знала обо всех конференциях, выставках и премьерах.

Когда все было разложено по своим местам, Гелена приготовила главному редактору список дел, которые его ждут сегодня: ежедневная планерка, семинар со слушателями отделения журналистики и несколько встреч с авторами, добивающимися приема. Одних главный редактор примет, от других будет скрываться, это касается завзятых жалобщиков и графоманов, выдающих себя за авторов. Это снова будет трудный день, такой же, как все предыдущие и последующие.

Прежде чем начнется суматоха, у Гелены еще останется чуть-чуть времени, чтобы спокойно посидеть в тишине среди знакомых вещей. Она думает о своей маленькой личной радости, представляет себе, как она скоро будет совершенно свободна, избавлена от всех редакционных обязанностей, что ей не надо будет ходить на работу и что у нее будет море свободного времени. Невозможно даже представить, сколько будет свободного времени! Безбрежный океан времени! Ей не надо будет постоянно спешить, чтобы успеть переделать все редакционные дела, выписывать гонорары, готовить шефу списки дел на день, присматривать за выдачей зарплаты, командировочных удостоверений, счетов, адресов и так далее. Ничего подобного. Она представляет себе, как спокойно ходит по разным выставкам, как стоит перед картинами. Она будет впитывать всю эту красоту. Потом посидит за чашкой кофе со сливками, размышляя о том, что видела. А вечерами ее будут ждать либо театр, либо кино. Гелена Гекснерова не выносит рабского высиживания перед телевизором в домашних шлепанцах. Ей хочется жить, она мечтает о культуре, ей хочется, чтобы у нее на все хватало времени.

Гелена прекрасно знает, что до тех пор пока она работает в редакции, свободного времени у нее не будет никогда. Работа изнуряет, а она не из тех, кто может ее облегчить для себя. Наоборот, в работе она точна, исполнительна, строга к себе и к другим. Она знает только один способ, как избавиться от своих рабочих обязанностей и иметь вдоволь свободного времени, это очень просто — уйти на пенсию.

Гелена Гекснерова — самый старый сотрудник «Форума» и по возрасту и по стажу, она пришла в редакцию, когда газету только основали. Это были первые годы после войны, у «Форума» еще не было ни читателей, ни авторов, ни редакторов. Прошли пятидесятые, шестидесятые и семидесятые годы, начались восьмидесятые, а Гелена Гекснерова так и прожила в редакции всю свою жизнь и теперь ждала только пенсии.

Уже близится эта минута, пройдет три дня — и она свободна. Наконец, она начнет жить по-своему. При этой мысли она почувствовала приятное волнение и удовлетворенно улыбнулась.

Она посмотрела на вещи, которые окружали ее, послушала тишину еще пустой редакции и как будто уловила запах первых чашек кофе, как будто услышала стук машинок и шуршание бумаг, безумный трезвон телефонов, хлопанье дверей и запах свежих номеров газеты — весь этот ее мир, ее жизнь, все, чем она жила. И в эти короткие минуты утренней сиесты, в эту минуту, напоминавшую ей последнее мгновение перед самым рассветом, в этом самом коротком проблеске истины она вдруг словно прозрела, поняв, что не сможет жить без всех этих вещей, без этого мира, не сможет жить без газеты, без редакции, без «Форума». Она поняла, как пугает ее тот день, когда она уйдет и когда у нее останется море времени для того, чтобы жить, как захочется.