Нэлл прослушала запись еще раз, мельком усмехнулась, представив, с какими постными лицами ее будут слушать чиновники-модераторы, и отправила письмо на Землю. На часах был седьмой час — вполне подходящее время, чтобы сходить поужинать.

Через полчаса она сидела в кают-компании и заворожено смотрела, как Алекс Зевелев взглядом гоняет по столу маленькую черную змейку. Змейка не то текла, не то скользила по гладкой поверхности, аккуратно огибая тарелки и стаканы.

— Я все-таки не понимаю. Зачем ему это нужно? — демонстративно не глядя на змейку, спросил Том.

— Он входит в девятую стадию, — ответила Марика так, как будто это что-то объясняло.

— Ну и что?

— То, что девятая стадия — это стадия Учителя. Ему просто нравится с нами возиться.

— Ты лучше с самого начала расскажи, — посоветовал Дэн.

Марика оглядела собравшихся.

— Ладно, попробую, — вздохнула она. — В общем, жизненный цикл углеродных существ состоит из десяти стадий. Ну, или из одиннадцати, как посмотреть. Пятая, седьмая и девятая имеют непосредственное отношение к репродуктивной функции. У нас, млекопитающих, пол задан генетически и по жизни не меняется, а у них, во-первых, три пола, а во-вторых, каждая особь меняет пол по мере взросления. И для полноценного развития маленькому углеродному одуванчику нужны все три родителя.

Змейка, притормозив, превратилась в черный шарик, и этот шарик скользнул Алексу в ладонь. Тот мягко сжал пальцы, пряча в кулаке углеродную каплю, и, расслабившись, откинулся на стуле.

— Зачатие нового Отшельника происходит…

— Отшельника? — переспросила Мелисса.

Марика нетерпеливо щелкнула пальцами.

— Их так называют. А еще — Хозяевами, Собирателями снов, и еще парой сотен имен, которые я буду переводить по полчаса каждое.

— Ладно, продолжай, — сказал Том.

Марика вздохнула.

— В общем, зачатие нового углеродного существа происходит, когда особь пятой стадии передает «Искру», или «Замысел», особи, находящейся в седьмой стадии, которая в дальнейшем этот замысел реализует. Можно соотнести пятую стадию с младшим мужским полом, а седьмую — с женским, просто по аналогии с нами. Свою первую стадию углеродный младенец проводит внутри разума матери, и первая стадия заканчивается, когда он обретает собственное тело. К концу второй стадии малыш научается делать свой Слепок и получает возможность путешествовать между звезд с помощью «Станций». На третьей стадии эти существа полностью асоциальны, каждый живет сам по себе и самостоятельно исследует мир. Зато на четвертой стадии они, напротив, жадно стремятся к общению с себе подобными. Потому что если подросток четвертой стадии не войдет в симбиотические отношения с Отшельником, находящимся в девятой стадии, он не сможет творить жизнеспособные Искры и никогда не станет взрослым.

— Господи, помилуй, — пробормотала Мелисса.

Нэлл поймала себя на том, что сидит с открытым ртом.

— Дело облегчается тем, что Отшельники на девятой стадии, которую можно соотнести со старшим мужским полом, сами стремятся найти ученика, — продолжала Марика. — Им просто нравится учить. Как процесс. И возиться со всякими недозрелыми разумами вроде нашего.

Они переглянулись.

— Значит, нам повезло, — сказала Нэлл.

— Ты даже не представляешь себе, насколько, — ответила Марика. — Если бы мы попали в лапы какого-нибудь типа на третьей стадии, я сразу посоветовала бы всем покончить с собой. Это был бы подлинный кошмар.

— Интересно, почему, — обронил Том.

— Потому что в юности они очень любопытны, но при этом совершенно безжалостны.

Нэлл показалось, что температура в кают-компании разом упала на несколько градусов.

— Вот как? Углеродные детишки тоже любят обрывать мухам крылышки? Любят смотреть, как они ползают и не могут взлететь — ну а потом обрывают и лапки тоже? — усмехнулся Том.

— Бывает и так, да, — отозвалась Марика и зябко повела плечами.

В кают-компании наступила тишина.

— Ну и что нужно делать в такой ситуации? — прищурился Том — Звать на помощь папу и маму? Кричать MAYDAY?

— Я спрашивала у патрона, что нам делать, если… Не нам конкретно, конечно. Земле. И он ответил, что при нападении Отшельника, находящегося на третьей стадии, единственный разумный выход — это постараться его убить. Сразу, всерьез и любыми возможными способами. Гамма-лазером, мощным термоядерным зарядом, еще чем-нибудь — неважно.

— Это что — шутка такая? — приподнял брови Том.

Нэлл впилась взглядом в Марику. Нет, та и не думала шутить.

— Как я поняла, фишка тут в том, что уничтожить даже юного Хозяина не в человеческих силах. Даже если мы превратим 99 процентов его материи в плазму и разметаем ее по всей Солнечной системе, даже если мы уроним его прямиком в Солнце — пока он может отправить свой Слепок на «Станцию», никакого серьезного вреда ему не нанесено. Они и без того меняют тела, как перчатки, перемещаясь от звезды к звезде в виде информационных пакетов.

— Ну и в чем тогда смысл предприятия?

— Смысл в том, что лучше быть осой, чем мухой. Осу тоже могут убить, если она мешает, но обрывать ей крылышки и лапки никто не будет — себе дороже.

Они снова переглянулись.

Монтаж передаточного лотка закончился в начале одиннадцатого вечера, и уже через десять минут Нэлл с Марикой, обе в скафандрах, методично опрыскивали из баллонов с пульверизаторами все поверхности в каюте Мишеля. Тиомицин, практически безвредный для здоровых людей и животных, для зараженных красными нитевидными водорослями был смертельным ядом. Достаточно было сделать всего несколько вдохов лекарственного аэрозоля, чтобы замкнутые колонии в бронхах начали отмирать, провоцируя анафилактический шок.

Когда они закончат, Марика расклеит по всей каюте полоски пленки-ловушки с питательным гелем. Если хотя бы на одной из них начнет развиваться новая экзобактериальная колония — процедуру придется повторить. Если же нет — рано утром Линда обработает антибиотиком внешнюю поверхность капсулы Мишеля, и кто-нибудь из бортинженеров прикатит ее сюда. Из запасника принесут новый спальник в герметичной пленке и контейнер с новыми туалетными принадлежностями. Потом наглухо закроется дверь в коридор, и Линда дистанционно откроет капсулу. Выбираться из нее и заново обустраиваться Мишелю придется самому.

«Интересно, какой запах у этого тиомицина? — рассеянно думала Нэлл, медленно ведя распылителем вдоль стыка стен. Раньше она как-то не удосужилась поинтересоваться этим вопросом, а теперь попытка понюхать лекарство была бы чистым самоубийством. — Надеюсь, он не очень воняет, иначе Мишелю не позавидуешь. Впрочем, ему в любом случае не позавидуешь».

Марика что-то мурлыкала себе под нос, то ли по-русски, то ли по-болгарски. Визор был включен — Линда контролировала ход работ. Нэлл покосилась на панель «кейки» в нижней части зрительного поля — против обыкновения, Мишель не был «очень занят» и, скорее всего, тоже наблюдал за их действиями.

Нэлл включила «кейки».

— Линда, а тиомицин сильно пахнет? — спросила она.

— Сильно, — буркнула та. — Он довольно летуч.

— И как Мишель будет жить в этой газовой камере?

— Если стерилизация пройдет успешно, Мелисса понизит в каюте давление, и он сублимирует.

— И запаха не останется?

— Какой-то останется, особенно сначала. Мы с Мелиссой не волшебницы. Пусть или терпит, или ждет еще сутки, — раздраженно заявила Линда.

— Я лучше потерплю, о райская птица моего сердца, — насмешливо ответил Мишель. — Мне кажется, ради счастья принять ванну я готов вынести любую химическую вонь.

Нэлл закончила обработку одной стены и перешла к следующей. Навстречу ей от угла двигалась Марика, ее зеркальный шлем помутнел от капелек аэрозоля. Нэлл подозревала, что ее собственный шлем выглядит не лучше, но изображение на зрительном поле оставалось ярким и четким — компьютер убирал все помехи.