Шайя едва могла представить насколько сложно, должно быть, было Нику выйти из колонии и тут же стать Альфой стаи. Походило на то, как сменить одну тюрьму на другую. Быть Альфой большая ответственность. На первом месте всегда шла стая, всегда нужно быть сильным, вне зависимости от твоих проблем. У Ника не было времени на себя. Может, эта небольшая передышка от должности благотворно на него повлияет. Шайя не позволяла себе думать, что у него это нечто большее, чем отпуск.

- Говорил же, что это плохая история.

Шайя тяжело сглотнула.

- Ты защищал сестру. Никто не может тебя в этом обвинить. Никто не может обвинить твоего волка в том, что в тот момент он стал диким.

Ник горько рассмеялся.

- Шай, я не превращался в дикого. Я полностью осознавал свои действия. Я не должен был его убивать. Не должен был вообще причинять им вред. Когда я перекинулся, они и так испугались и были готовы убежать. Они явно были убеждены в том, что я не перекинусь. Но я не удовлетворился их страхом. Я убил того парня, потому что хотел этого, как и по собственному желанию напал на тех двоих, что удерживали меня. Если бы не вмешались другие люди, этих двоих я бы не просто покалечил.

Шайя ощутила холод. Но, как ни странно, не из-за признания Ника. Из-за того, каким одиноким он сейчас казался. Шайя слишком хорошо понимала одиночество. Неужели она могла винить его за то, что он причинил вред людям, намеревавшимся изнасиловать его младшую сестру? Двенадцатилетнюю девчонку? Может, другие и смогли бы осудить, но не Шайя.

- Я понимаю, что ты хотел причинить им боль. Они...

- Шай, я не сожалею о содеянном. - Сейчас был самый удобный случай понять примет ли она его таким, каков он есть. Однако Ник понимал, что если она попытается использовать эту информацию, чтобы ещё больше от него отдалиться, у неё ничего не выйдет. - И никогда не сожалел. Ни тогда, когда попал в ту чёртову дыру, ни тогда, когда думал, что сдохну там... я не сожалел. И не думаю, что когда-нибудь стану сожалеть.

В голосе и в выражении лица снова появилось то одиночество, то ощущение, что никто не может его понять и принять. Ник ошибался.

- Я считаю Тарин своей сестрой, и знаю, что если бы кто-то попытался причинить ей вред, я бы заколола его в самое чёртово сердце.

Видя силу в её выражении лица, Ник верил в её слова.

- Шай, ты наполовину человек. Те люди, которым я навредил, наполовину твой род.

- Но я и наполовину оборотень. А они попытались причинить вред твоей сестре и тебе. Я не нахожу это простительным. - Шай принадлежала ему, и не важно, хотела ли она, чтобы он оставил на ней свою метку или нет. А Ник принадлежал Шайи, и мысль о том, что кто-то может причинить ему вред была для неё невыносимой.

Полное отсутствие обвинений было бальзамом на израненную душу волка. Ник не хотел ничего больше, чем накрыть губы Шайи своими, но отказался от этой мысли. Нуждаясь в физическом контакте, он прислонился лбом к её лбу и провёл по скуле кончиком пальца.

- Ты заслуживаешь большего. Но я никуда не денусь. Знаю, что кажусь эгоистом. Знаю, что другой оборотень мог бы отойти в сторону. Шай, я этого сделать не могу. Однажды я уже попытался это сделать... и не сработало. Неужели ты это ещё не поняла? Без тебя моя жизнь - полное дерьмо.

Она сделала всё возможное, чтобы проигнорировать его слова, не позволить им пробраться в её нутро - правда, правда пыталась, - но они пробрались и согрели её изнутри. Собственничество в его глазах растопило её волчицу. Когда Ник провёл большим пальцем по её нижней губе, Шайя чуть не вздрогнула. Подобное нарушение личного пространства, прикосновения должны были её раздражать, но наоборот, возбуждали. Соски набухли, клитор начало покалывать. Боже, с момента его встречи сегодня Шайя превратилась в одну сплошную точку джи. Умным решением было бы сейчас отстраниться, но она чувствовала, что физический контакт успокаивал Ника, избавлял от плохих воспоминаний. Как она могла его этого лишить? Кроме того, положив руку на сердце, ей и не хотелось отстраняться.

Желание, блеснувшее в глазах Шайи, заставило Ника застонать. Он запустил руку в её волосы, ещё больше наслаждаясь контактом.

- Шай, ты не можешь на меня так смотреть. У меня член колом стоит всё то время, что мы тут, и мне очень сложно не впиться поцелуем тебе в губы. Но тебе ведь нравится то, что ты со мной делаешь?

Её выдал румянец.

- Засранец.

- По крайней мере, меня утешает, что я здесь не один возбуждён. - Когда Шайя усмехнулась, Ник приподнял бровь и тихо добавил: - Хочешь, расскажу, о чём я сейчас думаю?

Покраснев, Шайя зажмурилась.

- Очень надеюсь, что ты не станешь это делать.

Желания, возникающие вблизи истинной пары, становились всё сильнее и сильнее, чтобы с ними справляться, и Шайя не желала, чтобы Ник всё усугублял... тем более, когда она была так беспомощно возбуждена. А вот её волчице, с другой стороны, было всё крайне любопытно.

- Я думаю о том, насколько ты восхитительно будешь смотреться, привязанная на моей постели. Хочешь знать, что я сделаю с твоими сосками, которые сейчас так отчётливо проступают через футболку? Буду посасывать их, и покусывать, пока ты не начнёшь выгибаться и умолять тебя трахнуть. Но я тебя не трахну. Не так быстро. Сначала, я попробую твой вкус. Ты понятия не имеешь, как сильно мне хочется узнать твой вкус. Только после того, как языком я доведу тебя до оргазма, я погружусь в тебя и возьму то, что принадлежит мне. Шай, в этом не будет ничего нежного. Будет жёстко, быстро и первобытно.

Когда Шайя снова открыла глаза, Ник увидел, как они потемнели и как расширились зрачки. К тому же, она приоткрыла рот, а дыхание стало частым и прерывистым. Ник задумался, почему он так поступает, ведь мучает и её, и себя. Очевидно, в нём есть мазохистское начало, о котором до этого момента он не знал.

Шай прерывисто вздохнула.

- Засранец, прекрати меня дразнить, - хрипло сказала она.

Ник рассмеялся, заставил себя подняться на ноги и прекратить эту пытку.

- На этом время историй закончено. Ешь шоколад и отдыхай. Починю твою соковыжималку. - Он покинул гостиную, а Шайя вернула внимание телевизору. В её план не входил сон. Но именно это и случилось. Когда она проснулась, за окном было темно. Ник сидел на диване, положив её ноги себе на колени, и смотрел телевизор, звук которого был приглушён. Должно быть, он почувствовал её пробуждение, потому что перевёл на неё взгляд.

- Привет, детка? Чувствуешь себя лучше?

Да, так и было. Спазмы прошли, раздражительность чуть спала. Шайя кивнула.

- Хорошо. Довожу до твоего сведения, что соковыжималка починена, кран на кухне больше не течёт, ужин на плите.

Неужели ему нужно быть с ней таким милым?

- Еще я заметил неполадки с водонагревателем. Твоему арендодателю нужно их устранить. Не хочу, чтобы ты принимала холодный душ.

Ха, её арендодатель никогда не устранял неполадки. Он говорил: Начинаю подумывать о том, что этот дом проще продать, чем заниматься там ремонтом. Это, само собой, звучало как угроза - если она сама не справится с проблемами, то очень скоро останется без крыши над головой.

- Позвоню завтра арендодателю, - произнесла она, понимая, что этот разговор всё равно ни к чему не приведёт.

- Нет необходимости. Пока ты спала, я ему позвонил. Он пообещал обо всём позаботиться.

Шайя уставилась на Ника.

- Ты ему звонил? Как ты вообще его номер узнал? И что имеешь в виду под "он обещал"?

Вот чёрт, что он наделал?

Ник пожал плечами, перевёл взгляд на телевизор.

- Достал его номер так же, как достал твой - у меня есть нужные связи. Признаю, он не очень уж дружелюбен. Ныл о том, что пора бы продать этот дом, но когда я упомянул о его остатке на банковском счёте и о том, как ты для меня важна, он изменил своё отношение.

- Ты знаешь остаток на его банковском счёте? - Шайя начала подумывать о том, что Ник может узнать всё о ком угодно. Он снова пожал плечами, как будто это было совсем не важно. - Предполагаю, что ты тоже бросил ему угрозу. - Ник выглядел обиженным.