— И вы не хотите обещать, что будете ждать меня, пока не кончится мой испытательный срок?

— Нынче я вам ответа дать еще не могу.

В раздумье, опустив глаза, она постепенно все отходила и отходила от него, вошла в соседнюю комнату и закрыла за собой дверь. Там она и оставалась в темноте, пока Стокдэйлу не надоело ждать и он не поднялся к себе наверх.

На следующий день, после всех передряг предыдущей ночи, бедняга Стокдэйл был в очень угнетенном состоянии духа. Да, Лиззи, безусловно, очаровательная молодая женщина, но трудно представить себе ее женой священника.

«Если бы я, вместо того чтобы принять духовный сан, занялся бакалейной торговлей, как мой отец! Тогда лучшей жены, чем Лиззи, мне бы и не сыскать!» — повторял он про себя, пока не сообразил, что в таком случае он не очутился бы в Незер-Мойнтоне, так далеко от родного дома, и не познакомился бы с Лиззи.

Отчуждение между ними не было полным, но все же в этот день они избегали друг друга. Только раз он случайно повстречал Лиззи в саду и сказал, взглянув на нее с укором:

— Так вы обещаете, Лиззи?

Но она не ответила. Подошел вечер. Стокдэйл был, уверен, что Лиззи повторит ночную эскападу, ее несколько обиженный вид убеждал в том, что пока у нее нет ни малейшего намерения менять свои планы. Стокдэйл больше не желал никак в них участвовать, тем не менее с приближением вечера его стала одолевать тревога. Вдруг с Лиззи там приключится какая-нибудь беда? Стокдэйл понимал, что никогда не простит себе, если не окажет ей помощи, как ни претила ему мысль, что он вынужден тем самым способствовать противозаконному делу.

V

Как они ходили в Лалстэд Коув

Как он и предполагал, она вышла из дома опять в тот же час; на этот раз она прошла мимо его двери не таясь, как если б знала, что он ее подстерегает, и уже заранее решила не считаться с его желаниями. Он был наготове, быстро открыл дверь и очутился у черного хода почти одновременно с Лиззи.

— Значит, вы все-таки идете? — сказал он, когда оба они стояли на ступеньках крыльца; Лиззи опять была в пальто и брюках — точь-в-точь невысокого роста мужчина, только лицо до странности не вязалось с костюмом.

— Мне нельзя не пойти, — ответила она, вновь оробев от его сурового тона.

— Тогда и я пойду с вами.

— И вам понравится, я знаю! — воскликнула Лиззи уже более жизнерадостно. — Всем нравится, кто ни попробует!

— Сохрани господь, чтобы мне это нравилось! — ответил священник. — Но я почитаю своим долгом заботиться о вас.

Они открыли калитку и зашагали по дороге, идя вровень, но все же на некотором расстоянии друг от друга и почти не разговаривая. Эта ночь была менее благоприятна для контрабандистов, чем предыдущая: ветер стал тише, и небо на севере несколько очистилось.

— Сегодня светлее, — сказал Стокдэйл.

— Да, к сожалению, — ответила Лиззи. — Но это от звезд — видите, вон их там сколько выглядывает? Луна народилась только нынче в четыре часа; я думала, будут тучи. Хоть бы удалось все сделать в это новолунье, а то, если бочонки надолго оставить в воде, у вина будет затхлый привкус, покупателям оно тогда меньше нравится.

Она шла не тем путем, что накануне: как только они вышли из проулка и пересекли проезжую дорогу, она сразу свернула влево и стала подниматься на Лорде Бэрроу. К тому времени, когда они достигли Чэлдон Дауна, Стокдэйл, так и не придумав, чем переубедить Лиззи, решил пока отложить уговоры; сейчас они все равно не подействуют: Лиззи слишком поглощена происходящим; а вот когда опасная авантюра будет завершена, он постарается удержать Лиззи от дальнейшей деятельности подобного рода. Раза два ему пришло в голову, что их могут накрыть акцизники, и тогда он окажется в положении еще более щекотливом, чем Лиззи, ибо нелегко будет объяснить подлинную причину его присутствия здесь; но опасения эти отступали на второй план перед желанием быть подле Лиззи.

Они спустились в овраг, начинавшийся тотчас за деревней Чэлдон, расположенный в двух милях от Незер-Мойнтона, на пути к тому участку берега, куда они направлялись. На этот раз молчание нарушила Лиззи.

— Мне надо здесь подождать, пока придут грузчики. Их, у должно быть, еще нет. Нынче ночью мы пойдем к бухте Лалстэд, я вам уже говорила, а это на две мили дальше Рингсворта.

Но оказалось, что грузчики уже пришли, ибо над ровное линией склона тут же приподнялось десятка три голов, а затем и сами обладатели их спустились вниз, выбравшись из-за кустов, за которыми лежали. Когда требовалось перетаскивать бочонки из лодки в потайные убежища на суше, контрабандисты нанимали себе помощников. То были молодые парни из Незер-Мойнтона, Чэлдона и окрестностей, мирные, безобидные люди, бравшиеся переправлять контрабанду, как взялись бы за любую хорошо оплачиваемую работу.

По знаку Лиззи все они столпились вокруг нее.

— Пожалуй, я вам сейчас и отдам, — сказала она и вручила всем по небольшому свертку: в каждом свертке было по шести шиллингов — плата за ночные услуги; грузчики получали ее вперед независимо от исхода дела. Кроме того, они, если удавалось благополучно доставить товар на место, выступали в качестве торговых агентов.

Раздав деньги, Лиззи сказала:

— Место прежнее, в бухте Лалстэд. — По вполне понятным причинам грузчикам до последней минуты не говорили, где будет происходить выгрузка. Оулет вас там встретит, — добавила Лиззи. — А я пойду за вами, прослежу, чтобы нас не высмотрели.

Грузчики отправились в путь; Стокдэйл и миссис Ньюбери шли за ними, отставая шагов на двадцать.

— Чем занимаются эти люди днем? — спросил Стокдэйл.

— Добрая половина — фермеры. Остальные — кто кирпичник, кто плотник, есть сапожники, есть кровельщики. Я их всех очень хорошо знаю. Девятеро методисты, ваши прихожане.

— Я-то уж тут ни при чем.

— Ну конечно. Я это только так помянула. Остальные больше придерживаются церкви, потому что здешний пастор закупает у них все вино, какое ему надобно. Нельзя же портить отношения с покупателем.

— А почему ваш выбор пал именно на них?

— Мы берем тех, кто умеет держать язык за зубами, кто посильнее и устойчивее на ногах и способен, не уставая, таскать груз на большое расстояние.

Слушая ее подробные рассказы, Стокдэйл вздыхал, ибо такая осведомленность Лиззи обо всем, связанном с контрабандной торговлей, показывала, до какой степени она в этом деле замешана. И, однако, сейчас он испытывал к Лиззи нежность большую, чем в течение дня, возможно, потому, что помимо своей воли восхищался ее уверенностью и спокойным бесстрашием.

— Обопритесь о мою руку, Лиззи, — сказал он негромко.

— Спасибо, мне это не нужно, — ответила она. — И, кроме того, наши отношения теперь, может быть, уже не будут такими, как прежде.

— Это зависит от вас, — сказал он, и они продолжали путь.

Наемные грузчики шагали вверх по Чэлдон Дауну так уверенно, как если б то было не ночью, а белым днем; они обошли стороной проезжую дорогу и оставили деревню Ист-Чэлдон слева, для того чтобы, поднявшись по самому пустынному склону, где вовсе не было дорог, выйти на вершину неподалеку от Раунд-Паунда, давно заброшенного земляного карьера. После часа быстрой ходьбы они услышали шум моря и оказались всего в нескольких сотнях шагов от бухты Лалстэд. Здесь грузчики подождали, пока Лиззи и Стокдэйл их нагонят, и все вместе подошли к самому обрыву. Один из грузчиков извлек откуда-то железный кол, крепко вбил его в землю в двух шагах от обрыва и привязал к нему веревку, которую нес на себе, обмотав вокруг туловища. Затем контрабандисты начали спускаться, то осторожно ступая, то скользя вниз по склону, и все при этом держались за веревку.

— Надеюсь, Лиззи, вы не будете спускаться? — спросил Стокдэйл с беспокойством.

— Нет, я останусь здесь караулить, — ответила она. — Внизу их поджидает Оулет.

Все, кто спустился на берег, хранили теперь полное молчание; затем до слуха стоявшей наверху пары донесся шум погружаемых в воду тяжелых весел и плеск волн о нос лодки. В следующее мгновение киль лодки мягко коснулся прибрежной гальки, и Стокдэйл услышал топот ног — все тридцать шесть грузчиков бежали по гальке к месту причала.