Лучиана обернулась и посмотрела на меня, пока солнце освещало ее темные волосы. Предвидь я, что она собиралась провести весь день на улице, то дал бы ей шляпу. А вместо гатора^[4] взял бы повозку с лошадью. Я хотел хоть как-то защитить Лучиану от палящих лучей.

Протянув руку к ее макушке, я провел ладонью по всей длине косы и ощутил, как сильно солнце нагрело иссиня черные волосы. Лучиана округлила глаза, видимо, немного смутившись моей смелости, но я безумно хотел к ней прикоснуться, и не собирался за это извиняться. Я весь день старался ненароком дотронуться до Лучианы. Желал, чтобы она начала ко мне привыкать. Но, откровенно говоря, я касался ее еще и по другой причине. Мне казалось, что я не смогу остановить себя, даже если попытаюсь. Все казалось таким естественным. Будто я прикасался к ней всю жизнь.

– Если хочешь, мы вернемся утром, – пообещал я, а поскольку она явно не желала уезжать, мне было ненавистно забирать ее отсюда. Черт, распланируй я все лучше, и мы могли бы провести здесь ночь, как и хотела Лучиана. Она любила животных точно так же, как и я. Мысли о нас под звездами сделали мою вечную эрекцию еще тверже.

– Здесь прекрасно. Просто великолепно, – между нами что-то происходило, или, может, это чувствовал только я. Лучиана вновь перевела взгляд на лошадей. И уже через мгновение я понял, что соскучился по ее вниманию. Пока она смотрела на меня, я ощущал нечто невероятное.

– Он постоянно рядом с ней, – она закусила свою полную губу и снова на меня оглянулась, даря то, что я так любил – внимание.

Я кивнул в сторону диких лошадей.

– Когда мне что-то нужно от жеребца, я подзываю кобылу и знаю, что он прискачем следом.

– Правда? – Лучиана удивленно изогнула брови, ведь в природе лошади обычно так себя не вели. Они не создавали пары на всю жизнь. Как правило, породистых жеребцов сегодня сводили с одной кобылой, а на следующий день уже с другой. Но не в этом случае. Куда шла она, туда же следовал и он. Без вариантов. За всю свою жизнь я не сталкивался ни с чем подобным, хотя находился среди лошадей с тех пор, как научился ходить. И даже не помнил, когда начал их дрессировать.

– Я никогда не видел ничего подобного. Собственно говоря, поэтому я их и приобрел. Продавец утверждал, что когда их попытались разделить, жеребец спятил. Хозяевам все же удалось его запереть, но он отказался есть. Просто впал в ступор. И они даже подумывали его усыпить.

На последней фразе Лучиана ахнула, уже успев привязаться к двум лошадям, за которыми наблюдала последние двадцать минут. У меня была та же реакция, когда я впервые увидел этого жеребца. Я почувствовал некое с ним сходство. Он был настолько предан своей кобыле и знал, что она принадлежит ему. Будто не мог без нее жить.

– Я купил их без торгов и сразу привел сюда. И до сих пор не придумал, что же мне с ними делать.

Лучи ринулась ко мне и схватила за руку. Ее маленькие пальчики не смогли полностью обхватить мое предплечье. Впервые она сама ко мне прикоснулась. Мне пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы не притянуть Лучиану в объятия и не прижать к своему телу. Ведь там ей самое место.

– А как ты хотел с ними поступить? – спросила она обеспокоенным голосом.

– Ну, вообще мы хотели разделить их уже на ранчо, а потом продать.

– Ты не можешь их разлучить, – произнесла она так быстро и страстно, что ее испанский акцент стал заметнее, отчего я едва сумел разобрать слова. Но вспыхнувший в ее глазах огонь завел меня еще больше.

– Нет. Не могу, – подтвердил я. На самом деле я не думал, что у меня получится с ними расстаться. Лицо Лучианы засветилось и, клянусь Богом, мое сердце на секунду перестало биться. Черт, я поселил бы этих лошадей у себя в доме, лишь бы и дальше видеть этот взгляд.

– Итак, как ты планируешь с ними поступить?

– Не знаю, должен ли я оставить их в покое или же переломить волю и попытаться начать дрессировку, – Лучиана перевела взгляд на лошадей, но по ее лицу было невозможно понять, о чем она думает. Я не мог полностью предугадать ее действия, и это меня тревожило. То, что я еще не научился понимать ход ее мыслей до мелочей.

– Здесь они выглядят такими счастливыми.

Казалось, Лучиана тоже здесь счастлива. У меня появилась надежда на то, что, возможно, она захочет остаться, ведь подобно моему дикому жеребцу, я бы не позволил никому нас разлучить.

– Мне тоже нравится наблюдать за ними. Поэтому я даже не пытался их разделить. И позволил им быть вместе. Время от времени я приезжаю их проведать и чувствую, что скоро у них появится жеребенок. Кстати, один уже есть.

Опустив свою руку с моего предплечья к ладони, Лучиана переплела наши пальцы.

– Думаю, нам нужно продолжить наблюдение, и посмотреть, что произойдет дальше, – произнесла она и подняла на меня взгляд. – Мне бы хотелось присутствовать на родах.

– Мне нравится эта идея, – согласился я. На самом деле мне приглянулась мысль ездить сюда вместе с Лучианой каждый день. Она собиралась принять участие в рождении жеребенка, а значит, планировала оставаться на ранчо дольше, чем требовали часы практики. Интересно, поняла ли она, что сказала.

– Давай вернемся сюда завтра. Сегодня мы едва ли объехали все ранчо и есть еще многое, что тебе нужно увидеть. Сейчас я покормлю тебя, и в кровать, – пока мы шли обратно к гатору, я держал ее за руку. А отпустил, только усадив на пассажирское сиденье. Обойдя машину, я занял место водителя, и мы отправились домой.

Подъезжая к крыльцу, я заметил Долли, стоявшую, прислонившись к своей машине. На лице сестры не было ее фирменной улыбки, и я почувствовал, как от страха волосы у меня на затылке встали дыбом. Долли всегда пребывала в хорошем настроении, этакая нахальная заноза в заднице.

– Что случилось? – выпалил я, остановившись рядом с ней.

– Мне позвонил Тай и заявил, что весь день не может найти Трэйса. Он с тобой еще не разговаривал? – поинтересовалась Долли, затем перевела взгляд на Лучиану и слегка ей кивнула.

Я не был уверен, встречались ли они раньше, но, как правило, Долли знала всех в округе. Думаю, им все же довелось пару раз столкнуться.

– Нет, но это же Трэйс. Он может не разговаривать ни с кем целыми днями, – так уже случалось. Черт, несколько раз он отправлялся в поход на своем участке и пропадал на несколько недель. Все знали, что он любил одиночество.

Очень давно, когда мы были еще детьми, отец обнаружил на нашей земле нефть, и все вышки оказались на территории ранчо Трэйса. Поэтому он старался следить за ними, а некоторые из них иногда запускать. Впрочем, у нас была обслуживающая компания, и контролировала их состояние в основном она. Поэтому Трэйс приходил и уходил, когда ему вздумается. Просто потому что ему так нравилось.

– Ну да, насколько я знаю, он должен был встретиться с мистером Бенсоном по поводу поставок корма, но так и не объявился. А еще он не пришел за пирогами ЭмДжей.

Может, Трэйс и любил одиночество, но всегда отличался пунктуальностью. Назначая встречу, он приезжал на пятнадцать минут раньше и очень злился, если ты не приходил одновременно с ним.

– Ты еще не ездила проверить его? – спросил я. Обычно Долли очень интересовалась всем, чем занимался Трэйс.

– Тай позвонил мне всего пару минут назад. А я как раз заносила к тебе в дом пироги ЭмДжей. Кстати, они на кухонном столе.

– Все в порядке. Я съезжу. Учитывая вчерашний шторм, дорогу до его ранчо могло размыть. Кроме того, в этом году он так и не положил новый гравий, – я вздохнул, сожалея о том, что мне придется покинуть Лучиану. Я не хотел оставлять ее голодной, но также не желал, чтобы Долли где-нибудь по пути застряла в грязи, не говоря уже об исчезновении Трэйса, на что, несомненно, была веская причина. Даже задай Долли ему миллион вопросов, ей все равно не докопаться до истины.

Обернувшись, я взглянул на Лучиану.

– Я вернусь так скоро, как только смогу. Чувствуй себя как дома, – я хотел наклониться и поцеловать ее, но не знал, как она это воспримет. Плюс рядом стояла Долли.