— Нет, я справлюсь, — сказал я, думая, что будет выглядеть странно, если не я открою дверь. Как и всё остальное в то утро, это казалось правильным действием.

— Ты ужасно выглядишь! — воскликнул он.

— Всё будет хорошо, — заверил я его.

Я открыл дверь, за которой стояли две дамы.

— Сьюзан Норт, — сказала пожилая светлокожая леди, вытягивая руку, а затем убирая её, когда увидела мои ладони, покрытые томатным соусом. Она нахмурилась, глядя поверх своих очков, чтобы осмотреть меня сверху донизу. — Мы можем войти?

— Конечно, — сказал я, отходя в сторону. — У нас немного…

— Это Синтия Холланд, — произнесла мисс Сьюзан, представляя молодую темнокожую даму, которая сопровождала её. — Она будет нам переводить. Ной здесь?

— Эм, конечно, — ответил я. — Хотите присесть?

— Возможно, мы могли бы осмотреться, если это не слишком затруднительно?

— Конечно.

Она пошла прямиком на кухню, откуда доносился божественный аромат.

— Это Джексон Ледбеттер, — сказал я, представляя Джексона.

— Я медбрат педиатрии, и я знаю всё о визитах на дом, — сказал Джексон дружелюбным, но довольно резким тоном голоса. — Я понимаю, что вы здесь для того, чтобы делать свою работу. И я хочу, чтобы вы знали, я разговаривал с адвокатом и хорошо понимаю свои права в этой ситуации.

— Мы здесь просто для визита, — легко произнесла мисс Сьюзан. — Ваше сотрудничество очень важно. Мы здесь, чтобы увидеть, что лучше для Ноя, и ничего больше. Если я правильно понимаю, вы партнёр мистера Вилли?

— Да. Мы обручены и собираемся пожениться.

— Вы знаете, что однополые браки в штате Миссисипи незаконны.

— Конечно.

— Значит, Ной воспитывается в однополой семье?

— Что ж, так и есть.

— Очень хорошо.

То, как она сказала “очень хорошо” звучало довольно плохо. Она записала что-то на своём планшете и искоса посмотрела на Синтию Холланд.

Ной выбрал именно этот момент, чтобы вернуться, в одних трусах, с пятном томатного соуса на подбородке, из-за чего выглядел так, будто кто-то только что врезал ему и запачкал кровью губы.

Что я теперь надену? — прожестикулировал он. — У меня нет…

Он резко остановился, когда заметил мисс Сьюзан и Синтию, которые стояли за нами.

— Ну, — недовольным голосом произнесла мисс Сьюзан. — Разве он не знает, как самому одеться?

— Я могу объяснить, — сказал я.

— У него кровь на губах?

Она не ждала от меня объяснений. Вместо этого она обошла нас с Джексоном и подошла к Ною быстрыми, уверенными шагами. Ной взглянул на неё один раз, произнёс испуганное “Хууу!” и удрал с этим в свою спальню, захлопнув за собой дверь.

Синтия Холланд посмотрела на меня, в её больших глазах отражались вопросы и щедрая доля неодобрения. Не самый лучший способ поприветствовать ДСО, — говорили эти большие глаза. Ай! Ай! Мистер Вилли!

— Я могу объяснить, — взволнованно произнёс я.

Разворачиваясь, чтобы убедиться, что они не наступят на разлитый соус — я осторожно встал на краю, чтобы удержать их в стороне — я сам снова в него вступил и почувствовал, как моя нога скользит. Я потянулся к тумбочке, чтобы удержаться, и моя рука приземлилась на полотенце, которое я расстелил, чтобы высушить на нём посуду. Моя нога проскользнула чуть дальше, я невольно дёрнул за полотенце, отчего стаканы и кофейные чашки соскользнули с тумбочки и рухнули на пол.

Женщины с тревогой отодвинулись назад, когда стакан лопнул и разлетелся на осколки по кафельному полу.

Когда я опустился на колени, чтобы собрать самые большие куски, моё лицо горело от стыда, и ноздри раздувались от возмущения из-за этого нового унижения. Моё колено наткнулось на кусок стекла, и вся мировая боль прострелила ногу. Я выставил руку для баланса, обнаружил больше стекла и на нервах плюхнулся на пол, как рыба, выброшенная на причал.

— Вилли, какого чёрта? — произнёс Джексон всё более обеспокоенным тоном. — Я говорил тебе ничего не готовить!

Я попытался встать на ноги, моё колено пульсировало от пронзительной, настойчивой боли, пока я мужественно пытался притвориться, что мне не больно.

— Я могу объяснить, — заикаясь сказал я.

— Мы бы очень хотели осмотреть Ноя, — сказала мисс Сьюзан. — Почему он не одет? Кажется, вам было велено убедиться, что он готов к такому визиту, как этот. Вы не против, если мы пойдём в его комнату и посмотрим, всё ли с ним хорошо?

— Мы должны показать вам всё, когда нам будет удобно, — с нажимом произнёс Джексон, — и когда будет удобно, мы именно это и сделаем. Не хотите ли присесть на диван?

— Он выглядел так, будто у него кровь на лице, — парировала мисс Сьюзан.

— Это томатный соус! — ответил Джексон. — А теперь, пожалуйста, хотите присесть?

— Уверена, я бы хотела осмотреться, — сказала мисс Сьюзан. — Мы здесь только для этого, мистер Джексон.

— Я буду счастлив показать вам дом, когда закончу, и это будет удобно. Не хотите посидеть в гостиной, пока будете ждать?

Она казалась ошеломлённой резким тоном янки и манерами Джексона. Она опустила взгляд на планшет и что-то записала.

— Это будет замечательно.

Джексон отвёл меня в нашу спальню, посмотрел на моё колено, которое истекало кровью, и стоял рядом, пока я смывал соус с лица, переодевался и пытался привести себя в презентабельный вид.

Я был так расстроен к этому моменту, что расплакался.

— Что с тобой не так, чёрт побери? — требовательно спросил Джексон.

— Я хотел, чтобы всё было идеально!

— Кто мы мог подумать! — пробормотал он.

— Да, хотел!

— Я говорил тебе не готовить!

— Я думал, это будет хорошо выглядеть.

— Позволь мне с ними поговорить. Хорошо?

Мы остановились у двери спальни Ноя, и Джексон в последнюю минуту внёс поправки в выбор одежды Ноя.

Почему ты плачешь, папочка?

Я поранил колено.

Я сделал что-то не так?

Нет, малыш.

Он наградил меня взглядом, полным сомнения.

Всё будет в порядке, — прожестикулировал ему Джексон.

У моего папочки неприятности?

Нет, — нетерпеливо сказал Джексон. — А теперь пойдём!

Глава 23

Нацистский отдел воспитания детей

Не глядя никому в глаза, я доковылял до кресла рядом с диваном, где сидели мисс Сьюзан и Синтия Холланд. Джексон сел на двухместный диван лицом к нам, а Ной сел рядом с ним на полу, его лицо бледным, искажённым от тревоги и ошеломлённым.

— Эти визиты могут расстраивать, — предположила мисс Сьюзан.

— Вы должны делать свою работу, — сказал Джексон. — Мы это понимаем.

— Я не уверена, что это понимает мистер Вилли. Вы понимаете, мистер Вилли?

Я взглянул на неё, моё сердце наполнилось страхом. В её глазах был терпеливый, понимающий взгляд, но в этот момент я чувствовал только осуждение и порицание, будто её единственной целью в жизни было забить гвозди в гроб моих предполагаемых родительских навыков. Она выглядела как женщина, которая может наслаждаться таким видом работы.

— Родители могут испытывать небольшой стресс от наших визитов, — сказала мисс Сьюзан, когда я не ответил. — Это понятное дело.

В её тоне было нечто унизительное, что задевало меня.

— Каждый раз, когда я поворачиваюсь, кто-то стоит и говорит мне, какой я паршивый родитель, — выпалил я.

— Мы здесь не для того, чтобы сказать вам, что вы паршивый родитель, — ответила она.

— Ты не паршивый родитель, — твёрдо сказал Джексон. — И такие разговоры не помогут.

— Я знаю, что я не самый хороший отец, — продолжал я, не в силах себя остановить, — и иногда даже не хороший человек, но я стараюсь; и не знаю, что ещё мог бы сделать, но это определённо чертовски больше, чем делал мой собственный отец, упокой Господь его ничтожную, гнилую душу, но он был гетеросексуалом, так что ему не пришлось отвечать перед Нацистским отделом воспитания детей из ДСО.

— Прекрати, — произнёс Джексон, чувствуя — довольно правильно — что поезд уже сходит с рельс.