— Вы были артиллерийским расчетом?

— Нет, — ответил Трузензюзекс, — мы летали на стингере, Маленьком, быстроходном, с единственным средним проектором СККАМ.

— Что же касается наших отношений, не связанных с корабельной жизнью, Флинкс, то я не уверен, что мы с Тру можем дать тебе объективный ответ. Наши личности, кажется, просто-напросто дополняют друг друга. Всегда дополняли. Взаимопритяжение между людьми и транксами — это нечто такое, над чем не один год бились психологи обеих рас, да так и не дали удовлетворительного объяснения. Есть даже пары и группировки, которым становится физически плохо, если они надолго разлучаются со своей инородной половиной. И это, кажется, действует на обе стороны. Своего рода психологический симбиоз. Субъективно же мы просто чувствуем себя друг с другом крайне удобно. Ты знаешь о событиях, приведших к слиянию, питаро-челанксийской войне и тому подобном?

— Боюсь, только разрозненные отрывки. Регулярное посещение школы — нечто такое, что рано стало избегать меня.

— Гмм! Или, как я подозреваю, наоборот. Тру?

— Расскажи пареньку сам. Я уверен, что он найдет человеческую версию повести более приятной.

— Ладно. Люди и транксы знали друг друга сравнительно короткий период времени. Сегодня в такое трудно поверить, но это правда. Разведкорабли обеих цивилизаций впервые встретились друг с другом немногим больше двух веков назад. К тому времени человечество пребывало в космосе несколько предыдущих веков. За это время оно в ходе изысканий и колонизации столкнулось со многими другими чуждыми формами жизни. Разумными и иными. Это относилось также и к транксам, пребывавшим в космосе даже дольше, чем человечество.

С самого начала между двумя расами возникло определенное взаимопритяжение. Благоприятные реакции с обеих сторон намного перевешивали ожидавшиеся предубеждения и антипатии.

— Подобные чувства существовали также и на транксийских планетах, — вставил Трузензюзекс.

— Я думал, что рассказывать буду я?

— Извини, о всемогущий!

Цзе-Мэллори усмехнулся и продолжал:

— Транксы были столь же чуждой расой, как и все уже встреченные человеком. Стопроцентные инсектоиды с твердым покровом, открытой системой кровообращения, фасетчатыми глазами, жесткими негибкими сочленениями и восемью конечностями. Они были яйцекладущими. Как выразился комментатор трилевидения, «они были совершенно и великолепно странными».

— Если я правильно помню, ваши люди в то время тоже наделали немало глупостей, — пропищал философ.

Цзе-Мэллори раздраженным возгласом заставил его заткнуться.

— По прошлому опыту можно было бы ожидать, что человеческая реакция на открытие расы гигантских насекомых будет враждебной или, по крайней мере, умеренно параноидной. И человек на своей родной планете тысячи лет сражался с меньшими и более примитивными родственниками транксов. Фактически, хотите верьте, хотите нет, но первоначально слово «жук» имело дополнительный уничижительный смысл. Но к тому времени человечество усвоило, что ему придется жить в мире и гармонии с существами, чья внешность может быть отталкивающей. Делу не помогало и сознание, что многие из тех существ считали человека столь же отталкивающим на вид, как человек их.

Он выжидающе посмотрел на Трузензюзекса, но почтенный ученый, по крайней мере временно, притих.

— Потому действительная реакция между людьми и транксами оказалась вдвойне неожиданной. Две расы отнеслись друг к другу, словно пара давно разлученных близнецов. Людей крайне восхищали такие черты транксов, как спокойствие, способность к хладнокровному принятию решений, вежливость и парадоксальный юмор, ибо они искали такие качества в себе. По тому же принципу транксы находили привлекательным в человеке безрассудство в соединении с мозгами, невозможную уверенность в себе и чувствительность к окружению. Как только обе расы проголосовали по вопросу о слиянии и одобрили его подавляющим большинством, несмотря на ожидаемое противодействие со стороны денежных шовинистов, оно оказалось даже менее проблемным, чем предвидели оптимисты. Щелкающая речь транксов с сопутствующими посвистываниями имела на самом деле разумный фонетический эквивалент среди тысяч земных языков и диалектов.

— Африканские разновидности, — произнес словно про себя Трузензюзекс. — Коса (т. е. южноафриканское племя банту).

— Да. Транксы, со своей стороны, могли — с трудом — овладеть главной человеческой языковой системой — земшарским. Конечным итогом многих трудов фонетиков, семантиков и лингвистов с обеих сторон явился язык, который, будем надеяться, соединяет лучшие аспекты обоих. Щелчки, свисты и некоторые из грубых скрежетаний ульречи сохранили в нетронутом виде наряду с большинством более плавных звуков земшарского: Получилось то, что, вероятно, ближе всего к универсальному языку, за исключением телепатии, какой у нас когда-нибудь появится: симворечь. К счастью, для деловых целей большинство других рас с голосовым аппаратом тоже могут сносно овладеть ей, чтобы с ними можно было договориться. Даже Анны, которые, как оказалось, освоили ее лучше, чем большинство. Мигом возникло и распространилось общество взаимного восхищения. Весьма скоро оно перекинулось на другие аспекты нового челанксийского образа жизни. Наши политики, судьи и законодатели не могли не восхититься красотой и простотой, с которой соединились у транксов правительство и право. Это практически произведение искусства, построенное, как оказалось, из самой старой структуры Улья. Не то, чтобы она так уж отличалась от древнейших человеческих муниципалитетов и народов-государств. Просто намного разумней. Транксийские юристы и магистраты вскоре расчистили массу завалов, забивших человеческие суды. Из-за их высочайшего природного чувства справедливости никто никоим образом не мог обвинить их в пристрастности. С другой стороны, спорт земного происхождения совершенно революционизировал самую большую проблему транксов — проблему досуга. Они просто не представляли, что существует столько организованных способов развлечься. Когда они открыли для себя шахматы и дзюдо, с запусканием «блинков» и тому подобным сразу покончили.

— Черный пояс третьей степени, — гордо заметил Трузензюзекс. — Хотя я и малость поскрипываю от такой деятельности.

— Так я и заметил. Я мог бы продолжать и продолжать, юноша. Человеческие планеты завалили изысканными образцами тонкого мастерства транксов: механизмами, ремесленными изделиями, домашней автоматикой, сложной электроникой и так далее. Даже цвет тел обоих рас был взаимоприятным, хотя запах транксов имел решительное преимущество над человеческим.

— Тут спорить нечего, — пропыхтел философ и заслужил это еще один острый взгляд.

— Когда транксы заполучили земную литературу, живопись, скульптуру и такие, кажется, никак не взаимосвязанные вещи, как мороженое и детские игрушки… короче, две расы слились просто изумительно хорошо. А о величайших челанксийских достижениях, модифицированном КК-двигателе ты должен знать. Но покамест величайшим толчком к слиянию — наряду с питаро-челанксийской войной — было образование Объединенной Церкви. Среди обеих рас существовали мощные, относительно новые группы со схожими верованиями. Когда они узнали о существовании друг друга, об инородческой организации с практически идентичной теологией и желаниями, вскоре образовали союз, быстро одолевший всех, кроме самых консервативных членов старых утвердившихся церквей. В немалой степени ее сила заключалась в том, что она настойчиво называла себя нерелигиозной организацией. Впервые народ мог получить духовное руководство высшего уровня без обязательного исповедования веры в Бога. В те времена это было настоящей революцией.

— Насколько мы можем судить, — вставил Трузензюзекс, — она все еще уникальна в том, что является единственным многорасовым духовным учреждением в галактике. В ней есть члены и других рас.

— Боюсь, что я к ней не принадлежу, — сказал Флинкс.

— Меня это не тревожит. Церковь это действительно меньше всего волнует. Прозелитизм ей, знаете ли, чужд. Она чересчур занята важными делами. Разумеется, она будет рада иметь вас или другого в качестве нового члена, но вы должны прийти сами. Гора должна идти к Магомету, потому что Магамет достаточно занят в своей епархии!